Флейм Корвин - Вор и убийца
Никто ему не ответил, даже обычно громкоголосый Шрам был погружен в себя.
Скоро наше путешествие стало сопровождаться каким-то едва слышным, но запредельно тоскливым воем. Периодически он переходил в захлебывающееся рыдание, и то были не волки или какие-нибудь иные звери.
— Ведьмина душа плачет, — сказал Акан.
— Голодная, — Шрам осклабился в мою сторону.
— Её ведь предали смерти под молитвы во Спасение и Прощение? — спросил я.
Вой действовал мне на нервы. Неужели это, и правда, душа сгоревшей женщины? До самого последнего времени хотелось верить, что россказни о Запустении изрядно преувеличены.
— А если не молились? Вдруг забыли? А, вор? — снова оскалился Джон. Он не упускал возможности бросить мне какое-нибудь язвительное замечание, но черту, за которой на Крабе случалась смертная схватка, более не переходил. То ли им верховодило чувство долга перед Антуаном, то ли опасался Фосса, а, может, увидел во мне опасного противника. Тоже ведь с Краба!
Я решил не замечать арнийца до конца путешествия. Сначала дело, потом личное. Лучший следопыт изрядно повысит шансы на возвращение из Запустения.
— Почему бы тебе не отправиться в лес? — продолжил Шрам. — Прочтешь молитву и…
— Давай вперед! — грубо перебил его Фосс. Шрам не смел перечить, бывший наемник заставлял уважать себя одним только взглядом.
Вой раздался ближе и с противоположной стороны от дороги.
— И все же? — я непроизвольно проверил наличие в седельных сумках пистолей.
— За её душу молились, но там проклятые земли, — Акан махнул в сторону севера, — совсем рядом. Посему всегда держи оружие наготове.
— Но и про молитву не забывай, — вставил Оливер. — Это тебе монах говорит, пусть и бывший.
Встревоженными ни Рой, ни Фосс не выглядели. Как и Шрам. На многолюдный тракт нечисть днем не нападала. Впереди и позади нас в обе стороны двигались путники.
К вечеру мы благополучно добрались до Четвертого Приюта.
Следующие дни в дороге казались заурядными. Наш караван мирно шел на север. Тракт становился все оживлённее. К вечеру мы должны достигнуть столицы Загорья.
Днем Сумеречье выглядело умиротворенным, чего не скажешь о ночи. Мгла, что висела темной стеной над лесом за частоколом, чудилась еще мрачнее, чем раньше. Лунный свет никак не мог пробиться сквозь небо, затянутое тучами.
Во сне меня мучили кошмары, очень яркие и словно наяву. История с сожженной ведьмой и криками её неупокоенной души соответствовала самым диким байкам про Запустение, какими любили пичкать друг друга по ту сторону Долгого хребта. Две ночи подряд во сне мне слышался вой мертвой ведьмы. А ещё каждую ночь кто-то ходит по крыше. Или нечто. В Сумеречье никто в здравом уме не решился бы гулять в это время по крышам.
Таясь и едва слышно ступая, нечто кралось прямо над нашими головами, затихало на время, потом двигалось опять. За это я мог ручаться. Магический слух Харуза не мог обмануть. Теперь Николас Гард спал с кинжалом в руках. Другой кинжал я прятал под подушку, а на расстоянии фута на спинке стула висел пояс с двумя заряженными пистолями и бракемартом.
— Дурные сны уже есть? — Фосс пристроил свою лошадь рядом, когда покинули очередной Приют.
— Не дурные, — признался я, — страшные.
— Страшные, — согласился он. — Здесь у каждого вновь прибывшего так. Первые дни ничего, а потом начинаются кошмары. После то ли привыкаешь, то ли еще что, но кошмары больше не беспокоят.
— А что же Запустение? Как там?
— Не знаю, — сказал Оливер. — В проклятых лесах мне побывать не довелось. Шрам может рассказать.
Я выругался.
— Он не расскажет. Но я хотел спросить о другом. По всем прежним разговорам, что довелось слышать, Запустение смертельно опасно. Однако ж Шрам из следопытов? Выходит, есть охотники побродить по эльфийским лесам, и оттуда можно выбраться живым?
Фосс согласно кивнул:
— В Запустение ходят. Ищут по руинам городов старое эльфийское серебро и золото либо мифрил, особенно ценят оружие и доспехи из мифрила. Иногда находят, но редко, и только самые отчаянные следопыты, кто решается забраться подальше. Самые отчаянные или глупые до безумия. Шрам один из таких. Необыкновенно смел и никогда не отступает от своего слова, на него можно положиться. Только после нашего возвращения из Запустения держи с ним ухо востро, он не прощает обид. Не знаю, почему, но у Джона на тебя зуб.
Я развел руками. Вернемся, посмотрим!
Оливер тем временем продолжил:
— Кроме того, в Запустение отправляются за различными травами, которые более нигде не растут. Лекари и маги дают за них неплохие деньги. Или за тушками и шкурами всякой живности. Еще по Запустению бродит нечисть. Наткнуться ночью на упыря там самое обычное дело или на что похуже. Но, если за день забраться в лес как можно дальше, то становится гораздо безопасней. Есть места, где и вовсе не появляются твари, охочие до людского мяса. Таких мест не много, но хороший следопыт знает их все.
Фосс ткнул плетью в сторону Шрама, ехавшего вместе с Роем в голове каравана.
— Впрочем, тут, в Сумеречье, тоже нечего шляться по ночным лесам, — добавил Оливер.
— Далеко ли следопыты заходили в Запустение? — я давал себе зарок поменьше думать, что ждет в проклятом эльфийском лесу, но мысли постоянно возвращались к нему.
Оливер не ответил. Бывший наемник достал трубку, неспешно набил ее и разжег. Его лицо ничего не выражало. Я тоже молчал, ожидая ответ.
— Те, кто возвращались назад, заходили вглубь Запустения самое большее на три-четыре дня пути, — заговорил Фосс, выпустив первую струйку дыма, и пристально посмотрел на меня.
Мне, вору, а впоследствии и пирату, не раз и не два приходилось смотреть в глаза смерти. Я никогда не лез на рожон, не искал геройства, однако старался встречать смертельную угрозу лицом и с оружием в руках. И всегда риск смерти был ценой большого куша, ведь зря ночная крыса не рискует. Этому учил Старик, благодаря его науке меня приняли за своего на Крабе. Я не боялся смерти, но сейчас стало не по себе. Глазами Фосса на меня смотрела смерть.
— Нам предстоит забраться намного дальше, — негромко произнес он и вновь затянулся крепким табаком.
— Как далеко? Куда?
— Об этом позже, — ответил Фосс и добавил, — Кроме твоей удачи, вор, нам надеяться не на что.
— Она не подведет, — произнес я. Банальные и фальшивые слова, только ничего лучшего в голову не пришло.
— Не подведет, — согласился Оливер.
Уверенности в его голосе я не услышал. Нам предстояло невозможное.
Глава 6
