Екатерина Юрина - Бестолковый гримуар
Подозрительно посмотрела, но смолчала, вместо этого спросив:
- Про зиму сам придумал?
- А? Да не. Поговорка такая. Северные зимы, знаешь какие злющие? Чуть прикорнёшь и всё. - Вольг выразительно провёл по горлу. - А что делается у распроклятых альдов? Представь, утром трава зеленеет, ветерок тёплый, солнышко, а к вечеру мороз, да такой, что хоть стой, хоть падай, а лучше скорей рой берлогу, как северный бурлень! Уж они-то толк знают, поверь мне на слово!
Тихо рассмеялся непонятной мне шутке. Потом его брови взлетели вверх и он достал из-под стола котелок, принюхался и деловито прищёлкнул языком, ища взглядом ложку.
- На заставе стоял?
- Ага. Целых шесть лет. Почти как жизнь. - Серьёзный тон никак не вязался с тем, как мужчина уминал оставшуюся в котле кашу. - Хочешь? Тут самое мясо осталось?
Покачала отрицательно головой и подумала о том, что порой становится даже страшно, насколько может быстро меняться человеческое отношение. Настолько, что в привычном наёмнике увидела значительного и заслуживающего уважения человека, пусть и уплетающего всякую гадость... В тишине ложка противно заскребла по железному дну.
Осталось узнать, кем он там приходился на заставе.
Неторопливо обходила комнату, заглядывала в укромные уголки. Нашла пару симпатичных баночек, решила попробовать выкупить у хозяина. Пока не решила, зачем они мне, но что-нибудь придумаю. Неожиданно на затылок прилетела ещё одна капля, где показалась значительно более прохладной. Сморщилась и брезгливо принялась растирать её по голове. В неприятном процессе меня застал глухой хлопок, звучавший, как мне показалось, совсем рядом. Пожевала губы, продолжила обход и к большой радости наткнулась на открытый ход в подвал.
Мужчина повернул ко мне голову, дожёвывая непонятно откуда взятое мочёное яблоко, и подавился:
- К-куда? Постой!
- Что ещё? - недовольно зависла ногой в воздухе, вторая уже стояла на ступеньке.
Вольг замялся и уныло посмотрел на лаз.
- Тебе оно надо, а?... А что? Надо так надо... Кто спорит? Только давай я первый? - без особого энтузиазма спросил мужчина и направился ко мне, оттёр и спрыгнул вниз, откуда тихо и досадливо донеслось: - Ещё не хватало, чтобы шею себе свернула, хотя... должен быть тут.
Нервно выдохнула, вздохнула. Почти успокоилась, как меня подбросило от вопля:
- Уходи! Девка спасайся! Уходи!! Скорей!
Я остолбенела и, из головы разом вышибло все мысли, пробился только робкий вопрос: "Ты слышишь, Рада?" На нём я уже скатывалась с лестницы. С меня скопом сыпались искры, в руках шипело, рассерженной кошкой, синее пламя, а глаза без каких-либо ухищрений стали размером с кладень.
И что я увидела?
Приятный полумрак, импровизированный стол, здоровая бутыль с плещущейся мутной жидкостью, трактирщик Вилен с выпученными глазами и стопками в руке и куда уж без него... Вольг поднял на меня бесстыжие глаза и обреченно вздохнул: "Жаль не вышло... Эх, разливай на троих!".
Молча отыскала окошко почти под потолком, встала на ящики и выкинула подальше кольцо-пламя. На этом ни в чём не повинный куст или невысокое деревце - в темноте сильно не разберёшь - прекратил своё существование. Похоже, сегодня я упражняюсь в терпении. В долготерпении. Постояла на цыпочках, пока не затекли ноги, подышала прохладным ночным воздухом, потом неохотно опустилась на корточки и уселась на ящики. Самым внимательным образом оглядела притихшую двоицу и воззрилась на противоположную стену. Между плотно подогнанных брёвен сочилась медово-жёлтая жидкость, похожая на смолу, но в таком количестве её не выделяет и живое дерево, не говоря уже о лет ...ацть мёртвом!
Вилен неуверенно взял слово, но я прервала его и жестом указала посмотреть себе за спину. Они непонимающе обернулись и тут же вскочили на ноги. Трактирщик поспешил отойти ко мне, а Вольг остался на месте. В "смоле" один за одним появлялись крохотные пузырьки, пока они не слились в огромный прозрачный шар. Он тонко задрожал и из него соткались коротенькие пухлые и очень подвижные... лапки или скорее носы в форме звезды, как у землероек.
Шар озадаченно ощупал пространство вокруг себя и встряхнулся. В разные стороны полетели тяжёлые янтарные капли. Затем прошлась волна по "телу" и принесло глазное яблоко (откуда оно там взялось?!). На нём проступили широко открытые веки. У меня аж глаза зарезало, как садистки они выглядели! Зрачок совершил круг, подробно осмотрел комнату и остановился на наёмнике. Вольг доблестно вылупился в ответ. Неизвестное око пристально рассматривало мужчину, а его выдержка улетучивалась с каждой секундой. Вон уже по щекам слёзки потекли. И пока я лихорадочно думала, что это и что с этим делать, наёмник занёс руку и не по-рыцарски ткнул в неизвестный глаз пальцем. Он зажмурился, и из-под век потекли крупные градины слёз. Мы с трактирщиком в ужасе переглянулись.
Вольг отмахнулся от наших похоронных мин и спокойно встретил злобный мокрый глаз пожатием плеч, мол "на войне все средства хороши". Око в ответ злобно сощурилось и закатилось, явив нам белое бельмо, потом в одно мгновение набухло и лопнуло, ручейком двинувшись к дальней стенке, увешанной полками с соленьями, да и просто всяким хламом.
Вилен не выдержал и тихо испуганно поинтересовался:
- Что это?
- Он у вас живёт. Стало быть это мне спрашивать надо что это! - Трактирщик качнул головой и сотворил божий крест, что де ведать не ведает и знать не знает. Я же могла вспомнить только давние Вигнаровы байки. Он вроде искренне пытался меня заинтересовать, чтобы запомнила на всю жизнь и всё такое... Но теперь я не знала, что с приобретёнными знаниями делать! И со временем, мне всё больше кажется, что наставник просто отменно "пошутил", когда заставлял выучивать это наизусть. Я значительно откашлялась и значительно спросила: - Слыхал о жихарях? Мне о них наставник рассказывал, но чему верить уверять не берусь. Все его истории звучат одинаково бредово.
- Почему? - влез наёмник. Он упёр руки в боки и орлом-соколом принялся оглядывать комнату.
- Потому что наша братия натуры сплошь тонкие, эмоциональные...
- Потом! Всё потом! Расскажи лучше о своих жихарях, - перебил меня, раздувая усы, Вилен.
О них я могла немногое вспомнить: домашняя разумно-всеядная нечисть. В сущности, не злобная, но памятливая. Ценит дружбу и взаимовыручку. Вигнар бы обязательно прибавил: "Дюже чевствует плесневелый сыр и печатные пряники. Поняла?" Исходя из этого, назревает вопрос: где взять плесневелый сыр и печатные пряники? За ними отправили опешившего трактирщика. А сами продолжили наблюдение за тем, как жихарь откручивает крышки банкам и заглядывает внутрь.
