Екатерина Оленева - Невеста для Мрака (СИ)
Охотники, трясясь от пережитого потрясения, нервно сбрасывали с себя обуглившиеся остатки лозы.
— Что это было, мать твою?.. — рыкнул Оукмар.
Что-то бестелесное продолжало окружать нас со всех сторон, но вселяться в деревья больше не торопилось. Нарвавшись на отпор, оно вновь заняло выжидательную позицию.
Кассли обернулся ко мне, зубы его обнажились в не самом симпатичном оскале:
— Спасибо тебе, пигалица.
— На здоровье, — кивнула я.
— Нужно идти дальше, — прозвучал голос Ланджоя. — Скоро начнёт темнеть.
— Тварь! — позвала я.
Гадина подняла голову и с того места, где у людей находятся лица, на меня глянули пустые глаза с алыми зрачками.
— Куда ты нас ведёшь?
Она в ответ снова захихикала. Тогда я снова ударила её. Хлестко, с размаху, со смачным шлепком отвешивая полновесную оплеуху. Голова страшилища замоталась, как у набитой тряпьём куклы. Схватив за вонючие, похожие на паклю волосы, я заставила гнусь запрокинуть голову:
— Или ты отведёшь нас в безопасное место, где мы сможет спокойно переночевать, или я убью тебя. Не так, как могут убить эти охотники. Убью по-настоящему.
Не желая быть голословной, я пропустила в ладонь частичку моей Силы, так, самую малость. От волос пленницы, зажатых в моей руке, повалил пар — набравшаяся в них влага мгновенно испарялась.
Глаза твари стали почти по-человечески осмысленными:
— Хозяйка Межи!.. — выдохнула она.
— Не поможет тебе ваша дьяволица! — дернул за верёвку Оукмар.
По счастью, он не понял истинной подоплеки происходящего.
Тварь зашлась в новом приступе безумного хохота.
— Тихо! — прикрикнула я. — Давай, поднимайся, шевелись. Время пошло.
Мы снова потопали вперёд, пугаясь, озираясь и напрягаясь.
Спустя час мы вышли к маленькому срубу с треугольной крышей. Покосившаяся веранда походила на раскрытый рот. Засохшие плети виноградника выглядели скрюченными пальцами, протянутыми к нам в голодном отчаянье. Окна в домике были такие маленькие и подслеповатые, что в них могла пролезть не всякая кошка. Высохшие вокруг сруба деревья, видимо, в бытность свою, принадлежали к хвойным — вся площадка вокруг дома была устлана мягкими желтыми иглами.
— Надеюсь, дверь не сломана? — Таббар повертел в висячем замке тонким острием своего остро заточенного ножа.
С неприятным скрипом дверь подалась под его рукой.
— Будь осторожен, — взволнованно попросила Мэл.
Внутри оказалось ожидаемо темно, пыльно, влажно и неуютно — отличное жилище для плесени и мокриц. Очертания предметов в сумраке прорисовывались нечётко, скупыми контурами. Вон деревянный стол. По центру стены — шкаф. Колченогие стулья, очаг в углу.
— Что за запах? — сморщил свой чувствительный длинный аристократический нос Кассли.
— А ты ожидал встретить тут благоухания роз? — с медвежьим дружелюбием хлопнул товарища по плечу Кентар.
— Давайте приведёт тут всё в божеский вид, — начал бурную деятельность Джейсман. — Раз нам тут ночь коротать, нужно подготовиться.
— Похоже на логово колдуна, — покачал головой Ланджой.
— Чихать! — легкомысленно взъерошил волосы Джейсман. — Зла не убавится, если ночевать под открытым небом. А тут пусть хоть и иллюзия безопасности — а всё равно греет.
— И если дождь пойдёт, то с крышей завсегда лучше, чем без неё, — поддержал товарища Оукмар.
Мы приступили к уборке. Вычистить все до глянца никто не надеялся, но мы рассчитывали сделать так, чтобы можно было не вздрагивать каждый раз от отвращения, ненароком чего-нибудь коснувшись.
Запашок действительно держался тот ещё, тошнотворный настолько, насколько возможно.
Запах разложения…
Удивительно, но даже если ты никогда прежде не встречался с этим непередаваемым ароматом, при встрече распознаёшь его безошибочно. Ни с чем не спутать это липкое сладкое сногсшибательное дерьмо. Если в закрытом помещении разложился труп то, сколько не проветривай, не выбрасывай вещи, не протирай поверхности благовониями, он всё равно держится, будто незаметно встраивается в стены.
Оукмар и Джелрой таскали воду, мы с Мел отдраивали всё, что можно, Таббар приковывал нашего монстрика в деревянной балке металлической цепью. Хихикать гадина не уставала, но всё уже как-то обвыкнув, смирились, и перестали обращать на неприятный звук внимание.
Кентар занялся приготовлением стряпни.
— Я бы уж лучше костёр развела, — искоса глянув в его сторону, шепотом поделилась со мною Мэл. — Неизвестно, каким целям служил этот очаг. Может, на нём человечину готовили?
— Не будь суеверной, — порекомендовала я. — Очаг есть очаг, готовить на нём по любому удобнее, чем на костре.
— А если оттуда черти лазили?
— То на этот раз их ждёт крутой облом, — усмехнулась я. — Сегодня вечером ничего, кроме похлёбки, оттуда не вылезет, это уж точно.
— Эй, ребята! Смотри, что это?
Поспешив на зов Оукмара, все увидели небольшой четырёхугольник на полу с колечком посредине.
Ланджой, обменявшись в Таббаром быстрым взглядом, коротко кивнул, давая великану знак открыть люк.
Джейсман и Кассли взвели курки огнестрелов.
Тварь разразилась очередным приступом безумного хохота.
Со скрипом петли люка поддались, открывая темный провал под нашими ногами. Вверх поднялось густое облако пыли. Послышалось жужжание мух, навязчивое и зловещее. Запах падали усилился.
— Твою мать! — выругался кто-то.
Я зажала нос руками, стараясь дышать ртом.
— Судя по вони, там внизу целый склеп, — деловито констатировал Кентар, первым ступая на лестницу. — Посветите-ка мне.
Я протянула ладонь, выпуская на волю синеватый светящийся шар. Мягко оторвавшись от руки, он, словно шаровая молния, плавно поплыл вперёд, зависая за плечом Кентара так, чтобы освещать дорогу, но не слепить глаза.
— Оукмар и Джелрой, — раздался приказ Ланджоя, — останетесь сторожить наверху у люка. Следите, чтобы нас не поймали тут, как в мышеловке.
— Да, капитан.
Световой шар пульсировал, освещая узкий каменный проход, по сторонам которого нависли деревянные полки с инструментами. Самыми обыкновенными, слесарскими, только насквозь проржавевшими. В конце импровизированного подземного коридора поджидала просевшая дверь. Ко всеобщему удивлению, открылась она легко, от первого толчка, порадовав зубовным скрежетом насквозь проржавевших дверных петель.
— Будь проклят Ткач с его тухлой паутиной! — взревел Таббар, отворачиваясь.
Все рефлекторно зажали носы и отвернулись прежде, чем могли подробно рассмотреть кучу обнаженных человеческих тел, сваленных так, словно какой-то детёныш-великан, наигравшись, формально подошёл к уборке и побросал свои игрушку в одну неаккуратную кучу вместо того, чтобы разложить всё по коробочкам.
