Илона Эндрюс - На страже мира (ЛП)
— Нам стоит о нем позаботиться? — спросил Джордж.
— У нас с офицером Мараисом своя история.
Все люди обладают магией. Большинство не знает, как ей пользоваться, потому что никогда и не пытались, но магия все равно находит лазейки себя проявить. У офицера Мараиса она превратилась в интуицию. Он нутром чуял что-то неладное во мне и Гертруде Хант, и хотя не мог этого доказать, отступать не собирался. Офицер Мараис был добросовестным и трудолюбивым, и вероятно, когда сверхчутье сообщило ему, что грядет нечто «неладное», он примчался в Авалон и устроил слежку из засады.
— У него сверхразвитое чувство интуиции, — пояснила я. — Поэтому я убедилась, что все гости будут прибывать через сад. Пока он ничего не заметит, все будет в порядке.
— Ты связался с делегатами? — спросил Джордж.
Джек кивнул.
— Отрокары будут в семь, Торговцы в семь тридцать и вампиры в восемь. И еще я слышал кое-что интересное из центрального управления. Там сказали ждать неприятностей от вампиров.
Джордж поднял бровь.
— Дом Ворга.
Джек вздохнул.
— Раздражает, когда ты знаешь все еще до того, как я тебе расскажу.
— Ты сам сказал. — Джордж повернулся ко мне. — Делегация включает в себя рыцарей из каждого Дома, задействованного в военных действиях на Нексусе в настоящее время. Это три старших Дома и два младших. Все старшие Дома изначально были настроены на мирные переговоры; тем не менее, в последние дни Дом Ворга начал склоняться в пользу продолжения конфликта.
— И что это значит? — спросил Гастон из кухни.
— Могу предположить то же, что и ты. — Джордж поморщился. — Это может означать, что Дом Ворга вступил в тайный альянс с Домом Миир, чтобы сокрушить остальные Дома. Или что кого-то из Дома Крар оскорбил кого-то из Дома Ворга, наступив на их тень, надев неправильный цвет, или не выдержав паузу перед священным алтарем. А может, кто-то просто увидел, как птица летит не в ту сторону над шпилем местного собора. Это политика вампиров. Пытаться ее понять — все равно, что искать на ощупь ужа в бочке с сорока кобрами.
Лучшим в политике вампиров было то, что она была проблемой Арбитра. Мне же просто нужно было держать вампиров в целости и сохранности.
Джордж с отрешенным взглядом смотрел в сад.
— Скажи-ка, Джордж, — произнес Гастон. Я посмотрела на него, и он мне подмигнул. — Почему именно сорок?
— Потому что это достаточно большое число, чтобы нахождение ужа стало невозможным, — равнодушно ответил Джордж.
— Да, но почему не пятьдесят или сто? Почему такое странное число — сорок? Змей вроде бы не по сорок считают.
Джордж повернулся на каблуках и посмотрел на Гастона. Здоровяк сверкнул ухмылкой.
Джек усмехнулся.
— Когда он вот так сосредотачивается, — сказал мне Гастон, — если вести себе тихо, можно услышать, как у него начинает варить котелок. Иногда, можно даже заметить, как у него из ушей тянется легкий дымок…
Воздух над травой свернулся, будто прозрачная пластиковая занавеска, на долю секунды приоткрывая темно-фиолетовую пустоту. Пустота моргнула своим пурпурным глазом, и группа отрокаров возникла на траве. Один, два, три… двенадцать. Как и ожидалось.
Один из группы двинулся в нашу сторону. Огромный примерно 7–6 футов высотой и мускулистый, судя по могучим рукам и ногам, он был завернут в традиционный отрокарский плащ, который был очень широкий, длинный шарф был сделан так, чтобы защитить руки и лицо от солнца. В то же время он был уже изношенный и покрывал голову, плечо и туловище примерно до середины бедра. Рукоять гигантского меча, завернутого в кожу поднималась выше плеча отрокара. Второй отрокар последовал по следам первого. Он был стройным и ниже, чем лидер, примерно на четыре дюйма. Разница между этими двумя было настолько велика, что они были почти не похожи, и не верилось, что они принадлежали к одному виду.
Остальные потянулись следом.
Лидер достиг крыльца и распахнул плащ одним плавным движением. Огромная отрокарская женщина стояла передо мной, одетая в кожу и носила традиционную клетчатую юбку — килт. Ее кожа была глубокой, насыщенной бронзовым цветом с оттенком оранжевого. Ее волосы были заплетены французской косой на висках и шли к затылку. Оставшееся богатство волос было зачесано назад в длинную гриву и темнели в корнях, казались черными. Грива постепенно светлела, и на кончиках цвет превращался в темно-рубиновый, словно ее волосы были тщательно смочены в свежей крови. Ее темно-фиолетовые глаза под черными бровями осмотрели на нас, оценивая. Поза ее слегка сместилась. В долю секунды она посмотрела на нас, она видела всех: Джека, Джорджа, меня, Гастона в дверях и Орро на кухне, и разрабатывала план сражения.
Джордж поклонился.
— Приветствую, Ханум. Простите, что мы вынуждены говорить в полголоса. Местная правоохранительная служба находится поблизости. Надеюсь, поездка прошла успешно?
— Мы выжили. — Как для женщины у нее был очень низкий голос. Подходящий для рева. — Ненавижу путешествия сквозь пустоту. Желудок так и норовит вывернуться наизнанку. — Ханум скривилась. — Полагаю, раз все здесь, можем приступать к официальной церемонии приветствия.
— Таков обычай, — сказал Джордж.
Отрокар стоявший рядом с ней, снял свой плащ. Он не носил доспехи, только килт, и его торс был открыт. Он был худой и жесткий, его мышцы легко и твердо определялись под бронзовой кожей, с зеленым оттенком. Если бы он был человеком, я бы дала ему лет тридцать, но о возрасте отрокаров было трудно говорить. Его волосы были длинные и черные, так что моментами отливали фиолетовым цветом и спадали на спину. Тонкие кожаные пояски и цепочки обвивали его талию, и с них свисали дюжины амулетов, мешочков и бутылочек. Ханум выглядела как могучая хищная кошка. Рядом с ней он казался обветренным деревом, или возможно, змеей: ничего, кроме иссушенных мускулов. Его лицо ему соответствовало: жесткое, прорезанное грубыми морщинками, с зелеными глазами, такими светлыми, что казалось, будто они сияют, излучая радиацию. Если он не шаман, я съем свою метлу.
Он разглядывал гостиницу.
— Там есть костровая яма?
— Есть комната, специально предназначенная для духов, — сказала я. — С огненным кольцом.
Его глаза чуточку расширились.
— Хорошо. Я попрошу духов дать мне знамения о мирных переговорах.
— Знамениям лучше быть благими, — тихо произнесла Ханум, в ее голосе зазвенела сталь.
Шаман и глазом не моргнул.
— Знамения будут, как им надлежит быть.
Ханум глубоко вздохнула.
— Похоже, мне придется с этим смириться. — Она немного повысила голос. — Приветствую тебя, Арбитр. Приветствую тебя, Хранительница гостиницы.
