Илона Эндрюс - Магия скорбит
— Я это сделаю, — просто ответил Рафаэль.
— Святилище сторожит змей, но против вампиров Паучихи Линн он долго не продержится. Сними с моей руки браслет. Он настроен на охранное заклинание, которым огражден храм. У Линн хватит магии пробиться через него, но она после этого ослабеет, и ей будет нужно время, чтобы прийти в себя. А тебе — нет.
Дом потряс оглушительный рев. Цербер нашел нас.
— Он за мной, — улыбнулся Алекс. — Пора мне. Возьми браслет: он отопрет защиту и позволит тебе взять яблоки.
Рафаэль снял простое металлическое кольцо с руки трупа и надел на себя. Браслет едва охватил его запястье на две трети.
— Ты и правда идешь к Аиду?
— Не знаю, — ответил Алекс. — Но последние мои силы тают. Тело мое мертво, Рафаэль, я больше не могу за него держаться. Земля — место для живых, но не мертвых. И не оплакивайте меня: я жил полной жизнью и прожил ее хорошо. Я был удачлив, многие даже сказали бы — благословен. Жаль только, что я не прожил еще несколько дней, чтобы уничтожить яблоки самому, а не возлагать это бремя на тебя. Только об этом я жалею, а еще — о слезах твоей матери.
Тетя Би встала, взяла труп на руки и направилась к двери, мы следом за ней. Держа на руках Алекса, она вышла на газон. Что-то они с Алексом сказали друг другу, но мы не расслышали. Потом она опустила его на траву и отошла в сторону.
Зашелестели деревья. Играя мышцами, вышел из них гигантский пес, пошел по лугу, опустив к земле все три головы. Средняя понюхала тело Алекса и подняла его в воздух, сжав огромными клыками.
— Береги маму, Рафаэль, — донесся призрачный голос.
Тело вспыхнуло пламенем, огромный пес завыл и исчез.
Глаза Рафаэля блеснули при луне:
— Ты со мной?
— А кто ж еще прикроет твою мохнатую задницу?
— Я с вами, — сказала тетя Би.
Рафаэль покачал головой:
— Это наша работа.
Глаза ее вспыхнули красным — прелюдия к тяжелому взгляду альфы.
— Он не хотел, чтобы ты участвовала, — сказал ей Рафаэль. — Он просил меня, а не тебя. Ты нужна клану.
— Это наша работа, — поддержала его я.
Мы повернулись к ней спиной и пошли к джипу.
— Послушай, мы только что открыто ослушались твоей матери, которая еще и твоя альфа? — тихо спросила я.
— Выходит, так.
Я обернулась. Тетя Би стояла на крыльце с озадаченным лицом.
— Пошли быстрее, пока до нее не дошло.
Магия стояла высоко, Бабахалка была бы бесполезна. Взяв из джипа арбалет с болтами, я пошла за Рафаэлем в лес. Он перешел на бег — в форме воина он бежал невероятно быстро, и мне приходилось нажимать изо всех сил, чтобы не отстать.
Через полмили Рафаэль остановился.
— Магия высоко стоит, — сказал он тихо.
— Я знаю.
— Ты в этом виде медленнее. — Я бежала изо всех сил. Когда мы оба в образе человека, я быстрее. Но в образе воина он меня догонял. — Не успеваешь.
Я поняла, к чему он.
— Нет.
— Андреа…
— Нет!
— У нас мало времени. Там мальчик и с ним — не меньше двух вампиров. Мы даже не знаем, жив ли он еще.
У меня сердце билось громче молота:
— Ты не понимаешь. Я теряю над собой контроль, когда становлюсь ею.
— Прошу тебя, Андреа, — сказал он. — Мы теряем время.
Я закрыла глаза. Он был прав, мальчика надо спасать. Надо отобрать у Линн яблоки. Я должна…
Сорвав с себя одежду, я потянулась к той твари, что живет во мне. Она улыбнулась и выпрыгнула, потекла по рукам, по ногам, по спине, придавая мне силы. Кости вытянулись, мышцы раздулись, и я предстала свету, обнаженная.
У оборотней три варианта: человек, форма воина или животное. У меня только два: человек и тайная я.
Глаза Рафаэля вспыхнули красным, и он побежал.
Я подхватила арбалет — и бросила. Слишком длинные оказались когти, я с ним не управлюсь. Придется зубами и когтями.
Схватив игрушку, я зажала ее в кулаке.
Рафаэль виднелся вдали неясной тенью, и я бросилась в бег. И был он как полет, легкий и простой. Мышцы радовались работе, я летела прыжками, догоняя Рафаэля. И вместе мы мчались через лес, два гуманоидных кошмара, быстрые и ловкие, и едва слышен был наш шепот на ветру.
— Я тебя не вижу.
— А я не хочу, чтобы ты меня видел.
Нарочно выбирала такой путь, чтобы он видел лишь, как я мелькаю в листве.
— Не прячься, — попросил он.
Я не ответила.
Вдруг он вырвался из кустов, и прятаться мне было поздно. Он увидел меня всю: конечности, лицо — не зверя, не человека, груди…
— Ты прекрасна, — прошептал он, вихрем проносясь мимо.
— Ты извращенец.
— Идеальное сочетание человека и животного: пропорциональность, изящество, сила. Твой облик — это то, к чему мы стремимся. Что же тут извращенного?
— Я — человек!
— Я тоже. Тебе не нужно прятаться от меня, Андреа. Я считаю тебя красивой.
Никто: ни человек, ни оборотень, ни даже родная мать никогда мне не говорили, что животная форма может быть красивой. Внутри меня я-человек заплакала, закрыв лицо руками.
Мили так и мелькали, размытой тенью пролетел какой-то дом. Расступились деревья, прошелестели кусты — и мы вырвались на открытое место. Вспыхнула магическая защита, прозрачной стеной заграждая нам путь.
За ней сжался в комочек на земле темноволосый малыш, обняв коленки. Рядом с ним лежал мертвый вампир с раздробленным черепом. Слева умирала на траве неестественно огромная змея, обвив своими кольцами второго вампира. Шея вампира была сломана, позвонки раздавлены, и кровь заливала кольца змеи — чем сильнее она сжималась, тем больше крови хлестало на чешую.
А за ними кольцевая колоннада чистого белого камня окружала чахлый яблоневый саженец, и четыре желтых плода висели на ветвях. Пятый, с откушенным бочком, валялся на земле, рядом с рукой темноволосой женщины. Она лежала кучей на траве, и страшно растянутый живот вываливался из модных брюк.
Только не это!
Но она уже вкусила плод. Мы опоздали.
— Вот посмотри, что ты наделала. — К нам шел какой-то мужчина, не сводя глаз с Паучихи. — Я ведь говорил тебе, чтобы не смела прикасаться к яблокам.
Рафаэль зарычал, вздыбив шерсть на загривке.
Стоявший перед нами был высок и широкоплеч. Сила ощущалась в его фигуре, на лице выступила темная щетина. Он был одет в белую футболку, пару старых джинсов и желтые рабочие сапоги. На широких плечах болталась свободная фланелевая рубашка. Этакий старина Джо, которому не хватало только веранды с креслом-качалкой и стакана холодного чаю. Повернувшись к нам, он бросил:
— Привет!
Это казалось нереальным.
— Ты кто такой? — спросила я.
