Василий Тарасенко - Драконий Катарсис. Изъятый
— Прости нас, моркот-анкх. Ибо не ведали мы, что творили.
Молодые вампиры в один голос ахнули, и паренек кинулся к старику со словами:
— Отец! Как ты можешь?! Перед едой гнуть колено?!
Во мраке мелькнула бледная рука, и молодой вампир отлетел на пару шагов, приземлившись в траву на пятую точку. На его белом лице медленно набухли красным четыре царапины. Линда уже по собственному почину с явным скрипом в характере преклонила колено там, где стояла, следуя примеру предка.
Тем временем Горотур нехотя отпустил на свободу помятых ночных птичек, вляпавшихся в зону его интересов. Растрепанные кровососы испуганно метнулись к своим и замерли между парнем и девушкой, не издав при этом ни звука. Все происходящее вообще напоминало немое кино с редкими проблесками реплик. Особенно внушали молнии, за сверканием которых почему-то не следовало грома. Старик встал и сказал, блеснув красными буркалами:
— Позволь нам уйти, анкх, и рассказать сородичам, что хайверс явил себя лику неба… Клянусь, наш народ больше не потревожит тебя. Ты отлично прятался все эти долгие годы. Но теперь есть надежда на то, что мир вернется к истокам.
Я не понимал ничего из происходящего, а вот по расширившимся глазам Трис и окосевшей Родерии можно было судить, что эти две гадины вполне в курсе событий. Старший вампир расценил мое молчание как знак внимания и продолжил:
— Меня зовут Тулкаш из рода Морталингов. Это мои дети Линда и Тэнцио, а также воины.
Имен помятых типов, побывавших в руках тура, он не назвал, из чего я сделал вывод — пушечное мясо, и ничего более.
— Анкх, — как-то робко произнес старик, — тебе надо вернуть всю силу. Что за контур тебе мешает, хайверс?
— Ты о том, что за барьер стоит на мне? — Слова вампира меня заинтересовали. — Что ты об этом знаешь? Кто я такой, старик?
Сотня вопросов завертелась на кончике языка, но задать их все я просто не успел. Старик улыбнулся, показав клыки, и громко сказал:
— Поговори со своим троном, моркот-анкх, и все поймешь. Поговори со своим троном!
Пять вампиров стремительно растворились в ночи, на что Горотур с большим интересом спросил:
— Догнать?
Посмотрев в глаза этому набору харизмы, силы и невозмутимости, я понял — а ведь догонит, — но ответил:
— Пусть их.
Родерия осторожно пощупала свою драгоценную шею, злобно уставилась на меня и выпалила:
— За это с тебя тоже спросят!
— Иди ко мне, сладкая, — промурлыкал я, уставившись на свою вторую шицугехай.
Глаза графини испуганно расширились, но сделать что-либо со своим телом она была не в состоянии. А оно, чуть ли не стелясь в собачьей позе «какую тапку принести, хозяин?», ринулось ко мне. Даже на душе потеплело: хоть так за Кольку отыграюсь.
Тристания деловито вмешалась:
— Что делать-то будем?
Я отмахнулся от графини и уставился уже на лендерру. Вопросов к ней была масса. От того, кто такой хайверс, до того, какого черта на нас напали топтаные вампиры, и при чем тут мой так называемый трон? Да еще и говорящий! Уж переночевали так переночевали! Впервые за дни пребывания в этом мире я не знал, что сказать и что сделать. События вокруг меня нарастали снежным комом, порождая дикое количество тайн и предположений. И ни одного ответа, эпическая сила!
А перед глазами так и стояли близнецы-вампиры. Перед тем как исчезнуть, каждый из них адресовал мне недвусмысленный жест. Причем каждый — свой. Линда послала воздушный поцелуй, а Тэнцио красноречиво чиркнул себя ногтем по горлу. Что бы это значило? И самое главное — это какой же такой во мне репеллент сидит, что отпугнул этих кровососов?
Глава 15
ДВАЖДЫ ДВА — ДЕЛЕНИЕ КУЧКОВАНИЕМ
— И что это было? — таким был мой первый вопрос, когда мы немного пришли в себя после странного пробуждения в лапах вампиров.
Графиня Родерия демонстративно отвернулась с высоко задранной головой, завернулась в некое подобие шерстяного одеяла и опустилась на топчан из еловых лап возле еще тлеющего костра — спать дальше. Типа вся такая Роковая и Непокорная. Мне стало смешно, но ограничился лишь фырканьем и повторением вопроса в адрес Трис. Пока та мялась, пытаясь поймать настроение лектора, Горотур обошел дозором лагерь, един в тридцати трех лицах, пусть и без чешуи, златом горящей, но уж по массе точно. Потом он пристроился посидеть возле успевшей задремать Родерии. Это тоже было удивительно — я начал чувствовать не только настроения шицугехай, но и их состояние. Интересно — а это обоюдная фишка? Не став заморачиваться, я просто спросил у Тристании:
— Ты ощущаешь меня на расстоянии?
— Что-то такое есть в последние часы, — не стала менжеваться эльфа. — Я теперь знаю, когда ты злишься, хозяин, а когда голоден, так вообще готова кормить с руки — у самой в животе бурлит, даже если только что поела.
— Ну а рану почувствуешь, как думаешь?
— Уверена, я ведь проснулась от того, что стала задыхаться. А меня в тот момент никто не душил. Тебя пытались душить?
— Как сказать, скорее рот заткнули, чтобы не вякал. — Я прикусил нижнюю губу. — Так все-таки кто это был и чего им надо? У меня с собой есть книга о народах Кавана, но там про клыкастых очень мало написано, да и о моркотах, праншасах, великанах… В основном эльфы и наги описываются.
— На то есть причины, хозяин, — кивнула Трис и поманила меня к костру. Все равно сон улепетнул вместе с клыкастиками, и я решил, что послушать сказку на ночь — тоже ничего себе занятие. А вдруг поможет задремать? До рассвета, пусть и едва заметного в сумраке бесконечного дождя, было еще много времени.
От костра веяло уютным теплом. Тристания развалилась в своем мокром грязном походном одеянии на одном из топчанов в свете пламени, достала из походной сумки флягу с вином (сибаритка несчастная), основательно приложилась к ней и протянула мне. Причем сделала это настолько почтительно, что я даже обалдел. Никак не мог понять этой ушастой — то она язвит и хихикает, то вся из себя лендерра, аж спрятаться хочется, то примерная служанка на все подхваты. Вино оказалось вполне вкусным и душистым. Дождавшись, пока я оторвусь от фляги и передам ее изумившемуся Горотуру, Трис начала рассказ:
— У вампиров своего государства никогда не было, нет его и сейчас. Правда, в последние годы кланы вампиров все больше берут под свою руку выжженные земли. Правители других стран смотрят на это сквозь пальцы. Те земли непригодны для нормальной жизни после Драконьего Катарсиса, во время которого процветавшее королевство Лайтифа, вотчина туров, было стерто с лица континента. Горотур вон подтвердит, что его народ до сих пор боится приближаться даже к самым маленьким горам. Несмотря на то что драконов давно уже нет.
