Сергей Костин - Игрушка для императора
Раз люди превратились в монстров, и наоборот, то лешие, бедный лесной народ, видят во мне непосредственную угрозу. Поэтому и на деревья вскарабкались, словно медведи загнанные. А раз так, то надо немедленно втолковать им, кто есть кто, и что никакой я не враг.
— Вы что это братцы там, наверху, забыли? — поинтересовался я, присаживаясь на пенек.
Лешие переглянулись в недоумении. Очевидно, впервые видят такого миролюбивого человека.
— Вы бы слезли вниз, — продолжил я, поплевывая по сторонам. Для леших плевания по сторонам самый благоприятный знак.
— А для чего? — спросил тот, что сидел на ближайшем ко мне дереве. При этом он покрепче вцепился руками в ствол.
— Поболтаем, — улыбнуться и не повышать голос, — О проблемах ваших. О том, какая беда за вами по лесу гоняется. Я не враг. Я друг.
— Кончились друзья, — пробурчал другой леший, с огромными зелеными кисточками волос на острых ушах, — Ты, небось, из нелюдей? Из новеньких. Тех, кто похитрей, да поумней остальных.
— Ошибаетесь, братцы, — я постарался пошевелить ушами, что на языке жестов означало глупость услышанных слов, — Варркан я, если, конечно, слышали о таких.
Лешие разом, засмеялись, чуть не попадав с деревьев, словно переспелые груши. Смеются лешие, надо отметить, весьма заразительно. Но главное, не засмеяться вместе с ними. А то вовек уважать перестанут. Вот такие нравы.
— Варркан! — утирая слезы, прохрипел леший с седой прядью в волосах, — Ну ты, нелюдь, насмешил. Сейчас шестой век в лесу. Варркан. Ишь, как заливаешь. Ныне в сказки даже лешишки малолетние не верят. Вымерли варрканы, словно лехозавры в донынешний период.
— А я остался, — на лице безразличная обида, — Хобби у меня такое. В лихую годину возвращаться. Так вы как, слезете, или поколдовать на вас.
Лешие страсть как не любят колдовства, хотя сами этим делом маленько балуются.
— Ладно, нелюдь, — леший с седой шевелюрой, старый видать, обеспокоено оглянулся в чащу. Погоню чувствует, — Хоть ты и из новеньких, говорливых да голодных, но ври, да не завирайся. Мы тебе одно не дадимся. Вот сейчас с деревьями сольемся, в стволы войдем, и поминай, как звали.
— Не выйдет ничего у вас, — усмехнулся я.
— Это отчего же? — леший обиженно кашлянул.
— А потому. В трухе, да в гнилье не спрячешься. Вам живое дерево подавай, тогда и дело будет. Иначе зачем вам от беды неизвестной убегать.
Лешие в очередной раз переглянулись. Покряхтели.
— Откуда ты, нелюдь, про живые деревья знаешь?
— Был у меня родственник по вашей линии. Давно, правда. Я с его дочкой, кхм, того, кхм, по лесу частенько гулял. Он мне все ваши заморочки лесные и поведал. Пуго его звали.
Двое леших с легким свистом ушли на землю. Ничего не сломали, только шишки набили. Оставшиеся на деревьях крепко выругались. И за себя, и за тех, кто на мох мягкий упал.
— Ты откуда, нелюдь благообразная, пророка Пуго знаешь? Он за семью печатями, за семью горами, да за семью морями от вас, распроклятых хоронится. Отвечай, безобразина, откуда сведения секретные, неразглашаемые.
Зацепил, значит. Интересно. Славно у меня с их однофамильцем получилось. Тем более с пророком.
— Я ж сказал. Варркан я.
Свалившиеся, потирая ушибленные места, обратно на деревья не спешили. Я же сижу, не дергаюсь, на них не бросаюсь.
— Хорошо, рожа нелюдская, допустим, что ты варркан. Хоть и врать даже нелюди нехорошо. Тогда докажи. Покажи знак свой тайный, цеховой. Потом расскажи про Пуго. И про дочку его. А там посмотрим.
Делать нечего. Лешие правы. Без конкретных доказательств нигде веры нет.
Не делая резких движений, я встал, повернулся к лешим задом и приспустил штаны.
За спиной раздался изумленный вздох. Я стоял неподвижно, ожидая пока лешие в полной степени не убедятся, что у меня там не абы что, а самый настоящий ромб из родинок и звезда внутри. Цеховой знак варркана в лучшем исполнении.
Один из леших, тот, что с мохнатыми ушами, осторожно приблизился и поковырялся пальцем, проверяя, не фальшивый ли цеховой знак.
— Так ты, вроде, и всамделишный варркан, чтоб у меня уши опухли?
— Пусть лучше уши твои покроются зеленой плесенью, — ответил я, натягивая штаны обратно.
— Спасибо, конечно, за слово доброе, — леший стоял рядом, готовый дать стрекоча в любую секунду, — Но слишком странно все.
— Что ж странного? — я присел обратно на пенек, чтобы не нервировать леших, — Беда на земле вашей, вот я и пришел. Для этого мы, варрканы, и нужны.
— Странно не то, что ты пришел, а то, что мы, вроде, знаем, кто ты есть, — леший присел рядом и поманил пальцем остальных. Все в порядке, все спокойно, — Но для большего доверия поведай нам про старца Пуго.
Я быстро, без лишних подробностей, обрисовал положение дел с лесным народом. Про то, как встретил Пуго в лесу. Как оставил он меня на ночлег в своем доме. Как с дочкой его подружился. Про то, как помогли мне лешие победу над Безорой одержать.
Лешие слушали внимательно, поглядывая друг на друга, дергая многозначительно зелеными бровями.
— Пророк наш Пуго предсказывал, что, когда придут темные времена, явится в мир наш мифический богатырь. С серебряным мечом, с чистым сердцем и крепкими руками. То, что ты из богатырей, видно сразу. И меч свой небесный можешь не доставать. Давно серебро чувствуем, поэтому и разговор длинный затеяли. А вот как насчет мифологии? Может ты и варркан, но история твоя давно случилась. В сказки превратились.
— Долго объяснять, — да и не объяснить мне по путевому. Я и сам толком не знаю, как все случилось, — Временной перенос, параллельные миры.
— Вот, вот, — ожили лешие, — Пророк Пуго также непонятно вещает. Да еще словечки разные про турбулентность временного потока талдычит.
— Значит, верите мне?
— Поверим, если на последний вопрос ответишь. Ответ на наш вопрос только мы знаем, да пророк наш Пуго. А вопрос таков: что с дочкой пророка стало. И где могила ее?
— Корягу вам на спину, — я плюнул три раза под ноги леших, — Сглазите еще. Жива Ило. В другом обличии, в другом теле, но жива. Перед тем, как в мир ваш дрянной перенестись, как раз жениться хотел.
Лешие после слов таких обомлели, руки к небу вскинули:
— Варркан! Не признали сразу! Ай да любы нам слова твои! Сбылись таки предсказания пророка. Явился, не зазеленился.
Пожали руку мне, честь по чести, за уши подергали. Чтоб жил я долго и счастливо.
— Ну а теперь расскажите, что здесь у вас творится, — попросил я после положенных приветствий и пожеланий, — В общих чертах, так сказать, картина мне известна. Нужны подробности. Сейчас я только своего ученика приведу. Ему полезно послушать.
