Майкл Муркок - Рунный Посох
Он обвел мрачным взглядом висевшие на стенах копья, луки, колчаны со стрелами, палицы, доспехи из меди и остановил взгляд на собственном тяжелом мече.
Стены замка задрожали вновь – уже сильнее, и щиты, украшавшие их, загремели.
Хоукмун взглянул на Ноблио и прочитал в его глазах предчувствие надвигающегося несчастья.
– Землетрясение, наверное?
– Наверное, – с большим сомнением в голосе ответил Ноблио.
И вдруг они услышали отдаленный звук, напоминающий гудение гонга, – тихий, почти неслышный. Они бросились к дверям, и граф Брасс, прежде чем распахнуть их, на мгновение остановился в нерешительности.
Небо почернело; в каком-то сильном волнении кружились синие облака. Казалось, небосвод вот-вот должен расколоться.
Через некоторое время до них опять донесся звук. Но теперь он усилился до звона огромного колокола.
– Такое впечатление, что находишься в колокольне замка, когда бьют часы, – встревоженно произнес Ноблио.
Их лица побледнели, напряглись… Хоукмун широкими шагами прошел в зал, протянув руку к Мечу Рассвета. Д'Аверк окликнул его:
– Ты о чем-нибудь догадываешься, Хоукмун? Это какие-то козни Империи Мрака?
– Да… Или еще что-то сверхъестественное, – ответил Хоукмун. Прозвучал третий удар, и эхо раскатилось по плоским равнинам Камарга – над лагунами и тростниками. Фламинго, встревоженные шумом, закричали в гнездах.
За третьим последовал четвертый, всепоглощающий удар судьбы.
Пятый… Граф Брасс подошел к стене и снял свой меч.
И шестой… Звук усилился. Д'Аверк заткнул уши и пожаловался:
– Это вызовет, по меньшей мере, мигрень…
Когда прозвучал седьмой удар, замок сильно тряхнуло и с потолка посыпалась штукатурка.
По лестнице сбежала Иссельда в ночной сорочке:
– Что такое, Дориан? Отец, что это за звук? Похоже на бой часов! От него могут лопнуть барабанные перепонки!
Оладан мрачно поднял голову.
– Мне кажется, он угрожает всему нашему существованию, – проговорил он, – хотя трудно сказать, почему…
– Лучше, пожалуй, закрыть двери, – сказал граф Брасс, когда эхо замерло, и он смог услышать собственный голос. Вместе с Хоукмуном они задвинули на двери тяжелый железный засов.
Восьмой удар заполнил весь зал, и люди закрыли уши ладонями. Громадный гербовый щит, висевший на стене с незапамятных времен, сорвался, упал на каменные плиты и с шумом покатился, остановившись неподалеку от стола.
В зал начали сходиться перепуганные слуги.
При девятом ударе стекла зазвенели, осколки полетели на пол. Хоукмуну показалось, будто он находится в море, на корабле, который внезапно врезался в невидимый риф. Весь замок содрогнулся, а людей просто разметало по залу. Иссельда чуть не упала, но Хоукмун в последний момент успел подхватить ее. Он уцепился за стену, чтобы удержаться на ногах. От звука его стало тошнить, а в глазах помутилось.
В десятый раз отзвучал огромный гонг, будто бы сотрясая всю Вселенную.
Ноблио рухнул без сознания на пол. А вслед за ним и Оладан закружился на месте, прижав ладони к голове, и не смог удержаться на ногах. Хоукмун изо всех сил пытался не упасть, но тошнота подступила к самому горлу, а в голове будто стучали кузнечным молотом. Граф Брасс и д'Аверк, шатаясь, двинулись через зал к столу и, подойдя, повисли на нем, чтобы не дать ему опрокинуться.
Когда эхо смолкло, Хоукмун услышал возглас д'Аверка:
– Хоукмун, посмотри!
Поддерживая Иссельду, Хоукмун добрался до стола и ахнул: кольца, лежавшие на столе, все до единого разбились вдребезги!
– Вот и рухнула наша мечта о партизанских рейдах, – хмуро изрек д'Аверк. – Кроме того, похоже, это вообще конец всем нашим замыслам!
Раздался одиннадцатый удар. Этот звук был дольше и громче, чем предыдущий. Весь замок вновь содрогнулся; их швырнуло на пол. Хоукмун закричал от боли. Казалось, что-то взорвалось в его черепе, и этот страшный звук выжег ему мозг. Из-за шума он даже не расслышал собственного крика. Он катался по полу, а все вокруг сотрясалось.
Хоукмун полз к Иссельде, отчаянно стремясь добраться до нее. По лицу его текли слезы, а из ушей сочилась кровь. Он смутно видел, как граф Брасс пытается подняться, цепляясь за стол. Уши графа тоже были в крови.
– Мы уничтожены! – услышал Хоукмун слова графа. – Уничтожены каким-то трусливым врагом, которого даже не можем увидеть! Здесь действует сила, против которой наши мечи бессильны…
И вот замок угрожающе затрещал от двенадцатого удара – самого громкого и ужасного. Крышка стола упала и раскололась. Некоторые каменные плиты треснули или вообще рассыпались на мелкие осколки. Замок швырнуло, будто пену морского прибоя. Хоукмун взревел от боли: на глазах у него выступили кровавые слезы, а все мускулы напряглись до предела – так, что, казалось, вот-вот лопнут.
Вслед за ударом гонга раздался другой звук – тонкий визг. И в зал вдруг хлынул яркий свет – фиолетовый, который сменился пурпурным, и потом снова опустилась тьма, и будто бы миллионы крохотных колокольчиков зазвенели в унисон. И можно было различить звук, доносившийся из-под земли.
Хоукмун попытался подняться, но не смог и упал лицом на камни. Звон внезапно затих; воцарилась тишина.
ГЛАВА 2
ТЬМА НА БОЛОТАХ
– Кристалла больше нет, он уничтожен…
Хоукмун с усилием потряс головой и растерянно заморгал:
– Что?
– Я говорю, кристалл уничтожен.
Рядом с ним на колени опустился д'Аверк и попытался помочь другу подняться на ноги.
– А как там Иссельда?
– Немногим лучше, чем ты. Мы уложили ее в постель. Слышишь? Кристалл уничтожен!
Хоукмун принялся счищать запекшуюся кровь с лица.
– Ты говоришь о кольцах Майгана?
– Д'Аверк, объясни ему как следует, – прозвучал голос Ноблио. – Объясни ему, что машина, которую подарили люди-призраки, погибла.
– Погибла? – Хоукмун поднялся. – Ее разрушил тот последний удар?
– Вот именно, – подошел к ним, тяжело дыша, граф Брасс. – Вибрация уничтожила кристалл.
– Значит… – Хоукмун вопросительно взглянул на графа, и тот кивнул ему.
– Да, мы вернулись в нашу собственную плоскость…
– И на нас еще не напали?
– Кажется, нет.
Хоукмун глубоко вздохнул и медленно побрел к дверям. С трудом сняв засов, он распахнул их.
На улице по-прежнему была ночь. На небе сияли все те же звезды. Но кружащиеся синие облачка куда-то исчезли, а вокруг воцарилось жуткое безмолвие; в воздухе витал какой-то странный запах. Не кричали фламинго, и не играл в тростнике ветерок.
Хоукмун задумчиво закрыл двери.
– Где же войска? – спросил д'Аверк. – Мы-то думали, нас здесь с нетерпением ждут!
– Об этом еще рано говорить! Надо дождаться восхода, – нахмурился Хоукмун. – Наверное, они хотят захватить нас врасплох.
