Джон Норман - Племена Гора
В Тахари почти всегда дует ветер. Ветер очень горячий, но кочевники и путешественники приветствуют его. Без него в пустыне нельзя.
Я прислушивался к приятному перезвону колокольчиков каравана. Кайилы неторопливо шли вперед.
Как правило, ветер в Тахари дует с севера или северо-запада. Бояться его не следует. Другое дело — весенние ветра, задувающие с востока.
Мы двигались по холмистой местности, поросшей низким кустарником. Вокруг валялись гигантские валуны. Под ногами хрустел гравий и поднималась пыль.
На затененной стороне некоторых скал и на склонах холмов виднелись коричневатые пятна верровой травы. Время от времени нам попадались ключи, окруженные шатрами кочевников. Иногда встречались карликовые деревья флахдах с узкими ветвями и копьеобразными листьями, похожие на плоские зонтики на кривых ручках. Самое крупное не достигало и двадцати футов в высоту. Кроме флахдахов, вокруг ключей ничего не растет, лишь потрескавшаяся земля расходится радиусом в четверть пасанга. Вся растительность давно выжрана до корней, трещины переходят одна в другую, все вместе образует причудливый сетчатый рисунок, причем каждая секция этого рисунка слегка вогнута. Разбивая лагерь в заболоченной местности, кочевники ставят шатры возле деревьев, которые обеспечивают хоть какую-то тень. Кроме того, на ветках можно развешивать различные припасы и хранить вещи.
Время от времени наш караван останавливался. Кипятили воду на маленьких костерках, заваривали и пили чай.
Возле одного из ключей я купил Алейне у кочевника подержанную джеллабу из репса в черно-белую полоску. Она доходила ей до половины бедра. Теперь ей будет в чем спать. Я разрешил ей одеваться только на ночь. Спала она у меня в ногах. Я научил ее разбивать палатку, готовить и делать много других полезных для мужчины вещей.
Вечером, когда караван остановился на ночлег, я вытащил Алейну из курдаха и поставил на землю.
— Отыщи Айю, — сказал я, — попроси, пусть найдет тебе работу.
Айей звали рабыню Фарука.
Однажды Алейна посмела мне возразить:
— Айя заставляет меня делать всю работу!
Я легонько пнул кайила, и он сбил ее на усыпанную камнями землю. Рабыня прикрыла руками лицо, а зверь взрывал когтями пыль вокруг ее головы и устрашающе шипел.
— Поторапливайся! — приказал я.
Она вскочила на ноги и опрометью бросилась к Айе.
— Уже бегу, господин, — совершенно непроизвольно Алейна ответила мне на горианском языке. Мне это понравилось.
Конечно, Айя ее эксплуатировала. Я на это и рассчитывал. Помимо всего прочего, она заставляла ее говорить по-гориански и учила множеству полезных вещей: плести веревки из шерсти кайила, нарезать кожу для ремней, шить, плести циновки, раскрашивать кожаные изделия, пользоваться ступкой и пестиком, готовить специи и подливы, мыть верров, а также доить верров и кайилов. Кроме того, она учила ее взбивать молоко в бурдюке.
— Она учит меня тому, что делают свободные женщины, — пожаловалась как-то Алейна.
Я жестом приказал ей опуститься на колени.
— Ты дешевый товар, — сказал я. — Хорошо, если удастся спихнуть тебя бедному кочевнику. В его шатре вся принадлежащая свободной женщине работа будет твоей, а кроме того, ты станешь делать то, что положено рабыне.
— Мне придется вкалывать, как свободной, — прошептала она, — и оставаться рабыней?
— Да.
— Продай меня богатому.
— Я тебя продам, отдам, сдам в аренду или подарю тому, кому мне придет в голову.
— Да, господин, — сердито произнесла она.
Вечером у костра она стояла на коленях со скованными за спиной руками, а я кормил ее с ладони. От меня зависит, будет она есть или нет.
Слушая позвякивание колокольчиков, я натянул бурнус на глаза, прикрывая их от пыли.
В жару движения людей в Тахари становятся медленными, почти томными и грациозными. Никто не хочет шевелиться без необходимости. Ни в коем случае нельзя перегреться. Люди стараются меньше потеть, чтобы не терять жидкости. Одежда ценится свободная, но плотная. Верхняя одежда в караване почти всегда белого цвета, который хорошо отражает лучи солнца. Свободный покрой способствует хорошей вентиляции и охлаждению тела, а плотная ткань препятствует испарению и сохраняет внутри одежды влагу, которая затем снова конденсируется на коже.
Главное — соблюдать два условия; первое — свести потение к минимуму; второе — сохранить как можно больше влаги, потерянной вместе с потом.
Мерная поступь кайила и мелодичное позвякивание колокольчиков постепенно усыпили меня. Выбравшись на холм, я поднялся в стременах и оглянулся. Более чем в одном пасанге виднелся хвост нашего каравана. Он медленно и грациозно извивался между холмов. Самый последний погонщик время от времени слезал с седла и собирал оставшуюся на пути каравана шерсть кайилов и складывал ее в притороченную к седлу сумку. Кайилов, в отличие от верров или уртов, никогда не стригут. Вместо этого их шерсть собирают после линьки и, в зависимости от ее качества, изготавливают из нее различные ткани. Самой ценной считается мягкая, пушистая шерстка с живота кайила; есть шерсть пожестче, она и идет на большинство тканей. Из волос на шкуре, как правило, вьют веревки и шьют покрывала для шатров.
Я осмотрел горизонт. Ничего.
Я снова опустился в седло и натянул на лицо бурнус, стараясь спрятать глаза от палящего солнца. Спустя некоторое время снял туфли и сунул их под ремень уздечки. Ноги я поставил на шею кайилу.
Мелодично позвякивали колокольчики.
Алейна быстро усваивала горианский. Это мне нравилось. Она провела в пеналах Тора около четырнадцати дней, почти три германских недели. Естественно, я поинтересовался ее успехами. Как я и просил, ее поместили в клетку стимуляции. Первые пять дней, следуя моему указанию, ее держали в веревочной упряжи. Впоследствии упряжь ни разу не применили в качестве дисциплинарной меры, поскольку девушка проявила себя весьма старательной и способной. Более того, она не дала повода для порки или наказания голодом.
Первые горианские слова, которые выучила в пеналах Тора пленная землянка, были: «Ла кейджера», что означает «Я рабыня».
— Варварка, — заявил чиновник из городских пеналов, — чрезвычайно способна и сообразительна, во всяком случае для женщины. Странно другое — тело ее ужасно закрепощено. Такое впечатление, что все мышцы напряжены и скованы.
— Вы когда-нибудь слышали о Земле? — спросил я.
— Слышал, — ответил он. — Неужели на самом деле есть такое место?
— Да, — ответил я.
— А я думал, это все легенды. — Нет.
— У меня было несколько девушек, которые утверждали, что они оттуда. Некоторые рыдали и просили отправить их обратно на Землю.
