Юлия Фирсанова - Буря приключений. Карты Творца
— Давай, герцог, забирайся, моя Стрелка не столь капризна, — сжалилась Богиня Любви и протянула Элегору руку. Юноша, слегка коснувшись ладошки всадницы, легко взлетел в седло позади Элии, после чего, крепко обхватив ее за талию — назло красавчику Мелиору — весело заявил:
— Поехали!
"До первого порта, щенок!" — зло подумал Мелиор, нервно тряхнув головой, и дал священный обет, приложить все усилия, дабы воплотить это решение в жизнь. Бог жаждал избавиться от юного нахала как можно быстрее, ибо ему хотелось путешествовать наедине с сестрой. Именно эту волшебную мечту лелеял принц, приглашая Элию на романтическую прогулку. Дерзкий, настырный мальчишка в интимную компанию совсем не вписывался. Все-таки давно следовало отравить его втихую, пока сестра путешествовала в мирах.
"Ты по-прежнему думаешь, что прогулка будет мирной? — весело уточнили у хозяйки ножи-скоморохи.
"Уже нет", — честно созналась принцесса. Баламута и смутьяна герцога Лиенского проблемы и приключения находили сами где угодно и когда угодно.
Быстро лавируя в поредевшем благодаря Нрэну потоке торговцев, покупателей, зевак, лошадей, экипажей и повозок процессия поспешно тронулась в путь, благо членам королевской семьи полагалось уступать дорогу. Но, к сожалению, перед Нрэном улица пустела гораздо стремительнее, ибо не уступить дорогу Богу Войны, когда он мчится, не видя ничего, кроме цели, невозможно. На стороне беглецов была лишь удача и фора во времени. К счастью, новая красавица-яхта была почти готова к отплытию. К тому времени, когда компания выбралась с Речной улицы в порт и добралась до причалов, отведенных для судов королевской семьи, команда яхты заканчивала последние приготовления.
Элия всегда достаточно ровно, без буйного восторга, относилась к Океану Миров, судам и прочим сопутствующим предметами морской тематики, исключая, конечно, русалочьи ювелирные изделия и омовение в теплых водах. Морские путешествия не числилось среди излюбленных способов времяпрепровождения богини, но на сей раз даже принцесса невольно залюбовалась легкой, летучей красотой чудо-яхты. Судно, принадлежащее Мелиору — эстету, как и всякая вещь, созданная для него и по его указаниям, оказалось безупречным совершенством. Светлое дерево корпуса, белоснежные паруса, изящные очертания делали корабль ирреально призрачным и невесомым на вид. По правому борту судна бежала причудливая вязь высокого Лоулендского шрифта: "Принцесса".
Пусть яхту делали не на полумифических легендарных островах корабелов Шшисуц, а в доках мастеров-корабелов союзного Лоуленду Вязийса, но корабль был поистине великолепен. В Вязийсе, единственном измерении на многие тысячи миров, работали с драгоценным, необычайно твердым, не подверженном гнили и порче, легким деревом синдарра. И работали не ремесленники, а настоящие поэты своего дела. Страшно было даже представить, во сколько обошлась Мелиору яхта из синдарра, но любой морской волк, взглянув лишь раз на прекрасное судно, сказал бы: оно того стоило. Немало народу толпилось неподалеку от причала, завистливо вздыхая и думая над тем, что ради обладания таким судном можно самому Повелителю Межуровнья душу запродать и явственно понимая, что одной души за такую яхту будет недостаточно.
Спешившись, Мелиор, вежливо подождал, пока спрыгнет со Стрелки Элия и слетит Элегор. Принцесса благодарно погладила кобылу и спросила ее:
— Хочешь еще погулять?
Стрелка скосила желто-зеленый глаз на любимую хозяйку и согласно заржала, энергично кивая головой так, что длинная грива замоталась из стороны в сторону.
— Тогда отправляйся в конюшню сама, — предложила Элия, заправляя поводья за луку седла. — Да проследи, дорогуша, чтобы твой приятель Морок не набедокурил.
Стрелка снова ответила принцессе ржанием, в котором Элегору явственно послышались нотки веселого смеха. Впрочем, почему только послышались? Животные, проведшие длительное время с богами, зачастую становились куда разумнее людей. Морок оскорблено фыркнул, топнув копытом по камню мостовой. Стрелка снова "засмеялась" и пряданула ушами, поддав кавалера крупом. Зубы жеребца намеренно клацнули в нескольких сантиметрах от крупа кобылы, он затанцевал на поводу у Мелиора, изящно выгибая шею. Принц усмехнулся, скользящим узлом закрепил поводья у седла и небрежно шлепнул коня по холке, разрешая прогулку:
— Ступай.
Довольные лошади развернулись и, бесцеремонно расталкивая народ, потрусили в конюшню. В том, что они доберутся туда, никто из богов не сомневался. Дорогу домой лошади знали прекрасно, и не нашлось бы в городе сумасшедшего, пытавшегося им помешать. Если, глядя на Стрелку, кое у кого и могла возникнуть иллюзия ее безобидной доброжелательности, то Морок выглядел именно так, как ему полагалось: подлой, умной, жестокой бестией, которой палец в рот не клади, коли не хочешь лишиться руки по плечо. Впрочем, любому заблуждающемуся на их счет, жеребец и кобылка готовы были охотно продемонстрировать свои таланты.
Позаботившись о лошадях, Мелиор элегантным жестом, чтобы не нарушать прекрасной хрупкости мига любования яхтой, пригласил сестру подняться на борт.
Элегор заворожено разглядывал судно. Ни вычурности, ни тяжеловесности, изящные и элегантные обводы корпуса, стройные мачты. Яхта была похожа на воплощенную грезу корабелов. "Нет, я никогда не назвал бы ее "Принцессой", — категорично решил для себя юноша. — Ни надменности, ни роскошества, лишь стремление ввысь и легкость. Я бы дал ей имя "Птица"!" Но ниже герцогского достоинства было открыто признать перед принцем свое восхищение.
— Нехилое корыто! — безжалостно сокрушил романтичность момента мстительный Элегор, пару секунд понаслаждался видом вытянувшейся физиономии принца и стрелой взлетел по трапу на корабль.
"Один — один," — тайком ухмыльнулся герцог и решил за время прогулки довести счет со своей стороны как минимум до двух десятков.
Яростно сверкнув в сторону наглеца глазами, Мелиор решил не унижаться до препирательств со скудоумным болваном, именующим ЕГО ЯХТУ корытом, и, насколько это возможно, игнорировать досадное недоразумение, носящее имя герцог Лиенский, раз уж нельзя от него избавиться раз и навсегда.
Элия взошла на корабль под руку с братом. Принц подал знак капитану, дежурный матрос дунул в раковину-рожок и высокий, чистый звук разнесся над портом, пролетел над волнами, давая понять всем, что яхта отправляется в плавание. Народ на берегу, наблюдавший за красавицей, разразился приветственными криками и добрыми напутствиями. Судно, послушно повинуясь ловким рукам матросов, вышло из гавани. Попутный ветер, привлеченный зачарованной тканью, надул белые паруса.
