Оливер Боуден - Откровения
– Да. Очень старый. Ему больше одиннадцати веков. Его называют K?z Kulesi… Вы понимаете по-турецки?
– Не очень.
– Тогда буду переводить. По-вашему это значит «Девичья Башня». Так ее назвали после того, как дочь султана умерла от укуса змеи.
– А почему она жила на маяке?
Юноша улыбнулся.
– Чтобы никогда не повстречаться со змеями, – ответил он. – Смотрите, это акведук Валента. Видите двойной ряд арок? Его, наверное, построили еще римляне. Когда я был ребенком, то любил взбираться на него.
– Это вполне реально.
– Похоже, вы хотите сами попробовать?
Эцио улыбнулся.
– Кто знает.
Юноша открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Когда он снова посмотрел на Эцио, выражение на его лице было мягким. Эцио точно знал, о чем он думает: этот старик пытается сбежать от своих лет.
– Откуда ты плывешь? – спросил Эцио.
Юноша успокоился.
– Ох… Из Святой Земли, – отозвался он. – Нашей Святой Земли. Из Мекки и Медины. Каждый добрый мусульманин должен хоть раз в жизни совершить эту поездку.
– Ты решил покончить с этим пораньше.
– Можно и так сказать.
Они в молчании смотрели, как мимо проплывает город, и корабль приближается к месту стоянки.
– В Европе нет второго такого города, – сказал Эцио.
– Вообще-то эта сторона находится в Европе, – ответил молодой человек. – А вон та, – он указал на восток через пролив Босфор, – в Азии.
– Есть границы, которые даже турки переместить не в силах, – заметил Эцио.
– Но их мало, – быстро ответил юноша, и Эцио подумал, что он пытается защитить свой народ. Юноша решил сменить тему.
– Вы сказали, что вы итальянец из Флоренции, – сказал он. – Но по вашей одежде такого не скажешь. Простите меня, но вы выглядите так, словно носите ее очень давно. Вы долго путешествовали?
– Да, очень долго. Я уехал из Рима двадцать месяцев назад, в поисках… вдохновения. И поиски привели меня сюда.
Юноша посмотрел на книгу в руках Эцио, но ничего не сказал. Эцио и сам не хотел раскрывать ничего из своих планов. Он облокотился на поручни и стал смотреть на городские стены, на другие суда из всех стран мира, что толпились у причалов, мимо которых медленно проплывала их багала.
– Когда я был ребенком, отец рассказывал мне истории о падении Константинополя, – наконец нарушил молчание Эцио. – Это случилось за шесть лет до моего рождения.
Молодой человек бережно убрал астролябию в кожаный футляр на ремне, перекинутый через его плечо.
– Мы называем город Konstantiniyye.
– Разве это не одно и то же?
– Мы забегаем вперед. Но вы правы. Konstantiniyye, Византия, Новый Рим, Красное Яблоко – какая разница? Говорят, Мехмед собирался переименовать его в Ислам-бюль – Место, Где Ислам Процветает – но я считаю, что это еще одна легенда. Тем не менее, люди используют и это название. Хотя конечно самые образованные из нас считают, что его следует называть Истан-бол – «В город». – Молодой человек помолчал. – О чем рассказывал ваш отец? О том, как храбрые христиане убивали злых турков?
– Нет. Не всегда.
Юноша вздохнул.
– Я думаю, истории могут сильно меняться в зависимости от рассказчика.
Эцио выпрямился. За время долгого путешествия его мышцы оправились, но бок все еще болел.
– В этом я с тобой согласен, – ответил он.
Молодой человек улыбнулся, тепло и искренне.
– Guzel! [Хорошо (тур.)] Konstantiniyye - это город, где каждому найдется место, независимо от вероисповедания. Даже для оставшихся византийцев. А еще для учеников, таких как я, и… для таких странников, как вы.
Их разговор прервала молодая супружеская пара сельджуков, которые прошли мимо. Эцио и юноша остановились, прислушиваясь к их разговору. Эцио – потому что любая информация о городе, которую он только мог почерпнуть, была ему интересна.
– Мой отец не справится со всем этим беспределом, – говорил муж. – Ему придется закрыть лавку, если дела ухудшатся.
– Все наладится, – ответила жена. – Может быть, с возвращением султана…
– Ха! – с сарказмом изрек мужчина. – Баязид слаб. Он позволил византийским выскочкам делать, что им вздумается, и посмотри, к чему это привело… kargasa! [Беспорядки (тур.)]
Супруга шикнула на него.
– Ты не должен такого говорить!
– Почему нет? Я говорю правду. Мой отец честный человек, а его постоянно грабят.
– Простите, что я невольно подслушал ваш разговор, – перебил их Эцио.
Супруга испепеляюще посмотрела на мужа: вот видишь?
Но мужчина повернулся к Эцио и поздоровался.
– Affedersiniz, efendim. [Простите, господин (тур.)] Я вижу, вы путешественник. Если вы остановитесь в городе, прошу, загляните в лавку моего отца. Его ковры – лучшие во всей империи, и он сделает вам скидку. – Он помолчал. – Мой отец хороший человек, но воры почти уничтожили дело всей его жизни.
Он сказал бы еще что-нибудь, но супруга торопливо потащила его прочь.
Эцио переглянулся со спутником, которому человек, выглядящий словно слуга, передал бокал шарбата. Юноша поднял бокал.
– Не желаете? Очень освежает, а мы еще нескоро прибудем в доки.
– Было бы неплохо.
Юноша кивнул слуге, и тот удалился. Мимо прошла группа солдат-османов, возвращающаяся домой с дежурства в Додеканеса, они тоже разговаривали о городе.
Эцио кивнул им, и мгновение шел следом, пока юноша, отвернувшись, делал пометки в своей тетради.
– Хотел бы я знать, сколько еще проторчат здесь эти бандиты, византийцы, – вздохнул один из солдат. – У них уже была возможность, и они почти разрушили город.
– Когда султан Мехмед занял его, здесь было менее сорока тысяч людей, живших в нищете, – добавил другой.
– Aynen oyle! – согласился третий. – Именно так! И посмотрите на город сейчас. Триста тысяч жителей, впервые за многие века город процветает. И все это сделали мы.
– Мы снова сделали город сильным. Мы его восстановили! – подхватил второй.
– Да, но византийцы тут не при чем, – возразил первый. – Они только портят все, за что берутся.
– Как мне узнать их? – спросил Эцио.
– Просто держитесь подальше от наемников в грубой красной одежде, – пояснил первый. – Это византийцы. Они плохие люди.
Потом солдаты ушли готовиться к высадке. К Эцио подошел юноша, вскоре появился его слуга с шарбатом для Эцио.
– Итак, – улыбнулся молодой человек, – теперь вы видите, что Konstantiniyye – самый прекрасный город на земле.
– В самом деле, – ответил Эцио.
ГЛАВА 17
Корабль причалил, и пассажиры вместе с членами команды сошли на причал, как только на набережную были сброшены швартовые канаты и опущен трап.
