Вера Чиркова - Все могут короли?!
Универсальное ранозаживляющее и обезболивающее готовит для сыскарей доктор Рендис, талантливый старичок-алхимик, и у них всегда можно было разжиться пузырьком. Раньше. Теперь, после того, как я сумел улизнуть из-под носа сыскарей, Зин вряд ли станет, как прежде, делиться зельями.
Из четырех лошадей спаслось только две, те, с которых проводник успел снять путы.
Остальных поблизости не видно, и искать их я не собираюсь. Нам еще несказанно повезло, что нашелся один дорожный мешок, видимо, я так и не выпустил его из судорожно вцепившихся рук. Он обнаружился в яме, из которой выкопали меня, и теперь является нашим единственным имуществом.
Пока добрались до леса и развели костер, наступило полноправное утро. Обрезая дротиком лоскутки кожи с израненных рук, я рассматривал оставшийся позади склон и все яснее понимал, что контрабандисты вовсе не случайно привели тропу к утесу, бывшему нашим ночным укрытием. Лавина не смогла его снести, он так и торчал гнилым зубом над языками сошедшего снега. И это именно он разрезал тело лавины надвое, в результате чего снежный поток задел нас лишь краем.
- Ивар, - отметив чуть оживший взгляд проводника, объясняю как можно доходчивей, - мы с Раммом выпили зелье, которое придает силы. Но только временно. Через несколько часов мы почувствуем усталость и начнем засыпать. Это не страшно, нас просто не нужно будить. Скажи, ты знаешь, где ближайшая деревня?
- Здесь нет деревень, - опережая парнишку, сообщает Рамм, - местные крестьяне живут семьями на хуторах.
- Пусть будет хутор, - вздохнул я, - лишь бы поближе.
- Я проведу… - шепчет парнишка, - только знакомых у меня там нет. Мы не сюда шли.
- Если бы мы шли и дальше по той тропе, - Лорд поневоле оглянулся туда, где никакой тропы больше не существовало, - то добрались бы к вечеру до перевала, за которым довольно густонаселенные места. Там даже городок небольшой имеется. Но нас унесло вбок, и теперь нет смысла идти туда. Лучше двигаться прямо на север, отсюда до Шладберна намного ближе. Вот только ходить тут опасно. Леса, озера, болота… и никаких дорог.
- Но хоть какое-то жилье есть?
- Мы сверху видели дым… примерно в пятнадцати милях отсюда… - несчастно выдохнул парнишка, - но кто там живет… не знаем.
- Ничего, познакомимся, - решительно буркнул я, заканчивая обматывать руки лоскутами порванной рубахи, - подъем. Нужно торопиться.
Рамм ехал на передней лошади, каким-то непонятным чутьем угадывая дорогу, я, с Иваром на руках, старался направлять свою животину строго по его следам. Хотя бежавший сбоку от нашего маленького отряда Каф не дал бы потеряться, все равно попадать в ледяную болотную жижу мне почему-то не хочется.
- Невезучий я, - обессиленно шепчет Ивар, - только второй год хожу на ту сторону и уже второй раз попадаюсь. Первый раз волки напали… Нула еле залечила плечо.
- Молчи, нельзя тебе много говорить. Вот доедем до привала, еще снадобья выпьешь, а потом на хуторе отлежишься, и снова будешь бегать, - попытался я успокоить парнишку, стараясь как можно бережнее держать его тощенькое тело, - а чего такой худой-то? Кормишься плохо?
- Так не с чего особо кормиться, отец сгинул… он тоже в Гассию ходил. А нас у матушки шестеро. Я старший. Хозяйство, конечно, есть, но на одежку денег не хватает, вот и продает мать кое что из продуктов. Только город далеко… а в селе цены бросовые. Почти у всех свое есть. Только теперь… если вернусь… еще хуже будет. Лошади не все мои были… Две сосед одолжил. Как рассчитываться буду… и самим без лошади никуда, пропадем.
- Не паникуй раньше времени, нам бы отсюда выбраться, а там поглядим, - чуть строже, чем нужно, прикрикнул я, иначе его не остановить.
И сам изведется и нам все нервы измотает. Если получится вернуться домой, я ему обязательно помогу, но говорить об этом заранее не собираюсь. Ведь впереди еще нелегкий путь и полная неведомых опасностей чужая страна.
Часа через два, уверившись в непогрешимом чутье Кафа и опыте Рамма, я перестал напрягаться при виде каждой полянки с особенно ровной и зеленой травкой. И все свое внимание сосредоточил на самочувствии проводника и своем собственном. И если мальчишке постепенно, после каждой дозы знаменитого снадобья становилось легче, то о себе я такого сказать не мог. Появившаяся легкая тянущая боль в ступне и ладонях с каждой милей становилась все сильнее, и я только усилием воли сдерживал себя от приема обезболивающего снадобья. Твердо помня вдолбленное правило, пока действует одно зелье, второе пить нельзя. Никто не знает, какой они дадут эффект, встретившись в организме.
Пятнадцать миль, про которые говорил Ивар, на местности растянулись непомерно, обилие мелких озер, болот и непроходимых колючих кустов не позволяло двигаться напрямик. И все же мы добрались.
Хутор открылся как-то сразу, за густыми, почти непроглядными от цветочных почек зарослями черемухи, на склоне пологого холма, окунувшегося одной стороной в чистое озерцо. Не знаю, по каким признакам я определил, что люди здесь живут работящие и беззлобные, но в том, что не ошибаюсь, был уверен настолько, что как-то внутренне расслабился. И почти сразу вспыхнули острой болью изодранные ладони и разгорелась огнем больная нога. И со страшной силой потянуло в сон. Я еще успел сам слезть с лошади и доковылять до символической ограды. А потом уронил парнишку в руки подскочившего хуторянина и рухнул у его ног, уносясь в непреодолимый сон.
Глава 7
Жарко. И трясет. Иногда не просто трясет, а прямо подбрасывает, и острая боль, словно гадюка, впивается в лодыжку. Ступни я почему-то больше не чувствую.
Как это не чувствую?
Жуткое подозрение вмиг рассеяло остатки дремы и подбросило меня вверх.
А что, собственно говоря, вообще происходит? Куда это мы едем, и почему именно в таком порядке?
Впереди, на мощном вороном жеребце восседает Рамм, рядом весело трусит Каф.
Следом за ними, на лошадках попроще, скачут двое парней в одинаковых костюмах, а уже за ними пара обычных коняг тянет крестьянскую телегу. В которой, на скудной подстилке из прошлогодней соломы, валяемся мы с Иваром. Нет, неправильно, спросонья сразу не разглядел! Оказывается, Ивар удобно устроен на накрытом ряднушками тюфяке, а на почти голых досках валяюсь я один. Причем не просто валяюсь, а еще и привязан к борту телеги цепью, прикованной к широким ножным браслетам. Так вот почему я не чувствую стопы! Ниже браслета нога настолько опухла, что браслет плотно врезался в кожу. Видимо, те, кто вешал на мои лодыжки такие редкие украшения не смогли после натянуть на меня сапоги и именно по этой причине мои ноги сияют босыми, грязноватыми пятками.
