Джо Аберкромби - Полмира
— Ага, знатное сообщество.
— Знатность переоценена. Ты встречалась со Скифр, не так ли?
— Вы Скифр? — Колючка по-новому взглянула на чернокожую женщину. — Похитительница эльфийских реликвий? Убийца? Та, кого отчаянно разыскивает Праматерь Вексен?
Скифр понюхала пальцы, на которых все еще оставались небольшие серые пятна, и нахмурилась, словно не могла понять, как птичьи экскременты могли туда попасть.
— Насчет похитительницы, так реликвии просто лежали в Строкоме. Пусть эльфы меня осуждают! Насчет убийцы, что ж, разница между убийцей и героем только в репутации покойников. Насчет того, что меня разыскивают, ну, из-за моего жизнерадостного характера я всегда популярна. Отец Ярви нанял меня выполнить… всякое, но среди прочего, по причинам лишь одному известным, — она ткнула длинным пальцем в грудь Колючки, — обучить тебя сражаться.
— Я могу сражаться, — прорычала Колючка, вытягиваясь во весь свой бойцовский рост.
Скифр откинула лысую голову и расхохоталась.
— Не сказала бы, судя по тем неуклюжим пляскам, что я видела. Отец Ярви нанял меня, чтобы сделать тебя смертоносной. — И с ошеломительной скоростью Скифр ударила Колючку по лицу, достаточно сильно, чтобы та свалилась на бочку.
— Это еще за что? — спросила она, прижав руку к ноющей щеке.
— Это твой первый урок. Всегда будь готова. Если я могу тебя ударить, значит ты этого заслуживаешь.
— Полагаю, это же справедливо и для вас.
Скифр широко улыбнулась.
— Конечно.
Колючка бросилась, но схватила лишь воздух. Она споткнулась, ее рука внезапно выкрутилась за спину и скользкие доски пристани ударили ее по лицу. Ее боевой клич превратился в удивленный хрип, а затем, когда ее мизинец жестоко выкрутили, в долгий стон боли.
— Ты все еще считаешь, что мне нечему тебя научить?
— Нет! Нет! — захныкала Колючка, беспомощно извиваясь, оттого что каждый сустав ее руки горел огнем. — Я очень хочу учиться!
— И твой первый урок?
— Если меня можно ударить, значит я этого заслуживаю!
Ее палец отпустили.
— Боль это лучший учитель, как ты скоро поймешь.
Колючка с трудом поднялась на колени, тряся пульсирующей рукой, и обнаружила, что ее старый друг Бренд стоит над ней. На его плече был мешок, а на лице ухмылка.
Скифр ухмыльнулась в ответ.
— Забавно, да?
— Немного, — сказал Бренд.
Скифр ударила его по щеке, он отпрянул к столбу, уронил на ногу мешок и стоял, глупо моргая.
— Ты учишь меня сражаться?
— Нет. Но не вижу причин, почему и тебе не нужно быть готовым.
— Колючка? — ее мать протягивала ей руку, чтобы помочь. — Что случилось?
Колючка руку демонстративно не приняла.
— Полагаю, ты бы знала, если бы смотрела на дочь, а не завлекала нашего кормчего.
— Боги, Хильда, ты ничего не прощаешь, да?
— Черт возьми, мой отец называл меня Колючкой!
— О, твой отец, конечно. Ему бы ты простила что угодно…
— Может, потому что он мертв.
Глаза Колючкиной матери снова наполнились слезами, как обычно.
— Иногда мне кажется, что ты была бы счастливее, если бы я к нему присоединилась.
— Иногда я так и думаю! — И Колючка подняла свой матросский сундучок. Отцовский меч стукнул внутри, когда она взвалила его на плечо и потопала к кораблю.
— Мне нравится ее своевольный характер, — услышала она голос Скифр позади. — Вскоре мы направим его в нужное русло.
Один за другим они забрались на борт и расставили матросские сундуки на свои места. К большому Колючкиному отвращению Бренду досталось второе заднее весло. Они двое были прижаты почти друг к другу сужающимися бортами корабля.
— Только не толкай меня под локоть, — прорычала она, и ее настроение было отвратительнее, чем обычно.
Бренд устало покачал головой.
— Может мне просто выброситься в море?
— А ты можешь? Было бы идеально.
— Боги, — пробормотал Ральф со своего места на рулевой платформе над ними. — Я что, вынужден буду всю дорогу по Священной выслушивать, как вы двое цапаетесь друг с другом, словно пара мартовских котов?
— Скорее всего, — сказал Отец Ярви, косясь на небо. Оно было облачным, и пятно Матери Солнца едва виднелось. — Плохая погода для выбора курса.
— Неудача в погоде, — простонал Досдувой от своего весла где-то посредине корабля. — Ужасная неудача.
Ральф надул щеки, покрытые седой щетиной.
— В такие времена мне не хватает Сумаэль.
— В такие времена, и во все остальные, — сказал Отец Ярви с тяжелым вздохом.
— Кто такой Сумаэль? — пробормотал Бренд.
Колючка пожала плечами.
— Откуда мне, черт возьми, знать? Мне никто ничего не говорит.
Королева Лаитлин наблюдала, как они отчаливают, положив руку на тяжелый живот. Она коротко кивнула Отцу Ярви, затем повернулась и направилась к городу, ее стадо невольников и слуг суетилось позади нее. В команде корабля в основном были люди, вольные как ветер, так что на берегу осталась лишь небольшая горстка провожающих. Мать Колючки была среди них, по ее щекам текли слезы, и она махала рукой, пока пристань не превратилась в пятнышко вдали. Затем цитадель Торлби стала лишь неровными зазубринами, а потом и Гетланд растаял в серой дали над серой линией Матери Моря.
Когда гребешь, смотришь назад. Всегда смотришь в прошлое, никогда в будущее. Всегда видишь, что теряешь, и никогда то, что добудешь.
Колючка напустила на себя храбрый вид, но храбрый вид может быть хрупкой штукой. Ральф, прищурившись, смотрел на горизонт. Бренд сосредоточился на гребле. Если кто-то из них и заметил слезы, капающие ей на рукав, им нечего было сказать на этот счет.
Второй урок
Ройсток был вонючей отрыжкой деревянных лавок, громоздившихся одна на другую, втиснутых на загнивающий остров в устье Священной реки. Из него выплескивались ноющие попрошайки, самодовольные налетчики, докеры с грубыми руками и сладкоголосые торговцы. Его шаткие пристани заполонили странные суда со странными командами и странными грузами, на которые загружали воду и еду, и с которых продавали товары и рабов.
— Черт возьми, мне надо выпить! — прорычал Одда, когда Южный Ветер коснулся причала, и Колл спрыгнул на берег, чтобы закрепить тросы.
— Может, ты сможешь убедить меня присоединиться, — сказал Досдувой. — Если только не будет никаких игральных костей. Мне не везет в кости. — Бренд мог бы поклясться, что Южный Ветер поднялся на несколько пальцев в воде, когда он соскочил на берег. — Хочешь с нами, парень?
Предложение жутким искушало. После чертовски тяжелой работы и тяжелых слов, после плохой погоды и плохого настроения, через которые они прошли на пути через Расшатанное море. Надежды Бренда на удивительное путешествие пока что больше оправдывались в части удивительности, чем в части путешествия. Команда, которая должна была сплотиться общей целью, походила скорее на мешок со змеями, плюющимися друг в друга ядом, словно их путешествие было битвой, в которой должен остаться лишь один победитель.
