Марина Дяченко - Осот
Вокруг светлели под луной холмы – те самые, что дали название поселку. Поля тянулись лентами поперек склонов, колосья застыли под луной, как жестяные. Маг скакал впереди, из-под копыт его жеребца стлалась лента пыли, в полном безветрии зависала над дорогой. Вдалеке, на гребне самого большого холма, темнели камни, сложенные пирамидой, издали похожие на человеческую фигуру. Это мы с дедом стояли на том холме, глядя, как приближаются всадники. Правда, войско йолльцев надвигалось на поселок с другой стороны…
Я подумал, что беглец, издали услышав стук копыт, запросто может залечь в поле. А если он веснар – поднимет вокруг стебли так, что среди бела дня в двух шагах не различишь. Другое дело, что дальше вдоль этой дороги начинается каменистая пустошь…
Аррф оглянулся. Что-то крикнул на полном ходу – я не услышал. Тогда он поднял руку, под луной засветилось кольцо. Маг не то угрожал мне, не то выискивал на подлунном пространстве между холмами укрывшегося человека.
Мою левую ногу свело судорогой от напряжения. Как долго я еще выдержу? Когда полечу с коня вниз головой, перестав быть офорлом и сделавшись падалью?
Перед глазами мелькала дорога. Лента пыли из-под копыт. Застывшие колосья. Лицо Усача: как он взвизгнул «Беги», а сам остался на месте. Как он дрожал, на закате ожидая нас в Холмовом лесу – на условленном месте. Светлые Холмы уже сделались добычей йолльцев, мы с дедом жили в лесу, который кормил нас и защищал. Ягода к тому времени погибла, став жертвой предательства, а Усач то пропадал у себя на болотах, то появлялся снова. И вот Усач пришел… нет, прибежал, он почти всегда бегал, тяжело дышал и вытирал мокрую безусую губу… Он прибежал, чтобы сказать: за Кружелью видели большой йолльский отряд.
«Вина может считаться доказанной только тогда, когда есть неопровержимые… факты. Свидетельские показания». Как упрямо этот йоллец держится за свои представления о законе… Как дотошно соблюдает кем-то установленные правила – и тратит, безжалостно тратит на них последние минуты жизни…
А я готов осудить Усача. Не Усача даже – Крикуна, на которого пала отдаленная тень подозрения. Жаль, что человеческие корни невидимы… Если бы их можно было выкопать из небесной дымки, как из душистой земли, взять на ладонь и рассмотреть: вот гнильца… Вот неизлечимая болезнь корневища… А вот чистые, белые, крепкие корни, идущие глубоко, глубоко…
Я свалился с коня.
Сам не знаю, как это получилось. Наверное, я на мгновение уснул. На одно-единственное мгновение. А когда очнулся, надо мной были звезды. Гудела голова, болела и дергала каждая жилка, в лицо заглядывала луна… А вдалеке разворачивал коня йолльский маг, в полутьме сверкали его глаза и светился перстень на пальце.
– Осот?!
Я сел. Кружился мир перед глазами; моя нелюдь отошла в сторону от дороги и ждала, переступая с ноги на ногу, нервно подергивая хвостом.
– Ты что? – маг был уже совсем близко. – Ты цел?
– Да, – я еле ворочал языком. – Поднимись… на ту гору. Посмотри… Здесь дорога видна вперед на два поворота.
– Без фокусов, – сказал он сухо. – Я тебя достану и на расстоянии.
– Я тоже… Поторопись. Я хочу, наконец, отдохнуть.
* * *Мы нагнали его почти через час. Услышав, как я и предполагал, издали топот копыт, он не стал прятаться в развалах камней, а рванулся через каменистый гребень – на ту сторону гряды.
– Стой!
Глядя, как он бежит, перепрыгивая с камня на камень, я окончательно узнал его. Прошло двадцать три года, он постарел, отяжелел, обзавелся усами и бородой… Но я его узнал.
– Стой! Именем Йолля!
Белая молния ударила в камень у ног беглеца. Бывший Усач, а ныне Крикун, припустил быстрее – он бежал из последних сил, он взлетел на гребень, еще миг – и он пропадет из виду, тогда магу будет его не достать!
– Стой, Усач! – крикнул я.
Он обернулся на ходу, оступился – и покатился вниз, с обрыва, по камням.
Луну заволокло тучами. Сделалось очень темно. Я видел только сине-фиолетовые искры, проскакивавшие по стальному с перламутром кольцу у мага на пальце. Аррф остановился в нескольких шагах от меня.
– Что там, на той стороне?
– Обрыв, довольно крутой…
– Ты его слышишь?
Я прислушался. Шуршали, скатываясь по склону, камушки.
– Усач! – позвал я.
Ответа не было.
Кольцо на пальце мага загорелось ярче. Осветило камни на несколько шагов вокруг – тусклым, дрожащим, перламутровым светом. Осторожно ступая, выбирая, куда ставить ногу, я двинулся за Аррфом – он торопился, иногда спотыкался и бормотал сквозь зубы самые крепкие йолльские ругательства.
Мы поднялись на самый гребень. Наших лиц коснулся едва ощутимый ветер. Маг вытянул руку над головой: кольцо осветило крутой спуск, почти отвесный, мертвую сосну с кривыми, вцепившимися в склон камнями, и тучу пыли над самой землей.
– Усач!
Тишина.
Не спрашивая у меня совета, маг двинулся вниз. То и дело рискуя свалиться, перебираясь с камня на камень. Я, поколебавшись, пошел за ним. Добравшись до сухой сосны, мы оба, не сговариваясь, остановились передохнуть.
– Усач!
Глухой стон.
* * *Он лежал, наполовину заваленный камнем. Наших с Аррфом сил едва хватило, чтобы этот камень откатить. В холодном свете кольца кровь казалась черной.
Раненый схватил воздух ртом. Под носом, на неухоженной щетке усов, выступила мутная капля.
– Осссот… я так и знал, что ты… еще вернешься.
У него были переломаны ребра. Что-то надрывалось и булькало в груди при каждой попытке вздохнуть.
– Ты не лекарь? – растерянно спросил я у мага. Тот покачал головой. Опустился рядом с раненым на колени:
– Ты веснар?
– Д-да.
– Усач! – выкрикнул я. – Это ты…
– Да! Потому что… они… мою семью… сказали… убьют, если не приведу… старого Осота… я привел. Я привел! Не смогли… мальчишку… Я так и знал. Все время… ждал… мальчишка Осот.
– Ты убил барона Нэфа, чтобы навести меня на Осота? – почти выкрикнул Аррф. – Чтобы убить свидетеля – моими руками?
– Нет. Нет. Я не убивал… никого. Даже тогда… на холме… Вы убивали их, два Осота. Убивали йолльцев. Я только делал вид… Я не могу убивать, – его лицо исказилось. – Я привел их… на гребень Песчанки. Чтобы спасти семью. А ты бы сделал иначе?!
– Ты врешь, – сказал я, отлично зная, что соврать йолльскому магу – невозможно.
Усач хотел было оспаривать, но кровь у него изо рта хлынула ручьем.
– Что, веснары не умеют врачевать? – спросил Аррф у своего кольца.
Я мог затянуть небольшую рану. Царапину. Но не срастить переломанный позвоночник.
– Кто убил барона, если не ты? Кто тогда убил барона?!
– Я никого никогда… – повторил он еле слышно.
