Якимова Валерьевна - Лишённые смерти
- Потому что я вампир. Таких называют дикарями. Бессмертные боги, сестрёнка, обитают выше, в горах за Короной!
Он взял её руку и долго гладил, мял, игрался, не замечая того. Мира отвернулась и долго изучала зеркало в холле, видимое в открытом дверном проёме. Огромное старое потемневшее зеркало в узорчатой раме было покрыто паутиной трещин.
- Зачем в доме разбитое зеркало? Говорят, они приносят несчастья...
- Это знаменитое зеркало Регины Вако.
- Моей прабабки?
- Да. И за ним тайник. Что там, знала одна Регина Вако. По условию её завещания дом принадлежит нашей фамилии, пока на месте это зеркало, вот его и не снимают уже чуть не сотню лет! Увы, жадность побеждает любопытство. Мира... -
Она поощряющее сжала его руку.
- Ты не жалеешь о том, что осталась со мной?
Вампирша отвернулась от него, подбородком упёрлась в подлокотник кресла. В ушах снова загремел "танец Огня". Она разволновалась и разрумянилась как простая смертная девушка.
Но Алан ждал её слов. Мира глубоко вдохнула, будто готовилась к прыжку в воду.
- Я не искала бессмертных, - просто сказала она. - Мне всё равно, как меня будут звать, дикаркой ли, богиней ли. Я буду, кем ты захочешь, - и, всё на одном выдохе, - я люблю тебя...
Мира проснулась за час до полуночи и долго ленилась вставать. Вампирша лежала в холодной постели и вглядывалась в темноту, пока на глазах не показались слёзы. Тогда она закрыла лицо руками... Жестокий сон! Она смирилась с вечной пустотой внутри. Она почти полюбила своё одиночество. Зачем же возвращается во снах навеки потерянное прошлое? Его никогда не вернуть, никогда...
"Никогда", - прошептала она. У слёз, по-детски размазанных по лицу, был горький полынный вкус. О, это ненавистное слово, которое ей приходится повторять после каждого такого сна! Иначе можно сойти с ума, потеряться в сладком ушедшем времени. "Никогда, никогда..." - Это слово - тяжелый молот, разбивающий тебя снова и снова на тысячи тысяч осколков - не собрать, не восстановить. Ветер, ледяное дыхание Бездны, развеет эту пыль - "Никогда"...
"Алан... Алан! Ты, погубивший меня, зачем ты оставил меня?!"
...Жизнь в Карде была самым счастливым временем для двух юных carere morte. Их прошлое умерло, а будущее не интересовало даже их самих. Им, как всем влюблённым, была открыта вся вечность, и в этой вечности они видели, знали, любили только друг друга. Окружающий мир был блёклым фоном. Мира скоро перестала писать сестре, Алан расстался со всеми друзьями.
Муравейник - дневной мир остался далеко позади, а новый мир, открытый ими, был удивителен: воплощённая в реальность утопия, рай на земле - никакой иерархии, никакой вежливой лжи, никаких условностей, никаких предрассудков. Они воображали себя первыми людьми в раю, только в их рай никогда не заглядывало солнце. Он был полон призрачных лунных теней.
Они охотились каждую ночь. Мира также страстно увлеклась этой игрой, как её создатель, и возненавидела голод, ощущение сосущей пустоты внутри - этого вечного спутника вампиров. Им так нравилось быть юными, сильными, счастливыми, возрождаться вновь и вновь, получая чужую жизнь! И, завладев толикой света, они тут же растрачивали её, летая, играя, любя - без остатка.
Их мечты были неясными туманными, расплывчатыми, но завораживающими уже в набросках. Древняя мудрая Карда, Несс, полный кровью - не водой, горы из мёртвых тел там, за Короной, сражения, похожие на великие битвы древности, и двое влюблённых, родом из вечности... Вели они войска, шли вслед за воинами или бесстрастно взирали с небес на игрушечных солдатиков - они были вместе, рука об руку: бессмертные боги, жестокие дети, смеющиеся в лицо всем земным страхам.
Они мчались вперёд и вперёд, не останавливаясь, не смея ни свернуть, ни повернуть назад - в холод, в непроглядную тьму: это Бездна шла за ними...
"Довольно!" -
Мира отняла ладони от лица. Слёзы уже засохли на коже солёной корочкой.
Она неожиданно успокоилась, села в постели, занялась спутанной шевелюрой. Она перебирала пряди волос и перебирала вчерашние события. Разговор с Владыкой, Бал и встреча с сестрой - всё казалось странным и зыбким, как ещё один сон. Мира засмеялась, вспомнив, что вчера вообразила, будто сын Агаты похож на Алана, и сразу же резко замолчала: послышался тихий стук в дверь.
- Мира, ты не спишь? - позвала Агата.
- Нет! - окончательно проснувшись, вампирша поспешно вскочила с кровати. - Я как раз собираюсь спускаться.
- Впусти меня...
Мира открыла дверь. Агата внесла в комнату горящий подсвечник. "Вот, - она бросила на кровать светлое вышитое платье, - один из нарядов, забытых тобой шесть лет назад. Оно должно подойти. Ты ничуть не изменилась за годы".
- Спасибо, - замкнуто сказала Мира, приглаживая волосы. - Я оденусь сама.
- Хорошо. Потом спускайся вниз, ужин тебя ждёт.
Агата хотела сказать ещё что-то, но под вопросительным, ожидающим взглядом сестры почему-то не решилась. Когда она тихо ушла, Мира открыла окно. Поток холодного, наполненного морозом воздуха ворвался в комнату. Небо над цепью гор очистилось, были видны звёзды. Вампирша слышала, как они шепчутся, таинственно перемигиваясь: "Сегодня великая ночь, Королева всех ночей!"
"Уходить сейчас нельзя, - холодно рассудила она. - Владыка пришлёт за мной сюда, в этот дом. Если я покину его, неизвестно, чем это кончится для Агаты. Пока, останусь..."
Агата, к великому сожалению Миры, ждала её в столовой. Вампирше предстояло как-то справляться с несъедобным с её точки зрения ужином на глазах смертной.
Что же делать! Мира вздохнула и заметила, глядя мимо своей тарелки:
- Ты сама решила накормить меня... А где Лина?
- Она сегодня попросила расчёта.
- Вот как? - неудачно изобразила удивление сестра.
- Не понимаю, почему...
- Куда же она пойдёт? - с фальшивым участием добавила вампирша.
- Лина сказала, что ей необходимо уехать домой. Но было видно, что она лжёт. Очень странно. Она служила мне ещё в Доне!
С лица вампирши не сходила приветливая, безмятежная улыбка:
- Ну, ничего. Найдутся другие слуги. Наверное, она поняла, что здесь ей не справиться с работой - дом огромный!
Агата потерянно молчала, и Мира отвернулась от неё. Она долго разглядывала большие окна столовой: если остаться в этом доме на несколько дней, нужно продумать, как избегать солнца... Признаться сестре в том, что она - carere morte, Мира и помыслить не могла.
- Вчера ты рассказала очень мало, Мира, - промолвила Агата, - но я думала о твоих словах. Эрик Бруэт - он не из столичных ли Бруэтов?
