Морган Райс - Обет Славы
Каменные стены Силесии, поднимающиеся на сотню футов, толщиной с десятерых мужчин, были наполнены такими бойницами через каждые десять футов, за которыми стояли по два десятка воинов Силесии, с луками наготове. Наверху, в рядах шахматных парапетов находилось еще больше воинов, вооруженных копьями, небольшими валунами и через каждые двадцать футов укомплектованных огромными железными котлами, наполненными кипящей смолой. На стенах были даже небольшие катапульты для метания во врагов пылающих шаров. Этот город был тщательно продуман.
Гвен переполняла благодарность по отношению к Срогу, который был так предан ее отцу все эти годы. Гвен спрашивала себя, смог бы кто-нибудь захватить этот город даже среди людей ее отца, даже среди воинов Серебра. В состав Серебра входили лучшие воины, которых мог предложить этот мир, но даже в таком случае разрушить эти стены – это совсем другое дело.
Когда Гвен проезжала через ворота, ее сердце парило от надежды. Она ощутила прилив оптимизма, почувствовала, что, может быть, за этими толстыми стенами, воздвигнутыми на краю Каньона, они смогут выдержать атаку – даже атаку армии Андроникуса. Они могут не победить, но они бы удерживать город достаточно долго. Правда, девушка не знала, достаточно долго для чего. В глубине души Гвен отчаянно надеялась на то, что Тор вернется с Мечом и спасет их всех.
«Миледи», – любезно произнес Срог, въезжая рядом с ней через ворота в огромный двор. – «Мой город приветствует Вас».
Со всех уголков огромной площади вперед выбежали люди в красном, которые начали осыпать Гвендолин и ее людей лепестками красных роз. На лицах всех людей были добрые улыбки, они приближались к Гвен, прикасались к ее плечу, наклонялись и целовали девушку сначала в одну щеку, потом в другую. Гвен никогда в жизни не была в подобном месте, ей казалось, что все эти люди принимают ее.
«Можно подумать, что они не знают о том, что к этим воротам приближается война», – сказала Гвен, испытывая благоговение перед их беззаботностью и бесстрашием.
«Они знают», – произнес Срог. – «Но жители этого города славятся тем, что они не поддаются страху. Многие люди могут испытывать его, но они никогда не подчиняются ему. Это не в их стиле. Мы верим в то, что человек, который боится смерти, умирает множество раз, в то время как тот, кто не испытывает страха перед смертью, умирает один только раз. Мы являемся счастливыми людьми, мы довольны тем, что дает нам жизнь. Мы не жаждем того, что у есть у других. И мы счастливы быть теми, кто мы есть».
Стало прибывать все больше людей, они все улыбались Гвен и ее окружению, хлопая их по спине, приветствуя огромную группу воинов и людей так, словно те были их давно потерянными братьями. Гвен была поражена. Она ожидала, что их появление вызовет негодование этих людей. В конце концов, они готовились к осаде и сюда пришли толпы людей, чтобы жить за этими воротами, нуждаясь в их обороне и опустошая их запасы. Но жители Силесии наоборот казались счастливыми от того, что люди Гвен появились в их городе. Они были в высшей степени гостеприимными людьми.
«Дело не только в том, что Ваши люди не испытывают страха», – сказала Гвен. – «Они также кажутся по-настоящему счастливыми. Даже перед лицом надвигающейся беды».
«Мы счастливые люди», – ответил Срог. – «Говорят, что причиной этого является воздух Каньона и цвет нашей одежды», – он улыбнулся, после чего достаточно быстро снова стал серьезным. – «Но за этим кроется кое-что еще. Они также счастливы видеть Вас».
«Но почему?» – спросила Гвен, сбитая с толку.
«Королевский двор является городом-побратимом, и ходят слухи о том», – объяснил он. – «Что никто здесь недоволен правлением Вашего брата. Они считают Вас законной наследницей трона МакГила, и они счастливы иметь настоящего правителя, а не выскочку, который вытеснил своего отца. Мы справедливые и простые люди, и мы хотим видеть то же самое в своих правителях. Они хотят такого правителя, которого заслуживают, и они видят это в Вас. Их на самом деле не волнует тот факт, умрут ли они здесь, сокрушит ли их Империя. Их волнует только желание жить справедливо, пока они живы».
Гвен почувствовала, как ее сердце воспарило при этих словах, ей показалось, что все увидели в ней нечто большее. Для кого-то она была спасительницей, для кого-то – пророком, для одних – молодой девушкой, которая пытается прыгнуть выше своей головы, а для других – продолжением ее отца. Гвен начала чувствовать, как много ее правление означает для других. Чувство было ошеломляющим. Она не может быть всем для каждого. Девушка одновременно ощутила и гордость, и смирение. Гвен начала осознавать, что она представляет имя своего отца, его честь и память. Кроме того, она почувствовала тяжесть и ответственность перед тем, чтобы оправдать эту память, чтобы стать таким же хорошим правителем, каким был он. Ее отец был для девушки все равно что богом. Она не знала, как править, но преисполнилась решимости научиться, приложить максимум усилий для того, чтобы стать для этих людей преданным и добрым правителем, какими они были с ней.
Когда они продвинулись вглубь, вперед вышла большая группа воинов, облаченных в красную броню, увешанную различными медалями. Гвен сразу же поняла, что это элита Силесии.
Они остановились для того, чтобы поприветствовать ее, и один из них в центре – высокий худой мужчина с рыжей бородой и ярко-зелеными глазами – вышел вперед, опустил голову и протянул в своей ладони красивый шелковый алый плащ, сложенный аккуратно.
«Миледи», – тихо произнес он. – «Я дарю Вам этот плащ от имени армии Силесии. Это мантия нашей бывшей госпожи, и его никто не носил уже много лет. Это знак высочайшего уважения, который мы можем предложить. Вы окажете нам честь, если наденете его».
Ни слова не говоря, Гвен протянула руку и осторожно взяла мантию – это была самая мягкая ткань из всех, к которым она когда-либо прикасалась, она таяла в ее руках, пока девушка разворачивала мантию. Гвен была поражена ее сложным дизайном, его сияющей золотой застежкой. Она набросила мантию на плечи и закрепила застежку у основания шеи. Гвен чувствовала себя так естественно, так царственно, надев эту мантию.
Поднялся шум, похожий на мягкое воркование. Подняв глаза вверх, окинув взглядом возвышающиеся стены, поднимающиеся на сотни футов шпили, Гвен увидела среди них небольшие окна, из которых высунули головы люди в красном, производя этот шум. Затем они подняли три пальца к правому виску, после чего медленно отдернули их.
