Питер Дэвид - Путь к рассвету
— Вы добились величия лишь в надежде произвести впечатление на Леди Мэриэл. Без нее ваша жизнь пуста.
Долгое время в комнате царило молчание. Дурла переживал мучительную борьбу с самим собой, прилагая все силы, чтобы не выдать, какая буря эмоций бушует внутри него. Наконец хриплым, сдавленным голосом он произнес:
— Генерал Рийс…
Лионэ внутренне подготовился к смертельному удару.
— …Благодарю вас за помощь. Подождите в приемной, пожалуйста.
Если генерал и был разочарован тем, что ему не удалось отрубить чью-то голову и тем самым скрасить очередной скучный, в общем-то, день, он ничем этого не выдал. Он просто вложил меч в ножны, отвесил легкий поклон и вышел из комнаты.
Министр Лионэ сидел, не зная, что же поразило его больше всего. Когда Дурла медленно подошел к нему, он машинально содрогнулся, увидев руку, протянувшуюся к нему. Но Дурла всего лишь положил руку к нему на плечо и сказал:
— Я оценил вашу искренность. — Он дотронулся до светло-красной жидкости, стекавшей по горлу Лионэ. — Возможно, вам стоит повнимательнее приглядывать за своей шеей.
А затем Дурла вышел в приемную, и оставил ошарашенного Лионэ в сомнениях насчет того, что же такое здесь сейчас произошло.
* * *Леди Мэриэл была крайне удивлена, увидев своего мужа. Он зашел в ее роскошные апартаменты без стука и без предупреждения. В последнее время он редко появлялся здесь днем; впрочем, и ночью его визиты происходили все реже. В таком положении дел имелись как свои плюсы, так и свои минусы. С одной стороны, отсутствие Дурлы, конечно, доставляло ей удовольствие, поскольку Мэриэл не любила своего мужа. О, конечно, она мастерски притворялась. Но с другой стороны, и не требовалось особого умения, чтобы обмануть того, кто сам жаждет обмануться.
Однако, если она не принимала участия в текущих делах Дурлы, это сильно затрудняло для Мэриэл сбор информации, необходимой ее возлюбленному Виру.
Вир, пребывая на Вавилоне 5, всегда находил хорошее применение сведениям, которыми она его снабжала. Мэриэл не могла знать наверняка, но не удивилась бы, если бы оказалось, что ее чудесный Вир каким-то образом связан с повстанцами, доставляющими столько неприятностей Дурле и его планам. Но, конечно, Дурле она никогда даже полслова об этом не скажет. Потому что тем самым она, во-первых, предаст своего несравненного Вира, а во-вторых, раскроет свое собственное двуличие. А это означало бы для нее верную смерть. И хотя к собственной смерти она относилась с безразличием, но смерть Вира — этим она не могла рисковать ни в коем случае. Вир был слишком драгоценным, слишком изумительным.
И не в первый раз Мэриэл спросила себя, почему же она считает его таким.
Где-то в глубине души она понимала, что не всегда испытывала к Виру настолько глубокие чувства. На каком-то уровне в ней жило понимание, что почему-то в ней что-то изменилось, но она не могла сообразить, как и что. Впрочем, в конечном счете никакой разницы не было. Ее Вир — это ее Вир, и этим все сказано. Откуда бы не пришли к ней эти чувства, но они пришли, и эти чувства были искренними и истинными, и каждый раз, когда Мэриэл предавалась любовным утехам с Дурлой, она воображала себе, будто это Вир сжимает ее. И тогда ей начинало казаться, что все обстоит не так уж и плохо.
— Муж мой, — сказала она поспешно. Мэриэл всегда тщательно следила за длинным и густым пучком своих волос, который соответствовал моде, принятой в ее поколении. Она не стала подниматься с кресла, в котором сидела перед своим косметическим столиком. Напротив, оставшись на том же месте, она продолжала всматриваться в свое отражение в зеркале и продолжала скрупулезную работу, заплетая в косу свои волосы. — Простишь ли ты меня, если я не стану подниматься?
— Я постараюсь, чтобы это не принесло излишнего напряжения в наш брак, — сказал Дурла, необычно строгим тоном. — Ты прекрасно выглядишь сегодня.
— И ты, ты потрясающе хорош сегодня, мой господин, муж мой, — ответила Мэриэл. Она знала, что ему нравится, когда она обращается к нему, следуя формальным правилам этикета, используя официальный титул, и потому каждый раз произносила его, если чувствовала, что Дурла может пребывать во взрывоопасном настроении. Обычно этого хватало, чтобы Дурла разговорился и, забывшись, обронил бесценные самородки информации, столь нужной Виру. — И чему же я буду обязана той чести, что ты счел возможным появиться здесь?
Дурла задумчивым и оценивающим взглядом рассматривал ее некоторое время, а затем спросил:
— Ты любишь Вира Котто?
Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Мэриэл не сумела моментально отреагировать на него. По правде говоря, она предполагала, что рано или поздно вопрос прозвучит. И по правде говоря, она готовила себя к тому, чтобы по возможности, — если паче чаяния Дурле станет что-нибудь известно, — отреагировать на этот вопрос тщательно проработанными жестами и словами.
Но так было лишь в теории. На деле вопрос застал ее врасплох.
— Вир Котто? — переспросила она. — Наш Посол? С Вавилона 5?
— Твой предыдущий любовник, — ответил Дурла. Помимо его воли, слова прозвучали резко и раздраженно. — У вас с ним были довольно фамильярные отношения.
— Да, пожалуй. Но люблю ли я его? — Мэриэл очень хорошо понимала, что Дурла сейчас воображает себя великим психологом. Он так часто хвастался ей своими способностями просто заглянуть кому-нибудь в глаза, и сразу понять, насколько правдивы слова собеседника. И потому она давно уже знала, что единственным способом выскользнуть из потенциально затруднительной ситуации, подобной нынешней, для нее будет просто посмотреть Дурле прямо в глаза и солгать без зазрения совести, сохраняя при этом полную уверенность и самообладание.
Очень важно при этом, что ложь будет выглядеть тем убедительней, чем больше правды к ней подмешать.
— Если быть до конца честной, любовь моя, то Вир для меня от начала и до конца оставался лишь средством. Средством, которое я использовала, когда нужно было завязать дипломатические контакты, чтобы раздобыть информацию, необходимую Министру Лионэ. Ты, конечно, знаешь все это. Ты ведь знал, что я работала на Министра Лионэ.
— Да. Я знал это, — медленно ответил Дурла. Мэриэл продолжала заплетать свои волосы. — Но ты так и не дала прямого ответа на мой вопрос.
— Я думала, что все сказала, — осторожно ответила Мэриэл и еще раз взглянула прямо в глаза Дурле. А после этого произнесла решительно и убежденно. — Нет. Я не любила Вира Котто. Я всегда любила лишь тебя, мой великий провидец.
Совсем непросто оказалось произнести эти слова. Никогда и ничто еще не давалось Мэриэл с таким трудом. Ведь на самом деле она любила Вира Котто. Прошедшие годы, замужество за Дурлой… ничто не изменило в ней этого чувства. Вир остался для нее и солнцем, и луной, и звездами. Она согласилась перенести позор «карточного проигрыша», когда Вир уступил ее Дурле, и сделала вид, будто она в тайне всегда мечтала стать женой Премьер-министра, но все это только потому, что так велел ей Вир. Она желала помочь Виру, и готова была служить ему любыми возможными способами.
