Наталья Якобсон - Шанс для чародея
Она тоже принюхалась.
- Но он никто, просто человек, - Меллисандра сжала кулаки. Я вдруг представил ее парящей над обрывом и манящей меня к себе, на верную смерть. Она бы это могла. Радуга вокруг нее, подобная ореолу, могла создать любые иллюзии. Иногда это меня пленяло.
- Не просто человек, - Фамьетта провела пальцем по цепочкам на своей ладони, закрепленным в колечки на пальцах, и те разом зашевелились, как живые змеи из золота. Как конечности саламандры.
- Поди сюда, мальчик, - она поманила меня к себе. - Винсент, говоришь? Мне нравится твое имя, и многим в моем мире понравилось бы твое лицо.
- В вашем мире? - взволнованно и с недоверием переспросил я. - Но вы говорили, что этот мир вокруг - ваши угодья. Так зачем же идти куда-то еще.
Опять смех. На этот раз почти беззлобный.
- Смышленый малыш, но уже не ребенок, чтобы его похищать.
Кажется, это сказала Роксана. Три голоса сливались для меня в одну мелодию, и я уже не мог различить, кто из них что говорил.
- Хочешь пойти станцевать с нами на полях? - пригласила Меллисандра. - На пахотных полях твоего отца?
- Это так весело танцевать под луной, - добавила Роксана. - И топтать посевы.
- И ломать капканы.
- И опрокидывать кринки с молоком.
- И выжигать рожь.
- И насылать плесень на хлеба.
- И убивать людей - этих глупых насекомых в нашем мире. В мире, который изначально после падения принадлежал нам.
Женщины смеялись, а я весь съежился у костра, будто его пламя могло меня от них защитить. Бесполезный карабин лежал рядом, и какое-то существо из леса уже осматривало его, даже трогало, но я то знал, что пули мне не помогут.
- Ведьмы, - хотелось прошептать мне, но я понимал, что существа, которые стоят передо мной, куда более древние и опасные, чем те, которые занимаются в закрытых хижинах колдовством. Ведьмы лишь пытаются призвать себе на помощь чары, которые пошли от этих существ. А сами эти существа сейчас стоят рядом с моим костром, который вот-вот затухнет, потому что длинные тени от их фигур уже ложатся на пламя и оно шипит, как от контакта с ветром и водой.
Мне стало холодно, хотя я сидел у огня.
- Пошли танцевать, - настаивала Меллисандра. Она протягивала ко мне руки, гибкие и цепкие, как сухие ветви кустарника.
- Пошли, тебе понравится с нами плясать, но за ночь ты стопчешь свои башмаки.
- И ноги сотрешь до крови.
- Даже сильнее. До самой кости.
Новый взрыв смеха сотряс мое сознание. Я пьянел от этих звуков. Они сводили меня с ума. Но даже в таком состоянии разум четко отмечал, что Фамьетта нравится мне больше остальных. Возможно потому, что она здесь самая сильная и самая соблазнительная. Я не мог оторвать взгляда от полушарий ее груди, от шнура в корсаже, который извивался, как живая змея, от тонкого стана, затянутого в корсет, как в стальной лист. Я знал, что она может вырвать мне глаза или сжечь их прямо в глазницах из-за того, что я так беззастенчиво пялюсь на нее, но мне на какой-то миг стало все равно. Я хотел ее, несмотря на то, что она вся будто создана из огня. Она сама огонь. Но я жаждал сгореть в ее объятиях. Мне до боли хотелось обхватить руками тонкий стан, гибкий, как у саламандры и пусть контакт с ее кожей обратит меня самого в золотую глыбу. Мне все равно.
- Саламандра, - прошептал я одни губами. Этим именем назвать ее было бы правильнее и точнее. И она вдруг улыбнулась мне в ответ. Почти призывно. Я с трудом сглотнул. Сейчас я готов был бы пойти с ней куда угодно, даже если она сама сбросит меня в обрыв.
Де другие дамы смеялись так, будто хотели заманить меня даже не в разбойничье логово, а в место куда пострашнее.
- Да, не трусь же, пойдем. Неужели ты не любишь развлекаться, - не отставала Меллисандра. - Светский щеголь в деревне забыл о торжествах. Или твой отец против того, чтобы ты веселился.
- Что еще можно ждать от сына такого отца, - равнодушно проговорила Фамьетта, но ее равнодушие задело меня сильнее, чем любое презрение. Я будто получил пощечину и никак не мог прийти в себя.
Карабин под моей рукой выстрелил, потому что крохотное существо все-таки надавило на курок. Пуля задела мои пальцы и расщепила полено, которое я собирался отправить в огонь. Я почему-то не мог отделаться от ощущения, что она должна была меня убить или хотя бы смертельно ранить. Дамы смотрели на меня слегка разочарованно. Неужели живой я не так симпатичен, как мог бы оказаться мой труп.
- Милый мальчик, - протянула Миллисандра так издевательски, что любой был бы унижен.
- Но не тот, - эхом повторила Меллисандра. - Совсем не тот. Не тот, перед кем, нам сейчас следовало бы сделать реверанс.
Она хитро посмотрела на своих подруг, как если бы совершенно простая фраза имела для всех троих какое-то особое значение.
- Пошли, - пропела она и развернулась в сторону чащи.
- А как же он? - Роксана не хотела уходить та просто.
- Его так легко не тронешь, - бабочки в волосах Меллисандры еще сильнее забили крылышками. - А жаль. Он мог бы стать нашим избранным для сегодняшнего развлечения. Он ведь все-таки аристократ. У нас давно уже не было гостя-аристократа на ночном собрании. Видно придется опять выбрать какого-нибудь крестьянина.
- Зачем? - я не должен был задавать вопрос, но не смог удержаться.
Женщины обернулись ко мне так удивленно, будто считали, что я вообще не могу их расслышать. Наконец, Роксана хищно улыбнулась.
- Чтобы потанцевать с нами, - пояснила она, тряхнула рыжими волосами, как плащом и уже не она, а рыжая лиса убегала т меня в чащу.
Последние мгновение я мог наблюдать за изящной рукой Фамьетты, ласкавшей зверька, а потом видел уже только опаленную тушку белки на земле недалеко от костра. У меня голова шла кругом, в ушах все еще стоял серебристый смех. Такой гадкий, ехидный, издевательский. И все равно такой красивый.
Мне стало дурно. В глазах помутилось. Казалось, прямо сейчас меня вырвет, но этого не произошло. Еще бы. Стоило ли опорожнять и без того пустой желудок. Слишком поздно я заметил, что мой ужин исчез прямо с вертела. Монеты, табакерка и ажурный носовой платок из кармана тоже куда-то пропали. Нужно было внимательнее следить за теми странным существами, что вертелись вокруг костра. А я вместо этого уставился на обольстительные женские фигуры и поплатился за это. А было бы за что. Возможно это вовсе и не женщины флиртовали со мной. Падшие создания леса, духи природы, нечисть, имеющая сходство с девицами, о которых я мечтал. При чем лишь отдаленное сходство. Я вспоминал нечеловеческие черты своих новых подруг и сам содрогался от мысли, что они меня совсем не отпугнули. Ни кожа саламандры, ни перья и бабочки, будто произрастающие прямо из волос, ни лисий мех на коже, ни конечности похожие на сухие ветки. Красота и уродство в одном лице. Меня должно было бы от этого тошнить, а я ощущал лишь болезненное желание.
