Олаф Бьорн Локнит - Конан и Алая печать
— И он еще нас с тобой переживет, — поморщился киммериец. — Кстати, это еще один секрет. Мораддин — долгожитель. Отец герцога — гном, мать — человек. Его восемьдесят в человеческом исчислении можно смело приравнять к тридцати пяти — сорока годам. Гномы живут долго, лет по триста.
— Мне надо выпить, — я бездумно потянулся к кувшину с вином.
Ничего себе! Могущественный глава Пятого департамента личной канцелярии Его величества Нимеда, хозяин Вертрауэна, вечно соперничающего с нашей Латераной — полукровка! С ума сойти! Никогда бы не подумал!
— Пей, пей, — покивал варвар. — Теперь слушай внимательно. Четыре дня назад я известил барона Гленнора о письме и передал ему просьбу герцога Эрде «покопаться». Гленнор исполнителен, ничего не скажу — развернутый отчет представили уже на следующий день. Я, правда, ни пса не понял в этой зауми… Однако…
«На следующий день? — я попытался не улыбнуться, получив очередное доказательство того, что Гленнор ознакомился с письмом еще до того, как оно попало к королю. Иначе с чего бы такая быстрота? — Ай да господин барон!»
— Значит, Гленнор и я составили ответное послание в Бельверус, — сказал Конан. — Отвезешь его ты. Заодно немного развеешься. Походи в Немедии по гостям, послушай, что говорят в столичных салонах, побеседуй с нашими людьми, живущими при Троне Дракона. Словом, оцени обстановку. Отчеты присылай ежедневно. А мы с месьором Гленнором подумаем и решим, что происходит: либо Мораддин… э-э… перетрудился и ему повсюду мерещатся заговоры, либо в Немедии действительно закрутилась какая-то серьезная интрига.
— Если последнее предположение окажется верным, как мне должно поступать? — осторожно спросил я.
— Смотри по обстоятельствам, — отмахнулся король. — Не мне тебя учить. В конце концов, шпион ты или нет?
— Я не шпион, — пришлось сделать оскорбленный вид. — Я офицер департамента, отвечающего за душевное согласие меж королевствами Заката.
— Вот езжай и обеспечь мне душевное согласие с Немедией! — фыркнул Конан. — Не справишься — выгоню со службы и отправлю в папенькин замок, цыплят выращивать. Кстати, Маэль… Немного странный вопрос: ты своего предка давно видел?
— Предка? — не понял я. — Папеньку, что ли? С прошлого лета, когда последний раз ездил в гости.
— Не прикидывайся идиотом, — король нахмурился. — Я имею в виду этого воображалу… Райана Танасульского. Который якобы бессмертный. И колдун вдобавок.
— Не колдун, маг, — привычно поправил я. — Последний раз, помнится, мы встречались в Зингаре, лет шесть-семь назад. А в чем дело?
— Да так, спросил просто… Поезжай. И чтоб без глупостей! Все подробности узнаешь у барона Гленнора завтра. Так что сейчас не перепивайся, чтобы утром голова была чистая. Пойдем, повеселимся. Остальные нас явно заждались.
С тем и отбыл я в Немедию.
Терпеть не могу нудные дворцовые церемониалы! Конан, между прочим, тоже не в особом восторге от роскошных празднеств, где обязательно следует блюсти этикет, носить тяжелые и жутко неудобные одежды, брать мясо с блюда двузубой вилкой и пить вина не столько, сколько хочешь, а сколько полагается по тому же самому этикету.
Впрочем, Конан — человек простой, чуть ли даже не из народа, а у меня за спиной сорок поколений благородных предков, в число которых входило безмерное множество графов, герцогов, драконоборцев, магов и даже один король — малоизвестный Гвайнард III Простоватый, правивший всего семь лет, около трех столетий тому…
Происхождение, однако, обязывает: я с самым величественным видом отстоял не менее полуколокола на Большом приеме в коронном замке Бельверуса, выслушивая напыщенные речи приближенных Нимеда, вволю нагляделся на красавчика Тараска, престарелого и сонного короля, надутого гусака Тимона, гвардейцев, прекрасных дам и благородных девиц, провинциальных и столичных дворян…
Скукотища немыслимая. Скорее бы переходили к угощению, а то я опять проголодался.
Новый знакомец, граф Эдмар, едва торжество закончилось, увлек меня в трапезную залу. Как выразился месьор Крейн, «хватать самые лучшие куски». Да, Немедийская монархия богата — ничего себе, вдоволь накормить и напоить тысячу приглашенных!
Длинные, почти бесконечные столы (широкие доски, уложенные на козлы), лавки, покрытые парчой, драгоценные сервизы, украшенные самыми изысканными кушаньями. Служки безостановочно таскают винные кувшины и жбанчики с черным элем, мимы, фигляры, фокусники, слегка фривольная, но приятная музыка…
Я, конечно, согласно полученным приказаниям, смотрел в оба.
Король немедленно после церемонии отбыл в свои покои. Трапезу возглавил Нимед-младший, показавшийся мне чересчур хмурым для столь радостного дня.
Стол королевской семьи громоздился на каменном возвышении, присутствовали все принцы с женами и наследниками, Тараск восседал рука об руку с той самой девицей, которую я видел на парадном шествии… Черноволосая красавица так и не переоделась в платье, приличествующее благородной даме.
— Да какая она благородная! — ответил на мой вопрос блистательный Эдмар Крейн. — Именовать это… эту… благородной? Ах, месьор Зимбор, видно, что вы приехали из-за границы и не в курсе последних новостей. Очаровательная Зенобия, или, как ее зовут все придворные, Дженна — никто иная, как обычная варварка! В ней перемешаны самые жуткие и самые плебейские крови! Вдобавок она родом из Пограничья, и этим все сказано.
— Смею заметить, — отозвался я, прожевав кусок пересушенного мяса, — Пограничье в последние годы стало очень приличной страной. Настоящее королевство.
— Фу! — поморщился граф. — В королях — бывший десятник дорожной стражи, да еще и не человек, а оборотень! Половина страны заселена нелюдями…
— Не вижу ничего плохого в сосуществовании человека и других разумных рас.
— Ладно бы оборотни, — продолжал разоряться Крейн, совершенно меня не слушая. — Там полно гномов! Ты ведь знаешь о том, как после разрушения Небесной Горы племя проклятущих карликов повылезало наружу из своих нор? Безбожные кобольды! Паршивые подземные карлы!
— Да, да, разумеется, — на всякий случай поддержал я успевшего изрядно набраться Крейна. — Приплюснутый народец. Ужасно. Но мы начинали разговор с подруги принца Тараска.
— Она ему не подруга, — доверительно прошептал месьор Эдмар. — Клянусь памятью своих предков, эта стерва Тараска не подпускает к себе за лигу! Раньше кое-кто из гвардии пытался к ней подкатить с весьма определенными претензиями. Боюсь, теперь у этой красотки все колено в мозолях от соприкосновения с буйствующей мужской плотью. Холодна, как граскаальские ледники. Любовников выбирает сама и довольно редко… По-моему, на сегодняшний день единственный, с кем Зенобия спит в постели — это ее меч. Настоящая бой-баба, прошу простить за вульгарность.
