Юрий Никитин - Лоенгрин, рыцарь Лебедя
Она в самом деле так отдалась эту странному чувству, когда сильный мужчина несет на руках и от нее ничего не зависит, что покачнулась и ухватилась за кроватную стойку.
- Эльза, - произнес он тихо, - нам нужно сперва... поговорить.
Она заметила, что он даже не повел глазом по сторонам, словно здесь вся эта роскошь давно знакома и привычна.
Эльза уже собралась с духом настолько, что выдавила любезную улыбку и привычно указала на кресло.
- Извини, - произнес он, - я пока не сяду.
- Что случилось?
- Я еще не вернулся, - пояснил он с бледной улыбкой.
- Мой господин! - вскрикнула она в страхе.
Он успокаивающе выставил перед собой ладони.
- Погоди, выслушай.
- Да, мой господин!
- Я еще не вернулся, - повторил он, - в настоящем смысле слова. Эльза, как я уже говорил, я - рыцарь Ордена.
Она сказала жадно:
- Да-да, ты говорил, это, наверное, очень здорово... Так красиво, торжественно и загадочно!
Он наклонил голову, не опровергая и не соглашаясь.
- Во всех рыцарских орденах, - продолжил так же ровно и настойчиво, - как ты знаешь, все считаются братьями.
Она снова не утерпела:
- Да-да, это так красиво!
Он вздохнул:
- Но ни в одном ордене это положение не соблюдается так ревностно, как в нашем. Вступая в Орден, каждый забывает о своем происхождении, привилегиях, высоких родственниках, своем древнем роде. Зато каждый приобретает такую семью, которой никто на свете не может похвастаться...
Она слушала внимательно и с напряжением, недоумевая, зачем он ей это рассказывает, все время страшилась, что какой-то пункт устава все-таки заставит его уйти, молилась всей душой, чтобы этого не случилось, а она сделает все-все, что этот дивный рыцарь захочет и восхочет...
- Так вот, - сказал он, - ты должна принимать меня таким, каков я есть, и судить меня по моим поступкам. Ты не должна допытываться о моих предках, моем роде, моем происхождении! Человек сам отвечает за свои деяния. Славные предки ни при чем, и благородное происхождение не может служить защитой или быть чем-то весомым в споре или других делах.
Ее сердце едва не взорвалось от нахлынувшего ликования. Она чувствовала, как жаркая кровь бросилась в лицо, прилила к щекам и обожгла уши.
Она прижала руки к груди.
- Доблестнейший рыцарь!.. Я никогда не слышала более благородных и достойных слов!.. Мне отец всегда говорил, что человека нужно судить по его поступкам, ибо простой человек бывает благороднее иного знатного, а знатный нередко оказывается мерзавцем. Да-да-да, я с великой радостью принимаю твое условие! Как и все остальные, что услышу от тебя!
Он вздохнул, в глазах все еще оставалась тревога.
- Эльза...
- Да, мой господин?
- Других условий нет...
- Но даже если бы и были! Мой господин, я клянусь...
Он остановил ее жестом настолько властным, что она умолкла мгновенно. Его лицо оставалось строгим и торжественным.
- Погоди-погоди.
- Слушаю, мой господин!
Он произнес очень серьезно:
- Эльза, это не просто красивое пожелание. Ты должна дать клятву, что никогда-никогда не нарушишь своего обещания не спрашивать меня о моем происхождении.
- С радостью, мой господин!
- Эльза, отнесись к этому... без такой веселости.
Она вскликнула, ликуя, возносясь в счастье, что условие оказалось таким простым и легковыполнимым:
- Да, любимый! Я дам тебе любую клятву!
- Мне не нужно любую, - ответил он терпеливо, - мне нужна именно эта клятва.
- Я даю клятву, - произнесла она торжественно. - Перед лицом Господа клянусь, что никогда и ни при каких обстоятельствах не спрошу доблестного рыцаря Лебедя, благородного Лоенгрина, о его происхождении. Да покарает меня небо...
Лоенгрин прервал:
- Эльза, ни о каких карах речь не идет. Просто я должен буду в тот же час покинуть тебя. И я это сделаю.
Холод проник в ее сердце, она ощутила, как смертельно бледнеет, но заставила губы раздвинуться в беспечной улыбке.
- Лоенгрин... Никакие силы ада не заставят меня спросить тебя о происхождении!
Он смотрел серьезно и пытливо.
- Эльза, умоляю, сдержи слово.
- Лоенгрин, - сказала она нежно, - не знаешь ты женщин... Я и так бы не нарушила слово! Но теперь, когда знаю, что могу потерять тебя, никогда-никогда даже не подумаю спросить... даже не подумаю подумать... Да что там! Лоенгрин, умоляю, поверь мне!
Слезы брызнули из ее прекрасных глаз, губы распухли и задрожали, но Эльза не двигалась, не вытирала щек, ее взгляд был прям, ясен и молящ. Лоенгрин протянул к ней руки, и она, снова забыв о своем достоинстве дочери герцога, метнулась к нему, будто служанка какая, обвила его шею руками и прижалась крепко-крепко, молча умоляя никогда ее не бросать.
Он обнял ее, чувствуя, как глубокая всепроникающая нежность к этому испуганному ребенку пропитывает все его тело и душу. Она думает, что никто не видит ее страха и беспомощности, гордо задирает голову, она же Эльза Брабантская, но ее ужас перед этим жестоким миром кричит громким голосом, а он из тех, кто слышит.
Он держал ее крепко и нежно, но в какой-то момент она вздрогнула, шепнула ему на ухо:
- А что сказал твой... Мастер?
Лоенгрин вздохнул:
- Он возражать не стал... особенно.
Эльза спросила встревоженно:
- Но возражал?
- Да, - ответил Лоенгрин невесело. - Он дал разрешение.
- Но ты невесел! Что случилось?
Лоенгрин вздохнул:
- Он не верит, что у нас получится.
- Почему?
Он бросил на нее короткий взгляд, быстро отвел глаза в сторону.
- Он опасается, что элемент земли возьмет свое. Более того, он в этом уверен.
- Какой? - спросила она непонимающе. - Какой земли?
Он пожал плечами.
- Наверное, он имел в виду ту, из которой Господь создал человека. Потом Господь вдохнул в него часть своей души, но... это только искорка в большой глыбе мокрой земли. Мастер считает, что раздувать эту искорку в бушующее пламя придется еще сотни лет, а я доказывал, что на свете уже много людей, у которых души из чистого светлого огня, а остальным поможем разжечь... Ведь поможем, Эльза?
Она воскликнула:
- Поможем! Дорогой Лоенгрин, как я люблю тебя! Мы сделаем все, что ты хочешь! Мы сделаем герцогство таким, как хочешь...
- Таким, - ответил он задумчиво, - чтобы люди всех других земель захотели стать такими же.
Она охнула:
- Всех земель? Люди такие упрямые...
Он воскликнул, загораясь:
- Но я докажу! Мы докажем, не так ли, Эльза?
- Докажем, - согласилась она горячо. - А что докажем?
Он улыбнулся своей чудеснейшей улыбкой, делавшей его в ее представлении похожим на божественного ангела в блистающих небесным огнем доспехах.
- Ты готова идти со мной, даже не зная, что я хочу?
