Ирина Астахова - Бабочки в жерновах
- Берт телеграфировал из Дайона, - сообщил Варден и глянул на Лив искоса.
- Хм, - буркнула дама Тенар и поджала губы, демонстрируя разом и неодобрение, и отношение к такому известию. – Полагаете, мне стоит пожелать ему утонуть?
- При всем моем уважении, дорогая Лив, сомневаюсь, что подобное пожелание может исполниться, - лорд улыбнулся в аккуратную седеющую бородку. – Берт – опытный моряк. И как бы мы с вами не оценивали надежды наших соотечественников…
- Их надежды – это бред зажравшихся бездельников, вечно недовольных тем, что получено даром и незаслуженно! – резко возразила женщина и прихлопнула наглое насекомое, уже нацелившее жало на ее шею. – Они жаждут перемен, но не готовы шевельнуть ради них и пальцем! Вместо хоть каких-то действий наши соотечественники готовы вручить судьбу всего острова в руки первого попавшегося проходимца…
- Не первого, Лив, - мягко перебил ее мужчина. – В том-то и дело, что далеко не первого.
- Тем более! – взвилась эмиссарша. – Ну, давайте посчитаем, Тай, сколько уже таких «избранных» объявлялось на наших берегах? Те жаждали сокровищ, этот – фанатик, спятивший на поисках земли Калитар, но все они одной породы. Я наводила справки об этом Лансе Лэйгине. Согласна, для жулика он довольно оригинален, но не более того. И если…
- Но, моя дорогая, наше с вами мнение в данной ситуации несущественно. Община высказалась однозначно, и вам придется подчиниться решению большинства.
- Как и вам, Тай, - устыдившись своей вспышки, Лив сняла шляпу и утерла выступившую на лбу испарину. – Похоже, нас ждет довольно жаркий денек.
- Этот зной предвещает грозу, если вам угодно знать мое мнение, - в знак утешения и поддержки лорд похлопал ее по руке: - Не угодно ли чаю со льдом? Смотрите, за беседой мы с вами и не заметили, как добрались до моей скромной обители. Орва уже накрывает на стол.
- Вы всегда так неоправданно добры и снисходительны ко мне, милорд, - вздохнула она. – И как же мало я могу предложить вам взамен!
- С меня довольно и вашей дружбы, дорогая.
- И все же, милорд, - прислонив велосипед к забору, Лив отряхнула юбку от пыли и, уже поставив одну ногу на ступеньку, упрямо заявила: - Как бы не надеялись наши добрые островитяне на этого Лэйгина, я глаз с него не спущу, так и знайте. И если этот заморский проходимец даст мне хоть один повод…
- Я полностью доверяю вашему чувству долга, дама Тенар, - тон лорда стал официальным, но остался все таким же теплым. Такой уж он был мастер парадоксов, этот Варден Тай! – Если вам понадобиться санкция на какие-либо действия для обеспечения покоя подданных, вы ее получите. Считайте, что уже получили, на самом-то деле.
- Отлично! – она сверкнула зубами в улыбке и деловито потерла руки. – Уж я найду повод отравить Берту его торжество.
Верэн Раинер. Алабское мореЗря Верэн боялась баркаса. Никаких темных углов, куда затащить глупую девчонку для трех взрослых мужчин не проблема, не было. Механик – угрюмый, перемазанный какой-то вонючей гадостью дядька, бросил на пассажирку людоедский взгляд и даже знакомиться не стал.
- А где моя каюта? – спросила девушка, вызвав у капитана глумливый смешок.
- Нет у меня никаких кают, рыбка. Тут не прогулочный катер, знаешь ли.
- Где же я буду… ночевать?
Верэн совсем растерялась, беспомощно оглядываясь по сторонам. Как же так? На настоящем корабле обязательно есть каюты.
- А на палубе под брезентом.
- Ох!
- Я буду рядом, сударыня.
Смазливый Ланс влез в серьезный разговор совсем некстати. И его любезности не показались такими уж приятными.
- Вот еще! Я – порядочная девушка.
- Да мы и не сомневаемся, - развел руками Берт. - Но трюм занят, а каюты не предусмотрены.
Они отплыли в прекрасный закат, который на деле оказался недобрым предвестником бури. Едва солнце опустилось за горизонт, как ветер нагнал тучи, пошел дождь и заволновалось море.
- Брысь под брезент! – приказал капитан девушке и тут же о ней забыл, сосредоточившись на любезнике-Лансе. – А ты, смелый городской парень, дуй к Чику на помощь в машинное отделение! Бегом!
Очень вовремя он разогнал честну компанию, очень. Шторм вдруг налетел на «Келсу», как разбойник-кречет на курицу. Тут-то и выяснилось, что ничего ужаснее с Верэн прежде не случалось. Недавние приставалы не в счет. Ветер, дождь и качка быстро превратили гордую дочь Хадранса в мокрого перепуганного цыпленка. Куда делась стойкость и решимость? Ох, не слышал Берт, как жалобно пищала Верэн Раинер: «Мамочка! Мамочка милая! Забери меня отсюда!». И хорошо, что не слышал! Отважный островитянин сражался с рассерженным морем. За рыком двигателя и ревом шторма девушка и сама-то себя не слышала. Верэн перестала считать, сколько раз её стошнило в подол, ибо еще чаще её с ног до головы окатывало ледяной водой. Мир вокруг сошел с ума, тяжелое небо упало в море, а водяные бездны, презрев тяготение, устремились в небеса. И казалось, что в этом кошмаре сгинуло всё сущее, только маленький баркас контрабандиста швыряет по волнам, но и его часы уже сочтены. Еще одна волна, еще один удар, и ничто не спасет пассажиров «Келсы» от смерти в океанской пучине.
Верэн считала себе плохой верующей, редко ходила в молу[5] по своей воле. Только по праздникам, да чтобы родители не ругались, а просто так – никогда. При виде расписных «жерновов» вообще смех нападал, а стоило представить себе Мировые Весы, так сразу возникал вопрос: что на таких можно взвесить? Грехи и добродетели? Ох, вряд ли. Но в миг смертельной опасности вспомнились тягучие речи озаннского «мельника». И Верэн совсем не хотелось сгинуть в цвете лет, так ничегошеньки, кроме хадрийского захолустья, толком не увидев в жизни. Великая Мельница не смолола грехов, накопленных в других, неведомых рождениях, а значит, обречена она на новую жизнь опять с того же самого нуля, где-нибудь на другом конце земли. Так и проживет Верэн Раинер голозадой дикаркой среди других дикарей, пожирая червяков и коренья. Ужас!
- В мире, где есть всему место и время, где все равны пред Судьбою… ик… ой!... – вдруг вспомнились слова молитв. - Пусть же и мне будет… мамочка!... пусть мы доплывем! Пусть Берт доплывет!
О том, как дела у попутчика, девушка не думала совершенно. Он – мужчина, он сам разберется. А вот Берт… Ах, Берт! Он - прекрасен в штормовке, с мокрым лицом и прокушенной губой. Его-то уж Верэн разглядела даже из-под брезента и сквозь дождевые потоки.
Он, высунувшись из рубки, что-то кричал Чику-механику, что-то важное и нецензурное, но слов не разобрать, а, следовательно, оставалось просто любоваться его мужественной красотой. В Озанне за такого девки передрались бы насмерть.
