Юлия Васильева - Урожай собрать не просто
Всем известно, что хорошие защелки на загонах делаются таким образом, чтобы изнутри до них нельзя было ни дотянуться, ни тем более открыть. Наш фермер, естественно, был рачительным хозяином.
– Хорошая попытка, леди, – посмеялся он надо мной, когда, подойдя к выходу из загона, сообразил, что я имела смелость запереть его на собственной ферме.
Я, конечно, немного не учла почти двухметрового роста господина Стана, и, глядя как кончики его пальцев тянутся к железной щеколде, на долю секунды упала духом, но нет… Ему не хватало каких-то сантиметров!
– Великолепная попытка! Чего уж тут скромничать! – я тоже стала улыбаться.
– Ну ладно, – фермер примирительно поднял огромные натруженные ладони. – Пошутили и хватит. Открывайте.
– А вы мне экскурсию по полю с марью проведете? – подозрительно спросила я.
– Проведу, – сдался узник.
– И никаких больше практических занятий по животноводству?
– Обещаю.
– И еще пусть купит мне ленты, красные, атласные, – раздался живой девичий голосок над моим ухом.
А фермерская дочка не промах – как по волшебству появилась в нужное время в нужном месте.
– И красные ленты, – добавила я, памятуя, что еще осталась должна этой девчонке за козу.
– И красные ленты, – обреченно повторил господин Стан, к которому снова стали проявлять интерес ламы. Насытившиеся животные, видимо, теперь требовали тепла и ласки.
– И башмачки…, – попробовала ухватить момент подружка Ефима, но не тут-то было.
– Хватит с тебя и лент! – в два голоса заявили мы с фермером, затем уважительно друг другу улыбнулись, будто, наконец, пришли ко взаимопониманию.
Я хотела попросить у него еще и слово честного человека, но теперь такие предосторожности не понадобятся, можно отпирать.
Поле с марью было красиво. Издали его можно было принять за вересковое, но подойдя поближе понимаешь, что для вереска эти растения слишком высокие. Некоторые из них доставали мне до макушки, а от их сиреневых метелок исходил странноватый горький запах: не хороший и не плохой, а просто особый. Такие запахи сложно забыть и они часто ассоциируются с какими-то событиями прошлого.
Я взяла одну метелку в руки и под моими пальцами она стала потихоньку осыпаться. Руку пришлось срочно отдернуть – а ну еще фермер скажет, что я порчу его урожай.
– Да не бойтесь вы так: в мари метелки не главное, – успокоил меня господин Стан, – нужны только стволы – из них добывается сок. Вам ведь известно про процесс?
Я помотала головой. Ничего мне не известно: ни что такое марь, ни тем более, как ее обрабатывают.
– Ну из меня рассказчик плохой, – разочаровал фермер. – Вы к господину Клаусу обратитесь, уж он мастак объяснять. Если сядет на любимого конька – не остановишь.
Ага, как же, пойду я к фабриканту. Хорошо если с порога метлой не выгонит.
– А когда сбор урожая? – спросила я, хотя к мари скорее подходило слово покос.
– Да завтра, наверно, и начнем, пока дожди опять не зарядили.
Значит, середина-конец сентября.
– И какая урожайность выходит?
– Да по четырнадцать центнеров с гектара в среднем.
Так и знала, что собственному приказчику верить стоит больше, чем заезжему дельцу. Плакало наше имение и моя безбедная старость.
– А больше может быть?
– Да почему ж не может. Может, наверно. Только еще не выходило. Вон у катонцев, у тех, наверно, больше. Только они над каждым растением трясутся, а у меня столько свободных рук нет. Да и времени за батраками приглядеть.
Снова эти катонцы и их коллективное хозяйство. Чувствую, следующий пункт моего путешествия уже определен.
– Что же, у вас сыновей нет, чтобы приглядывать?
– Нет, леди, нет, – сокрушенно развел руками господин Стан. – Не послали Боги. Дочка, да и та одна единственная.
Мой мозг моментально начал работу по схеме, за которую я всегда смеялась над всеми престарелыми кумушками.
– А вам зять не нужен?
Огорошенный неожиданным вопросом фермер смотрел на меня недоверчиво.
А что? Дочка единственная. Хозяйство зажиточное, может, еще и побольше, чем наше. И братьев у меня целый ворох. Что до титула, так его только Лас и наследует и тот детям не передаст. Так что партия выгодная со всех сторон. Буду продвигать Ефима – главное, чтобы он прекратил свою оголтелую беготню за каждой юбкой.
Ну а с фермером мы как-нибудь договоримся, когда пройдет первый шок.
Шучу, конечно. Хотя…
Коллективное хозяйство катонских переселенцев – хорошо бы для начала представлять себе, что это за организация. Сильно сомневаюсь, что к ним вот так запросто можно зайти под предлогом добрососедского визита или экскурсии. А зная суровый нрав катонцев, легко предположить, что меня расстреляют с наблюдательной вышки еще на подходах. Тем не менее я упрямо мерила шагами ухабистую дорогу, решив, что если уж не удастся зайти на территорию хозяйства, то за невинные прогулки по окрестностям никто с меня строго не спросит.
Катонцы и раньше приезжали в Греладу, многие потом оставались навсегда. Эти невысокие жилистые люди вгрызались в самую трудную работу с недюжим упорством только ради шанса обосноваться в благополучном королевстве. Греладцы их недолюбливали – кому же охота иметь перед глазами живой укор национальной привычке работать размеренно, иногда даже с ленцой, и надеяться на вечный и нерушимый «авось». Теперь же, когда буквально через считанные недели королевой Грелады станет принцесса из Катона, у переселенцев и вовсе дела должны пойти на лад. Чувствую, еще взвоет наше народное хозяйство от такого конкурентного пришпоривания.
Взобравшись на очередной крутой пригорок, я увидела, как по спускавшейся вниз дороге вышагивает доктор, а за ним плетется с какой-то тяжелой ношей в руках – кто бы вы думали – один из моих братьев, Михей. Неожиданная встреча! Я-то все думала, где в последнее время пропадает наш профессиональный ученик? А он на этот раз решил податься в доктора. Не то чтобы я против. Но обучение в медицинской академии стоит недешево.
Решив разузнать, как обстоят дела у моего братца, а заодно праздно поболтать с сэром Мэверином, я, словно мячик, скатилась с горки и едва не сшибла обоих, не успев вовремя затормозить.
– Добрый день, сэр Мэверин!
– О Боги, леди Николетта, вы нас заиками оставите! – вскричал перепугавшийся доктор. – Знакомого мне мальчишку вот так же однажды напугали, так он потом не мог произнести ни одного слова длиннее трех букв.
– И что же, он таким на всю жизнь и остался? – поинтересовался Михей.
– Нет, не остался, но мой коллега после этого случая купил себе породистую лошадь.
