Линси Сэндс - Вампир на День влюбленных
— И твоя семья находилась тогда в Париже? — нахмурившись, спросил Тайни.
— Нет. Они были католиками, а не протестантами, и погибли в конце сентября, а не в августе. Однако вплоть до октября того года подобные вспышки нападений происходили во всех городах и селениях Франции. Даже намёка на протестантизм было достаточно, чтобы отправить всю семью на смерть. Я не знаю, планировал ли мой дядя заранее то, что сделал, а Варфоломеевская ночь лишь послужила ему хорошим прикрытием, или эта резня побудила его к действиям, но он собирался обвинить нас в принадлежности к гугенотам, чтобы нашу семью заковали в цепи в сарае и сожгли заживо.
— Грязный ублюдок! — мрачно выругался Тайни. — Очевидно, его план провалился. — И когда Мирабо вопросительно посмотрела на него, он заметил: — Ты всё ещё жива.
— О, да. — Она нахмурилась и снова уставилась в окно, а потом неохотно призналась: — Но я жива лишь потому, что была непослушной семнадцатилетней девчонкой, которая тайком улизнула из замка, чтобы выпить вина в конюшнях с очень красивым помощником конюха по имени Фредрик.
Мирабо вовремя повернулась, чтобы увидеть мимолётную улыбку Тайни, и пожалела, что сама не в силах улыбаться, но даже спустя столько времени она не находила в этом ничего забавного.
— Мой дядя прибыл на ужин, после которого они с моим отцом и братьями отправились посмотреть на папину новую лошадь. Должно быть, люди моего дяди поджидали снаружи и застали их врасплох, зарезав на пороге конюшни. К этому моменту я успела улизнуть на свидание к Фредрику, и когда подошла к конюшне, там уже никого не было. Я решила, что они вернулись в замок. — Мирабо поджала губы и горько добавила: — А в замок вернулся только дядя, чтобы завладеть моей матерью.
На мгновение она закрыла глаза, а потом продолжила:
— Мы пили на чердаке; Фредрик пытался украсть у меня поцелуй, когда мой дядя втащил маму в конюшню, чтобы показать ей, что он сделал. Всё то время, что мы с Фредриком пили наверху, обезглавленные тела моего отца и братьев лежали в стойле под нами, прикрытые тонким слоем соломы. Дядя показал их ей и потребовал, чтобы она стала его половинкой.
— Погоди! — удивлённо произнёс Тайни. — Стать его половинкой? А как? Она же являлась спутницей твоего отца. И где вообще находились подручные твоего дяди?
— Должно быть, он отослал их прочь, намереваясь лично разобраться с моей матерью и со мной, — объяснила Мирабо, а затем скривилась: — Что же касается половинки, то мой дядя тоже не мог читать мысли матери и контролировать её сознание. Она могла быть спутницей любому из братьев, но выбрала моего отца.
— Умная леди, — прокомментировал Тайни.
Мирабо вздохнула.
— Возможно. Но я думаю, именно это в действительности и свело дядю с ума. Если бы она предпочла его, у него было бы всё, что имел мой отец.
— Понятно, — мрачно кивнул детектив. — Должно быть, ему было трудно вынести это. Мне очень жаль. Продолжай.
Мирабо снова вздохнула и попыталась унять ту боль, которая всегда поднималась в ней, стоило ей подумать о тех событиях. Она никому не рассказывала свою историю с того дня, как Люциан случайно встретил её в ту ночь, и она, рыдая, поделилась с ним своими злоключениями. Но Мирабо обнаружила, что в этот раз ей легче говорить, и задалась вопросом, в чём же причина такой перемены — в минувшем с тех пор времени или в том, что сейчас её слушателем был именно Тайни. Ей по-прежнему было больно, и слёзы стояли у неё в глазах, но это нисколько не походило на те муки утраты, которые она испытывала раньше.
Мирабо опустила глаза и увидела, что он накрыл её ладонь своей большой рукой. Она мимолётно удивилась, когда это Тайни успел это сделать, но потом прокашлялась и заговорила:
— Дядя сказал моей матери, что если она согласится стать его половинкой и подтвердит его историю о бродячей группе католиков, которые творят самосуд и убили моего отца и братьев, то он позволит мне жить.
— Ублюдок, — снова пробормотал Тайни.
К своему большому удивлению, Мирабо осознала, что почти улыбается в ответ на гневное высказывание и на поддержку, скрывающуюся за ним. Но всё её желание развеселиться пропало, стоило ей продолжить:
— Я думала, мама согласится. И мысленно молила её об этом, думая о том, что позже мы найдём способ сбежать и рассказать правду… Я действительно считала, что она так бы и поступила, если бы не заметила меня, выглядывающую из-за сеновала. Но затем она выпрямилась, и её лицо преисполнилось решимостью, когда она наотрез отказалась. Мой дядя был в ярости. «Не согласишься даже ради дочери?» — с недоверием прорычал он. Мама внезапно успокоилась и посмотрела прямо на меня, отчеканив: «Моя дочь в состоянии сама защитить себя. Ты не сможешь убить Мирабо. Она сильная и храбрая. Она сбежит от тебя и поведает о том, что ты натворил, людям, которые смогут тебя покарать».
— Она обращалась к тебе, — тихо проговорил Тайни.
— Да, — согласилась Мирабо.
— И как же поступил твой дядя? — подтолкнул её Тайни, когда она на несколько минут замолчала.
— Он заорал: «Я убью её прямо в постели, где она сейчас спит!» и приставил меч к её горлу, но мама просто ободряюще улыбнулась мне, глядя поверх его плеча, и сказала: «Ты можешь попытаться. Но я клянусь, тебе это не удастся. И как бы сильно я ни любила свою дочь, я ни секунды не стану даже притворяться твоей половинкой. Я никогда не позволю тебе прикоснуться ко мне или думать обо мне таким образом».
Мирабо замолчала, вспомнив этот момент, а Тайни сжал её руку и спросил хриплым шёпотом:
— И он убил её?
Она покачала головой и свободной рукой вытерла слезу, скатившуюся по щеке.
— Нет. Она сама убила себя.
— Что? — удивился он. — Но как? Почему?
Мирабо пожала плечами.
— Да потому, что он всё же был сильным мужчиной, хоть и не мог контролировать её сознание. А она была бессмертна, как и он, но… Сначала он бы изнасиловал маму и подверг её пыткам, а я попыталась бы спасти её, невзирая на опасность. Она всё это знала и поэтому… — Мирабо сделала глубокий вдох. — В тот момент, когда последнее слово слетело с её губ, она схватила его руку, удерживающую меч, потянула на себя и сама подалась в направлении меча, обезглавив себя стальным лезвием.
— Боже! — выдохнул Тайни и слегка покачал головой. — Я даже не подумал бы, что такое возможно. Чтобы сделать это, нужна как физическая сила, так и мужество…
— Мы сильны, — просто сказала Мирабо, хотя в то время испытала от увиденного немалый шок. Она никогда не думала, что кто-то может так поступить, но её мать была похожа на Маргарет, сильную женщину, способную сделать всё задуманное. А ещё Мирабо предположила, что её мать не видела смысла жить дальше без своего возлюбленного, лежавшего мёртвым у её ног. Истинный спутник жизни встречался редко, а жизнь могла быть такой невыносимой, когда идёшь по ней в одиночестве.
