Лада Лузина - Рецепт Мастера. Революция амазонок. Книга 1
И Чуб поймала себя на сожалении — жаль, что Кылына погибла. А место золотоволосой и мудрой заняли трое слепых, неспособных ни договориться между собой, ни править Градом…
Золотоволосой гадунице снова завязали глаза. Две девицы трижды перекрутили ее на месте и отскочили. Ведьма пошла по кругу. Остановилась, потянула носом воздух. Быстро скакнула влево и схватила Акнир.
— А ты чья будешь? Не знаю тебя, — спросила Кылына, снимая повязку.
— Я — Киевская. Недавно пришла, — ответила та.
— То-то чую кровь родная шумит. Мы с тобою, часом, не кровные?
— Погадай, сама и узнаешь, — хитро улыбнулась матери нерожденная дочь. — На картах можешь?
— Отчего нет? Девчонки, мы в дом пойдем, — оповестила всех гадуница.
— Только поскорее, — нетерпеливо отозвалась девушка в козьей шкуре.
— Куда торопиться? Пять страшных вечеров впереди — гадать не перегадать, — отозвалась Кылына.
Нетерпеливая Козья Шкура, Василиса Андреевна и еще пара-тройка девиц увязались за ними. В гостевой горнице, уже прибранной кем-то после боя Маланки со всем мужским родом, Кылына села прямо на пол, достала из-за пазухи бывалую колоду и ловко разложила карты на лавке.
— Ну и расклад! — искренне поразилась она. — Что ты, веда, задумала? Хочешь Советский Союз развалить раньше срока?
Все засмеялись. Но гадуница не шутила — она задумчиво изучала потертые лица дам и королей. Сняла шапку Макош, распустила золотистые волосы, запустила в них пальцы, словно пытаясь подпитаться их силой.
— Впрочем, — врастяжку сказала она, — вижу, для тебя это дело семейное. Лгать не буду, все как есть не скажу. Редкий узор, я такого не видывала. Но и сама видишь, не слепая, что ты невозможного хочешь, себе не по силам. Все против тебя… И все же, все по-твоему будет!
— По-моему? — эхом сказала Акнир.
— Вот дама пиковая, — показала на карту Кылына, — сильная ведьма. Она против тебя. Но повлиять на тебя больше не в силах. Вот дама червовая — она против тебя. А вот туз, король да валет рядом легли. Знаешь, кто у слепых триедин? Ты замысел его выломать хочешь.
— Но ты сказала, все по-моему будет? — осторожно повторила Акнир.
— Не я — карты вещают. Вот, — пальцы Наследницы легли на пять карт, — сила твоя. И такая великая сила, точно ты Четыре и Семь за пазухой носишь.
— Лиру и браслет амазонок? — ахнула Василиса-еще-не-Андреевна.
— Лиры и браслета не существует на свете, — оспорила Козья Шкура. — То сказки для слепых.
— Не сказки, — опровергла дочь Киевицы. — Нет силы сильней, чем четыре и семь. Оттого им так опасно встречаться. Встретятся — мир перевернут, захотят — на куски разорвут, пожелают — пеплом развеют… Только не в том твоя сила, — сказала Кылына Акнир. — Вот туз червовый — то любовь твоя, она все преграды разрушит. Нет в любви к мужчине силы такой. Ты мать свою любишь, так, что жизнь за нее готова отдать. — Кылына удивленно качнула головой, изучая расклад. — И отдашь. Вы обе погибнете…
— Я и мама? — испугалась Акнир.
— Ты и та червовая дама. Ее сторожись. Не наша она — не веда. И сильна, ох сильна. Она и себя, и тебя погубит!
— Но все по-моему будет?
— А коли так, смерть, выходит, тебе не страшна? — Наследница подняла изумленные глаза на Акнир.
— Грешно в дни бессмертия смерти боятся, — ответила дочь.
— Не веришь ты словам своим. Жить хочешь, как все, кто бессмертие здесь величает, — сказала мать. — Но вижу, пойдешь ты на смерть… И ни страх тебя не остановит, ни я остановить не смогу.
— А червовую даму… тоже никто не остановит? — не выдержала Даша. — Или все-таки кто-нибудь?..
— А ты кто такая? — заметила Кылына Землепотрясную Чуб. — Часом не бубновая дама? — гадуница постучала ногтем по карте и улыбнулась Акнир. — Ее держись, она тебе поможет. В ней силы не меряно. Ты чья? — обратилась веда к Даше.
— Ничья.
— Среди слепых нашли, — поняла ее Кылына по-своему. — Не беда, в тебе кровь наша шумит. Всему научишься.
— Так я… че… чистокровная ведьма? — пролепетала Чуб.
— Ты что же, ей не сказала? — спросила Кылына Акнир. — Тебе еще никто не сказал? — перевела она вопрос на Дашу.
— Нет, мне говорят, нужны доказательства…
— Зачем? Тебе ж не на Суд меж Землей и Небом идти. Я тебе говорю, в тебе — дышит Великая Мать. Не веришь? — Наследница засмеялась длинным переливчатым смехом. — Хочешь, расписку дам? — Кылына пододвинула бубновую даму, достала ручку и наскоро черкнула поверх: — Сим удостоверяю… — как тебя звать?
— Даша Чуб.
— …Чуб Дарью, что она чистокровная ведьма. Подпись: Кылына, дочь Киевицы Ирины, — смеясь, она протянула карту Даше.
Та недоверчиво приняла даму бубен.
— А расскажи мне про Трех, — внезапно попросила она.
— О Трех первых мало кто знает. — Наследница не удивилась просьбе новоявленной ведьмы. — О Трех вторых известно и детям. О третьих же ведомо только одно — самая страшная из них младшая будет.
— Да, — подхватила Козья Шкура, — волхвы говорят, такая лютая ведьма, всех нас со свету сживет.
— А я слыхала, она и не ведьмой родится, — оспорила стоящая рядом.
— Не ведьмой, — согласилась с ней Василиса. — Она инквизитором станет, костры распалит…
— Девочки, вы в каком веке живете? Какие костры? КГБ! Она кэгэбэшницей будет.
— То беда — не беда, — сказала Кылына, — я пророчество Марины читала. Глаголит оно, что примет Третья имя Макош и силу Великой Матери примет, и станет меж подруг как меж двух рожаниц, и тогда…
— А нам на курсах рассказывали, — перебила ее низенькая юркая ведьма, — она всех красотою возьмет. Такая красавица будет, каких Великая Мать не рождала. Высокая. Рыжая. Ноги от ушей. На кого ни посмотрит, тот и ее — слепой или зрячий. Даже Левый ее полюбит!..
— Да вы че? — не стерпела Даша. — Она — маленькая, худая. Один раз за всю жизнь с мужиком переспала. И вообще, она уйдет в монастырь и превратится там черт-те во что. Так говорят, — сочла нужным добавить она.
— И кто же тебе такое сказал? — Поднятой рукой Кылына остановила девичий гомон.
Чуб напыжилась, готовясь, презрев предостереженье Акнир, врать до последнего — но не пришлось. Повезло.
— Ау, девки-прелестницы! — послышалось из сеней. — Чего по лавкам сидите, чего не встречаете? Али не видите, кто к вам пришел?
В горницу вошел Дед Мороз. Чуб открыла рот. Козья Шкура метнулась к столу, схватила блюдо с кутьей и завела нараспев:
— Мороз, Мороз, ходи в хату кутью есть. Зимой ходи, а на Петровку не ходи, дай нам, ведьмам, погулять, поплясать…
— Мороз, Мороз Васильевич, — подхватила Кылына, забыв про Дашу, — ходи кутью есть. Зимой ходи, а летом не бывай: цепом голову переломлю, метлой очи высеку! Девочки, — заверещала она, — Дед Мороз пришел!!!
