Айя Субботина - Красный туман (СИ)
Тем временем, возня возле клетки с архатой стихла. Наемник увидел, как девушка выскользнула в открытую дверь. Ее руки были свободны, но на ногах остались кандалы, которые бряцают от каждого шага. Она несколько раз останавливалась, обрывала и без того короткую рубашку, чтобы тряпками обмотать звенья. Напрасно, даже вязкая от дождя земля не скрадывала голос железа.
Это послужило для Дору сигналом. Гиштаны сообразили, как украсть девчонку и отстрочить погоню, но не подумали о том, как вывести архату хотя бы за пределы лагеря. Пока силач таращился на ноги архаты, наемник успел подойти к ней достаточно близко. Девушка отшатнулась от него, хотела закричать... но передумала. Конечно, про себя отметил Дору, она же не крестьянка, чтобы верещать не думая. Она знает, что за крик заплатит исполосованной в кровь спиной. И это, возможно, не самое худшее.
Наемник, однако, не стал проверять, так ли она умна. Архата покосилась на деревья, к несчастью для себя слишком многозначительно, чтобы он не угадал ее намерений. Прежде чем она сообразила, что лучше - громкий побег или добровольный переход в руки нового владельца - Дору сграбастал ее в охапку. Девушка все-таки вскрикнула.
-- Молчи лучше, если не хочешь вернуться в клетку поиметой всеми кобелями в округе, - прошипел Дору, и для верности смазал кулаком ей в челюсть.
Девушка обмякла. Весила она всего ничего, наемник в два счета успел оказться с ношей около коней, посадить архату на одну из них. На всякий случай связал ее по рукам и ногам, и особенным крепким замысловатым узлом привязал к седлу. Со стороны могло показаться, что девчонка просто задремала верхом, прислонившись к шее коня.
Гиштаны уже ждали: старая выглядела лет на сто старше, чем он думал. За каким лешим молодая связалась с ней?! Или среди цирковых не нашлось никого храбрее?
-- Пристегни ее, чтоб в дороге не ускользнула, - произнесла старуха. Для своих лет она довольно резво села на лошадь. - Обязательно было ей рожу портить? Кто ее купит с синяками?
Тот, кому дела нет до ее лица, чуть было не ответил Дору. Но зачем им знать больше нужного?
К удивлению Дору, их несуразный побег удался. Никто не гнался за ними, ночной лес, перемежеванный каменными глыбами, оставался тихим, сонным и безмятежным.
-- Надеюсь, недоумок не проболтается, - Дору первым нарушил тишину.
-- Я дала отравленного вина, - ответила старая гиштана.
-- Предусмотрительно.
-- Я потеряла зубы и красоту, но не голову, - огрызнулась старуха. Истинную марашанку старость делала сварливой, как зимняя стужа.
Она хотела сказать что-то ее, но Дору заткнул ее коротким:
-- Тише.
Наемник отчетливо слышал шаги. Хотя и не шаги - звук скорее напоминал шлепки босых ног по влажной грязи. Он становился то частым, словно босой бежал, то умолкал до редких шагов, а потом исчез вовсе, хотя Дору был уверен, что шаги шли в их сторону. Неужели погоня? Но почему впереди? Не может быть, чтобы цирковые обошли их, а он не заметил.
-- Человек? - шепотом спросила молодая.
Он не ответил, сосредоточился и повел коня на звук. Деревья в той стороне росли так плотно, что лошадям приходилось буквально протискиваться между ними. Но вскоре частокол стволов поредел, и Дору увидел наполовину разваленную черную башню. Наемник удивился и разозлился одновременно - как не заметил эдакую громадину? Даже рухнувшая, она уходила намного выше крон.
Что ж, удобное место разбойничьего гнезда. Или для контрабандистов: достаточно далеко от города, чтобы не опасаться патрулей, и достаточно близко, чтобы перевозка товара не превратилась в хлопотное дело.
Дору уже собрался отмахнуться от того, что принял за опасность, когда шаги повторились. Торопливая поступь, скорее всего - бег. Послышался хруст веток, рычание и громкий мужской крик. Бранша испугано посмотрела на него, а старуха начала причитать:
-- Все тут сдохнем, чую идут по наши души, - сухо перебирала она губами.
Дору начинал жалеть, что не прирезал ее сразу.
Крик оборвался, и лес снова уснул. Казалось даже, что ничто не нарушало его дремоту. Но Дору не поддался обманчивому спокойствию. Что делать теперь? Поворачивать или рискнуть пойти прежней дорогой? Наемник не любил показывать врагу спину, и, когда приходилось, всегда первым шел на врага. И сейчас собирался поступить так же, но непонятная тревога останавливала его. Может быть, их угораздило разбередить логово морлоков или, и того хуже, каготов? Нет, успокаивал себя Дору, последним тут взяться неоткуда. Но и морлоки не лучше - в логове может быть до пяти десятков взрослых особей, которые таким числом опасны даже для группы опытных воинов.
Одно не вязалось с его догадками - человеческий крик. Дору не мог ошибиться, он слышал человека. И кричал он так, словно из него еще живого вытаскивали кишки. В духе гнилостных тварей - начинать жрать сразу, не дожидаясь, пока жертва окочурится.
В довершение неразберихи, застонала, очнувшись, архата. Дору надеялся, что она запомнит предыдущей урок и будет вести себя смирно.
-- Где мы? - простонала она, даже не пытаясь освободиться от пут.
-- Молчи, - предложил Дору, и прибавил к словам злой взгляд, - иначе дальше поедешь в мешке с тряпкой во рту.
Девчонка наверняка собиралась что-то ответить, но новый крик затнул ей рот лучше, чем недавнишний кулак Дору. На этот раз кричала женщина и совсем рядом. Дору увидел силуэты между деревьями, возню и несколько сгорбленных фигур. Последние двигались стремительно, их тени выглядели несуразно длинными и тонкими.
-- Помогите! - кричала женщина. Хотя не кричала - визжала, как подвешенная на убой свинья.
Молодая гиштана стала громко молиться, старая - проклинать всех и вся, а Дору спрыгнул с лошади.
"Морлоки... морлоки..." - мысленно чеканил он с каждым шагом.
Дору видел их слишком часто, чтобы спутать. Его тело помнило каждый оставленный тварями шрам. У морлоков отменный нюх, они чувствуют человеческую кровь за сто шагов. Раз их не заинтересовали три - Дору оглянулся на архату - четыре мешка вполне годной крови, значит, ближе есть добыча повкуснее.
-- Будьте вы все прокляты, - шмякала беззубая гиштана, - пусть вас "серая жажда" задушит, ядовитых клещей вам в печенку и...
Наемник кинжалом остановил поток ее доброжелательств. Ткнул им в старушечью глотку, дождался, пока ее глаза остекленеют - и осторожно, чтобы не испачкаться кровью, выдернул назад. На мгновение или два лес замер в звенящей тишине.
