Энгус Уэллс - На путях преисподней
«Ну что же», — снова заговорил Ашар, — «ты тоже когда-то был королем, хоть и недолго. Ты знаешь, как подобает поступить королю».
Толстые губы Хаттима, теперь совершенно бескровные, сжались в ниточку. На миг Ашар подумал, не доставить ли Себе удовольствие, подавив этот бунт. Но тут Хаттим вздохнул:
— Есть такой обычай: вновь коронованный государь должен получить благословение Сестер. Возможно, он отправится в Эстреван.
«И как они добираются в это проклятое место?» — ровно спросил Ашар.
— По Идре, — ответил Хаттим. Он кашлянул и выплюнул личинку, попавшую ему в горло. — Он двинется вверх по реке — скорее всего, до Геннифа, а потом сушей до Твердыни Кейтина. Оттуда путь лежит к Морфахскому перевалу, и через него — в город.
«И его смазливая королева с ним?»
Хаттим опять кивнул.
— Да. Таков обычай. К тому же она и сама не прочь снова побывать в Эстреване.
«И у нее тоже есть голубой камень?»
— Последний раз, когда я их видел, — проговорил Хаттим, — талисман был у обоих.
Ашар склонил голову. Его глаза, подобные окнам в пылающие горнила, стали задумчивы.
«Хорошо. Ступай!»
Тень, некогда бывшая Хаттимом Сетийяном, нехотя двинулась прочь. В последний миг Хаттим обернулся и украдкой бросил взгляд в лицо, в которое не решался посмотреть прямо.
— Я выйду отсюда? — он нерешительно обвел рукой вокруг себя.
Ашар снова закудахтал и качнул головой.
«Никогда. Ты сам выбрал свою участь, когда подвел Меня».
— Я? — отчаяние придало Хаттиму храбрости, хотя в его голосе по-прежнему звучали скулящие ноты. — Тебя подвел не я! Тебя подвел Тоз!
«Неважно», — весело возразил Ашар. — «Таков твой жребий на веки вечные».
Слезы появились в потухших глазах тени и медленно побежали по впалым щекам. Плечи поникли еще сильнее. Хаттим Сетийян отвернулся и поплелся обратно в шевелящийся туман. Мгновение — и туман обволок его. Ашар проследил за тем, как он исчезает. Отчаяние Хаттима доставляло Ему подлинное наслаждение. Затем Он изрек новый призыв. На этот раз повелитель преисподней ощутил некоторое сопротивление, но подавил его без особых усилий. Медленно, как до этого Хаттим, из тумана появился тот, кого Он ждал. Эта встреча обещала меньше удовольствия. У Дарра не было непомерной гордыни галичанина, не было тщеславия, которое так страдало, придавая отчаянию Хаттима неповторимый вкус. И еще: Ашар знал, что даже в этих местах, где Он был полновластным властителем, вера в Госпожу поддерживала бывшего короля. Порой Ашару приходилось тратить немало времени, внушая этой жалкой твари, кто здесь истинный хозяин. Но теперь Ему были нужны только сведения. Он поманил призрака, вынуждая его приблизиться. Теперь, огромный и сияющий, Он возвышался над жалкой тенью смертного.
«Я говорил с Хаттимом Сетийяном. Он сообщил Мне, что Кедрин Кейтин теперь занял твое место».
Он ожидал сожаления, зависти — но, к Его разочарованию, Дарр кивнул и сказал:
— Ну что же… Из Кедрина выйдет прекрасный король.
«Он взял в жены твою дочь. Ту, что поклялась служить Моему врагу. Похоже, обеты мало что для нее значат, после того как она связалась с этим выскочкой. Так что теперь Эта Женщина, — Ашар сделал над собой усилие, упоминая Госпожу, — значит теперь для нее меньше, чем мужской уд. Вполне возможно, что он прямо сейчас лапает ее, а она его. Возможно, сейчас они спариваются, как скоты. И она жадными губами пьет его похоть…»
— Они с Уинетт поженились? Я не знал. Значит, они счастливы.
Ашар насилу сдержал ярость, заклокотавшую в Нем. Миролюбие Дарра приводило властителя преисподней в бешенство. Глаза Его раскалились, словно готовые испепелить хрупкую фигурку короля. И в последний миг Он не сдержался.
«Это ненадолго».
Утратившие цвет глаза Дарра с вызовом встретили полыхающий взгляд Ашара, и король не отвернулся.
— Так значит, Кедрин сокрушил Твоего слугу. Так же и Госпожа сокрушит Тебя.
Больше Ашар не мог сдерживать Свой гнев. Он разверз пасть, изрыгнув огонь. Тень Дарра охватило пламя, алый сполох окрасил серые пласты тумана. Из пламени донесся стон, исполненный муки. Но если Дарр погибнет, он уйдет за пределы обители страданий… Владыка отозвал свой нечистый огонь и мановением руки придал тени прежний облик.
«Никто не сокрушит Меня», — прорычал Он. — «Кедрин Кейтин и твоя дочь стоят у Меня на пути. Я заполучу их обоих. И ты поможешь Мне в этом».
— Нет, — просто и с достоинством ответил Дарр.
«Нет?!»
Ашар огрызнулся, но тут же заговорил иначе.
«Я предлагаю тебе выбор. Поможешь Мне — и будешь свободен. Я помещу тебя среди избранных. Откажешься — останешься здесь и скоро встретишь свою дочь и Кедрина Кейтина. И тебя постоянно будет мучить мысль, что ты сам в этом виноват».
Сияющая рука очертила круг над скорбной местностью. Однако Дарр не последовал за ней взглядом.
— Ты бог лжи и обмана, — покачал головой король. — Никакой сделки между нами быть не может.
«Ты сам лишил себя выбора», — проревел Ашар. Туман, словно воспламененный его гневом, задрожал, в нем возникли сотни алых смерчей.
«Я получу твою помощь даже против твоей воли».
Огненные руки схватили Дарра за плечи и подняли его над пепельными песками. Пламя Его глаз пронзило мозг короля, извлекая нужные знания. Тень Дарра корчилась в агонии, словно раскаленные щипцы вырывали куски из его плоти, и стоны рождали улыбку у властелина Нижних пределов.
Наконец Ашар выпустил Дарра, и тот упал, дрожа, на взрыхленные вихрем пески.
«Видишь, Я всегда получаю Свое. Теперь ступай».
Призрак Дарра, шатаясь, поднялся и, влекомый враждебной волей, поплелся в туман. Серые завитки потянулись ему навстречу, словно раскрывая объятья.
Глядя вслед королю, Ашар пообещал Себе поквитаться с ним в будущем. Затем Он отвернулся, величественно ступил на берег мутного озера и остановился у уреза воды. Наклонившись, владыка смочил руку в тягучей жидкости и, вперив горящие глаза в покрытую рябью поверхность, беззвучно зашевелил губами.
Когда все было закончено, Он выпрямился и исчез. На том месте, где Он только что стоял, некоторое время мерцало недоброе красноватое сияние. Серые создания, похожие на нетопырей, носились в воздухе, их потрепанные серые крылья трепетали, и хор их пронзительных голосов разносился над песками.
* * *В Эстреване Старшая Сестра Герат почувствовала, как несвоевременно холодный ветер провел ледяными пальцами по ее лицу. Что-то предвещают эти иголочки по коже, подумала она. Но что? Приближение непогоды — или что-то иное? Буря, похоже, действительно близилась. Неровная сизая полоса на востоке скрыла громаду Лозин. Выше собралось скопление темных кучевых облаков. Они тяжело двигались на запад, заслоняя чистую лазурь. Казалось, на небе разыгрывалось сражение. Армада белых облаков какой-то миг сопротивлялась, но вскоре была обращена в бегство, на ее остатках поднимали темные паруса победители. Ветер крепчал, в воздухе появился привкус дождя, курчавое брюхо туч озарила ослепительная вспышка. Герат поймала себя на том, что считает время от вспышки молнии до раската грома, как делала это в детстве в ожидании грозы. Она улыбнулась, но тревожное предчувствие не исчезало. И тут ее щеки коснулись первые брызги дождя. В считанные мгновения отдельные капли превратились в настоящий поток. Герат поспешила покинуть балкон и укрылась в комнате. Потоки воды хлестали по каменным плитам, разбивались о порог, рассыпались сверкающим бисером по натертым половицам. В комнате стало темно. Гроза накрыла город. Тьму нарушала лишь пляска изломанных молний, то и дело ударявших в крыши домов. Казалось, порожденное воздухом чудовище на сотнях паучьих лап шагало по Эстревану. Герат почувствовала, как при виде этого калейдоскопа теней и вспышек волосы у нее встают дыбом. Гулкие удары грома эхом отдавались у нее в ушах. Дождь выбивал узоры на плитах балкона, капли, сияющие на полу, слились в лужу, наполненную ярким блеском.
