Анна Гурова - Земля оборотней
— Где-где? — хмыкнул Аке. — Видел сосну с черепами? Сожрали его давным-давно, вот где.
— Выходит, дом он строил не для себя, а для той серой твари.
— Значит, в те времена никакой твари тут не было. Иначе бы она убила его до того, как он закончил строить.
— Интересно, что это за зверюга? И откуда она тут взялась?
— Из Похъёлы, — сдавленным голосом ответил Йокахайнен.
С того времени, как стемнело, он сидел как на иголках и один почти ничего не ел, прислушиваясь к каждому шороху снаружи. Аке зорко взглянул на него и отложил в сторону ложку:
— Эй, нойда! Что с тобой творится?
— Да боится он, неужто не видно, — насмешливо бросил Калли.
— Йокахайнен не из пугливых, — вступился за него Ахти. — На болоте он один держал себя в руках, в отличие от всех нас. Йо, в самом деле, расскажи, в чем дело! Ты с самого утра словно не в себе…
— Расскажи, Йо, — попросил Ильмо. — Я вижу, ты что-то знаешь про эту серую тварь. Лучше и нам узнать, кто она такая… прежде чем она появится!
— Я ничего не знаю, — сказал нойда. — Только подозреваю. Дело в том, что у саами есть легенда. О существе, что зовется Пёс Лоухи. Рассказывают, что он стережет лесистые предгорья Врат Похъёлы, пожирая всех чужаков. Что это существо создано колдовством Калмы и только зовется собакой, а на самом деле и близко на нее не похоже… Известно про него не много, потому что ни один саами еще не захотел проститься с жизнью и познакомиться с ним лично.
— Пёс Лоухи, — повторил Ахти. — Уже кое-что.
— У вас, у карьяла, его называют Волк Хийси, — добавил Йокахайнен.
— А! — воскликнул Ильмо, припоминая. — Так бы сразу и сказал! Помнишь, Ахти, легенду о Трех Хийси, которую мы слышали на ярмарке в Брусничном? Как Калева со своими воинами отправился в Похъёлу и встретил по пути заколдованного волка…
— Ну, когда это было! Не во Времена ли Сновидений? К тому же в той легенде Калева волка убил…
— «И череп его на сосну повесил, а из шкуры сшил рукавицы», — процитировал Ахти. — Ой, не волчьи черепа висели на той сосне!
— Волк Хийси в той легенде, помнится, мог говорить… — задумчиво произнес Ильмо.
Ахти хмыкнул:
— Надеешься его уболтать, как ту кикимору?
— Будет ли он тебя слушать — вот в чем вопрос! — покачал головой Аке. — У нас в Норье водятся заколдованные волки. По большей части, это люди — воины и колдуны, которые научились превращаться в зверей. Так вот, оборотившись, они теряют разум и память и убивают всех подряд. Особенно они опасны в лунные ночи…
— А что ты еще знаешь о людях-волках? — спросил Ахти. — Давай-ка, Аке, расскажи нам!
— Да, расскажи, — подхватили остальные. — Всем известно, что в Норье водится всякая нечисть!
Аке пожал плечами и принялся рассказывать про заколдованных волков. Как выяснилось, знал он о них немало.
— Сам я ни разу с ними не встречался — боги миловали, — но люди рассказывают, что оборотни, то есть люди-звери, бывают разные. Вот, скажем, в землях словен все больше перекидываются ведуны. В лунные ночи они, перескочив через воткнутый в пень нож, могут обратиться в любого зверя, а иные — и в птицу, но предпочитают медведей и волков. Зачем они это делают — кто их, колдунов, разберет, — но если люди их за этим поймают, убьют без жалости. А то еще можно чары разрушить, вытащив нож, и тогда будет такой ведун всю жизнь зверем ходить.
У нас в Норье чаще встречаются оборотни-воины. Ульфхеднар — вот как называют такого бойца. Это черная боевая магия. В запале боя, опьяненная вражеской кровью, место души человека занимает душа зверя. Таких людей боятся и избегают. Если о воине ходят слухи, что он перекидывается во время боя в волка или медведя, на драккар такого возьмут только в крайнем случае. Но бойцы они несравненные. Ходят слухи, что они неуязвимы и непобедимы, но на самом деле они просто не чувствуют ран в бою…
— Ты говоришь — душа зверя, — с сомнением сказал Ильмо. — Не тело. А я видел волчьи следы.
— Говорят, есть и третий вид оборотней — вервольфы, — подумав, продолжал Аке. — Я кое-что слыхал о них в Саксе. Их там боятся до смерти и лишний раз не поминают, чтобы не накликать. Вервольф уже не человек и не зверь, а нечто среднее — то ли чудовище, то ли демон. Его создают черные маги для своих надобностей. Говорят, убить его почти невозможно, разве только серебром…
— Брр! Одно утешает — Сакса отсюда далеко…
Йокахайнен вдруг резко шевельнулся.
— Тсс! — прошипел он. — Он приближается!
И тут снаружи раздался вой. Жуткий, заунывный. От него леденело в животе и ёкало сердце. Любое живое существо, услышав такой вой, безошибочно узнало бы голос своей смерти. Вой длился и длился, а горное эхо усиливало его и разносило по перелескам. Казалось, даже пламя в очаге дрогнуло и потускнело. Мерцающий отсвет упал на побледневшие лица.
— Вот и он, — пробормотал Аке. — Легок на помине.
Глава 7
Хиттавайнен
Все умолкли, протягивая руки к заранее приготовленному оружию. Йокахайнен снял с плеча новое кантеле, что дал ему в путь Вяйно, и быстро подкрутил колки. Ильмо положил стрелу на тетиву. Ахти вытянул из ножен меч, Аке сжал в руке секиру. Калли отложил недомытый горшок и взял стоящее у стенки охотничье копьецо.
— Открой дверь! — прошептал ему Ахти.
Дверь со скрипом распахнулась. Снаружи была только сырая чернота.
— Приготовиться! — приказал Ахти.
Все затаили дыхание. Вой отзвучал, и больше снаружи не доносилось ни звука.
— Он вошел за метки, — сообщил Йокахайнен. — А сейчас остановился прямо перед дверью, шагах в двадцати…
Текли мгновения, но ничего не происходило.
— Ежели этот волк не круглый дурак, он внутрь не полезет, — прошептал Калли. — Теперь будет болтаться вокруг, пока у нас не кончатся припасы. Чувствую, мы тут долго просидим…
Неожиданно Аке шагнул к двери и что-то крикнул на своем языке.
Лес затих… И вдруг из темноты, так близко, что варг шарахнулся от дверного проема, донесся низкий рычащий голос.
— Думаю, это ульфхеднар, — прошептал Аке. — Я это заподозрил, еще когда увидел молот Таара. Если он может говорить, значит, он еще не оборотился, и, может, мы с ним договоримся. Или успеем скрутить…
— Что он сказал? — спросил Йокахайнен. — И что это за язык?
— Это наш язык. Язык земли Норье.
Ильмо кивнул. За время похода он уже научился немного понимать язык варгов, хоть сам на нем говорить и не мог.
— Он сказал — «хольмганг»… Что это значит?
— Поединок. Он вызывает нашего вождя на поединок!
