Антон Грановский - Посланники тьмы
Но охоронцы уже бежали за Глебом, размахивая саблями и выкрикивая ругательства на языке степняков и диких горцев. Один из них почти настиг Глеба, но тот извернулся и ударил головореза локтем в челюсть. Охоронец вышиб задом перила и грохнулся на дубовый стол.
Глеб в несколько прыжков достиг двери, ведущей в покои Бавы Прибытка, распахнул ее и нырнул внутрь. Он хотел захлопнуть дверь, но Тунгир, влетевший наверх, как птица, уже вбегал за ним следом, размахивая саблей и выкрикивая яростные ругательства.
2
Бава Прибыток, дородный, чернобородый, сидел за столом и обгладывал жареную свиную ногу.
Глеб хотел захлопнуть дверь, но не успел – Тунгир и двое темноликих охоронцев влетели в покои вслед за ним и взмахнули саблями.
– Стоять! – рявкнул на них Глеб.
Дуло ольстры было приставлено к голове Бавы. Купец так и застыл, раскрыв рот и держа в руке полуобглоданную рульку.
– Дернетесь, размозжу ему голову! – холодно проговорил Глеб.
Еще несколько охоронцев вбежали в покои, но Тунгир дал им знак остановиться. Взглянув на Глеба сузившимися и потемневшими от гнева глазами, он спросил:
– Чего ты хочешь, шайтан?
– Вложите сабли в ножны! – приказал Глеб.
Охоронцы уставились на Тунгира – он кивнул. Они нехотя вложили сабли в ножны.
– Теперь выйдите и оставьте нас одних! – приказал Глеб. – Ну!
Глеб вдавил ствол в толстую, бородатую щеку купца. Тунгир посмотрел на Баву. Тот нахмурился и процедил сквозь зубы:
– Делай, как он говорит.
– Но, хозяин...
– Делай! – повторил Бава Прибыток, повысив голос.
Тунгир кивнул, послушно развернулся и дал знак своим головорезам. Те, по-прежнему не произнося ни слова, вышли из покоев вслед за Тунгиром и прикрыли за собой дверь.
Глеб шагнул к двери, накинул на скобы дубовый засов и повернулся к купцу.
– Ну, здравствуй, Бава, – сказал он, опуская ольстру.
Чернобородый купец прищурил темные глаза и угрюмо проговорил:
– Здравствуй, Глеб Первоход. Зачем пожаловал?
– Разговор есть.
Купец положил свиную ногу на тарелку и снова воззрился на Глеба. Взгляд у него был спокойный и холодный.
– Коли убить меня хочешь, так убивай сейчас, – сказал Бава. – Потом можешь и не успеть.
– Убивать я тебя не собираюсь.
Бава Прибыток ухмыльнулся в бороду.
– Благодарствую. Но тебе это уже не поможет. Ты не выйдешь отсюда живым, Первоход.
– Я знаю, – отозвался Глеб.
Он прошел в центр покоев и сел на расписную скамью. Ольстру Глеб положил себе на колени.
Некоторое время мужчины с мрачным интересом разглядывали друг друга.
– А ты изменился, – сказал Бава. – Пополнел, возмужал. К твоему бы лицу мою бороду – осанистый получился бы купец. Видать, хорошо жил в последний год, ел кашу да запивал сладким сбитнем?
– Да, жил неплохо, – согласился Глеб.
– Слыхал, ты заделался огородником. Выращиваешь диковинные растения и продаешь рассаду купцам. Может, и мне у тебя чего-нибудь прикупить?
– Прикупишь. Но сейчас поговорим о другом.
– О чем же? – прищурил темные, непроницаемые глаза Бава Прибыток.
– О Гиблом месте.
Хозяин Порочного града хмыкнул.
– А чего о нем говорить? Туда нынче никто носа не сует. Ходоки все остепенились, пооткрывали лавки да артели. Их туда теперь калачом не заманишь.
– Чего так?
– А то сам не знаешь. Гиблое место переменилось. Прежних троп нет. Нечисть, сказывают, новая появилась. Да такая жуткая, что по сравнению с ней упыри да оборотни – навроде беззубых лягушек.
– Н-да, – задумчиво проговорил Глеб, не спуская глаз с Бавы. – Дурные времена для тебя настали.
– Да уж, – скорбно скривился тот. – Порочный град совсем опустел. Смотреть здесь нынче не на что. А помнишь, какие битвы мы с тобой устраивали в прежние времена? Оборотни против волколаков! Упыри против кишенской нелюди! На это стоило посмотреть!
Бава усмехнулся, чуть склонился вперед, нависнув широкой грудью над столом, и доверительно сообщил:
– Говорят, новая нечисть прежнюю пожрала.
– Да ну? – «удивился» Глеб. – А что за новая нечисть?
Бава нахмурился и ответил со вздохом:
– Того никто не ведает. За последний год только два человека из Гиблого места живыми вернулись. Да и те опосля померли.
– Охотник Вислоус и ходок Дивлян?
Бава кивнул.
– Угу. А перед ними ходили в Гиблое место сыновья Колояра Хромого. Вислоус в бреду говорил, что видел в чащобе их трупы. Все четыре висели на дереве с ободранной кожей. Ужас!
Глеб нахмурился.
– Бава, давай начистоту, – сухо проронил он. – Я знаю, что Дивляна в Гиблое место послал ты.
Чернобородый купец вздохнул и смиренно произнес:
– Каюсь, послал. Думал, он мне парочку оборотней словит.
– Словил?
Хозяин Порочного града махнул рукой.
– Какое там. Пустой пришел. – Бава дрогнул черными, как вороньи крылья, бровями и тягостно вздохнул: – Ох-хо-хо... Еще месяц-два такой жизни, и совсем разорюсь.
Несколько секунд Глеб молчал, разглядывая мясистое лицо купца, затем сказал:
– Врешь ты, Бава.
– Ась? – вздернул брови тот.
– Не за оборотнями ты Дивляна посылал.
– Вот тебе на! – удивился купец. – А за чем же?
– А это ты мне скажи.
Бава подергал себя пятерней за бороду, темнея лицом.
– Послушай, Первоход, – грозно начал он, – я...
Глеб взял с коленей ольстру и наставил ее на Баву.
– Я пришел узнать правду, а не слушать твои враки, – холодно заявил он.
Купец покосился на ольстру, сглотнул слюну и сказал:
– Убьешь меня – отсюда не выйдешь.
Глеб дернул плечом:
– Да мне плевать.
– На жизнь свою плюешь? – Бава усмехнулся и покачал головой. – Не поверю.
Глеб взвел курки и холодно прищурился.
– Ты, я вижу, совсем забыл, с кем имеешь дело.
Лицо Бавы переменилось. Теперь перед Глебом сидел не добряк-купец, жалующийся на жизнь, а хладнокровный, сильный и лютый человек-рвач, способный свернуть шею противнику собственными руками.
Бава взглянул на черное дуло ольстры, перевел взгляд на Глеба и процедил сквозь зубы:
– Надеюсь, я еще сегодня увижу, как ты сдохнешь.
– А я надеюсь посмотреть сегодня вечером запись матча «Арсенал» – «Челси», – сказал Глеб. – Но чего в нашем мире стоят надежды?
Они долго молчали, глядя друг другу в глаза. Наконец Бава Прибыток вздохнул и сказал:
– Ладно. Твоя взяла, ходок. Не убивай меня. Я все тебе расскажу.
Глеб недоверчиво прищурился.
– Ну? Я жду.
– Только сперва опусти ольстру. Не смогу говорить, пока она на меня смотрит. Опусти-опусти. Она ведь все равно останется у тебя в руках.
Глеб секунду или две раздумывал, потом опустил обрез. Это было ошибкой. Стоило Глебу на мгновение расслабиться, как Бава вскочил с места и одним рывком опрокинул на Глеба стол со всем, что на нем стояло.
