Джон Норман - Охотники Гора
Она улетела с Сардара, сделала свой выбор. Это было очень смело с ее стороны. Я восхищался ею. Но принятое решение было связано с огромным риском, и она это, безусловно, знала.
– Сарпедон не подозревает, что я прошла в Аре полный курс обучения рабыни, – продолжала она. – Он не запросит за меня больше двадцати золотых монет.
– Я тоже так думаю.
– Это будет здорово – снова оказаться на воле!
Мне вспомнилось, как однажды – казалось, с тех пор прошло столько лет! – эта девушка и две ее подруги, Вирджиния Кент и Филлис Робертсон, произвели настоящий фурор на Курулеанском невольничьем рынке, Центральном рынке Ара, и были проданы за баснословную цену в три тысячи золотых монет. Впоследствии Вирджиния Кент стала свободной спутницей простого воина из Ара, Релиуса, а Филлис Робертсон попала в руки другому воину, Хо-Сарлу, но думаю, она до сих пор носит ошейник. Элизабет же, самая красивая и способная из них троих, вообще превратилась в обычную рабыню, из тех, что обслуживают посетителей захудалой таверны, затерявшейся у пристани.
Сейчас она была такой же красивой, как на деревянном помосте Курулеанского невольничьего рынка. Только стоимость ее с тех пор значительно уменьшилась. Теперь даже цена в двадцать золотых за нее казалась мне несколько завышенной.
– Думаю, я мог бы приобрести тебя и за десять золотых, – высказал я ей свои предположения.
Она ответила мне негодующим взглядом.
– Если бы, конечно, я этого хотел, – добавил я.
– Что ты имеешь в виду? – оторопело прошептала она.
– Я ищу Талену, – пожал я плечами.
– Купи меня! Купи! – забормотала она. – Выпусти меня отсюда!
– В Сардаре ты сделала свой выбор. Ты ведь знала, что принимаешь очень опасное решение.
В ее глазах отразился ужас.
– Ты поставила на эту карту – и проиграла. Она молча покачала головой.
– Не думай, что я не восхищаюсь тобой, – продолжал я. – Напротив. Твой поступок достоин всяческого уважения. Но ты знала, что затеяла опасную игру, и тем не менее выбрала именно эту карту. Ты поставила на нее – и проиграла.
– О, ты знаешь, что такое быть обслуживающей рабыней в пага-таверне? – прошептала она.
– Знаю.
– Выкупи меня! – взмолилась она. – Ведь ты богат! Забери меня отсюда!
– Разве так должна о чем-то просить рабыня? – удивился я.
– Купите Тану! – разрыдалась девушка. – Купите!
Она протянула ко мне руки, скованные тяжелыми цепями. Я взял ее за плечо, привлек к себе и поцеловал в губы. Как обычную рабыню. Затем отстранил ее от себя.
– Что ты собираешься делать? – с мольбой в голосе спросила она.
– Собираюсь оставить тебя здесь, – ответил я. – Не хочу ничего менять.
– Нет! – разрыдалась она. – Только не это!
Я выбрался из зашторенной ниши. У меня не было больше желания разговаривать с этой рабыней.
С самой обычной рабыней по имени Тана.
Римм и Турнок ждали меня внизу. Время перевалило за полдень. Мы вполне могли начать подготовку к экспедиции уже сегодня вечером, а с утра приступить к закупке продовольствия.
Я заметил, что Тендина уже подносила пагу к одному из столиков, а неподалеку от нее с кувшином в руке шла танцовщица, та, что произвела такое впечатление на Турнока. Сейчас она была одета в обычную короткую шелковую тунику рабыни, и я догадался, что хозяин таверны, Сарпедон, когда девушка не занимает посетителей танцами, отправляет ее в зал подносить пагу. Думаю, с его стороны такое решение было вполне разумным.
Римм и Турнок казались отдохнувшими и умиротворенными. Я кивнул Турноку, указывая на танцовщицу:
– Во сколько она тебе обошлась?
Цены на подобных девиц я знал, и мне не хотелось, чтобы моих людей обманывали.
– Хозяин сказал, что, когда она не танцует, она используется как обычная рабыня, – ответил Турнок, – и цена за нее такая же, как и за всех остальных, – кружка паги.
– Хорошо, – сказал я.
Все было правильно. Мы стояли неподалеку от прилавка, и Сарпедон, выходя из коридора, услышал наш разговор.
– Все мои девочки идут по одной цене, – пояснил хозяин. – Даже танцовщицы. Такова традиция нашего заведения, – с гордостью добавил он и поинтересовался: – А как посетители, остались довольны?
– Да! – прогудел Турнок.
– Тендина вас не разочаровала?
– Она была просто великолепна! – с воодушевлением отозвался Римм. – Показала мне пару вещей… Теперь я знаю, чему научу свою рабыню, Кару, как только вернусь на корабль!
– А как вам Тана? – обратился ко мне владелец таверны.
– Очень даже неплохо, – ответил я.
– Одна из самых популярных девушек, у посетителей, – похвалил ее хозяин. – Этакая маленькая красавица.
– Кстати, – добавил я, – мне приходилось встречать Тану и прежде, в Аре. Это блестяще обученная рабыня. Она прошла специальный курс рабыни для наслаждений и прекрасно танцует.
– Вот маленькая дрянь! – рассмеялся владелец таверны. – А я и не знал! Спасибо вам, капитан. Сегодня же вечером она исполнит что-нибудь для моих гостей!
Мы собрались уходить.
– Вы еще придете на нее посмотреть? – крикнул нам вдогонку хозяин.
– Нет, – ответил я. – К сожалению, дела не позволяют.
5
МЫ ОТПРАВЛЯЕМСЯ ВВЕРХ ПО РЕКЕ
Шел четвертый день нашего пребывания в Лидиусе – городе-порте, расположенном в самом устье широкой извилистой реки Лаурии. Мы заканчивали закупать и грузить на борт припасы и снаряжение, которое могло понадобиться в пути. За это время матросы хорошо отдохнули и насладились всеми удовольствиями, которые мог предложить им берег.
Я стоял, облокотившись на поручень корабля.
По берегу, по направлению к «Терсефоре», шла Кара, как всегда в короткой шелковой тунике. Мне доставляло большое удовольствие смотреть на эту девушку. Я заметил, что ноги у нее в грязи. Она нашла где-то цветок талендра и вплела его в волосы, стянутые сзади белой шерстяной лентой. Цветок еще больше подчеркивал красоту ее черных вьющихся волос. Я радовался за Римма. Цветок талендра в волосах рабыни означает выражение ее любви и привязанности к владельцу, сказать о которых она, конечно, не осмеливается. Я, кстати, заметил, что после нашего посещения пага-таверны в день прибытия в Лидиус Римм предпочитал проводить время на борту корабля, в обществе Кары.
Сегодня мы посылали ее купить несколько буханок сатарновского хлеба. Девушки-рабыни носят деньги во рту, поскольку горианские туники традиционно лишены карманов. Рабыням же запрещено иметь кошельки. Владелец закрепляет на шее рабыни тонкий кожаный ремень, узел которого находится сзади, у нее за спиной, так что она не может его развязать. Булочник же, положив хлеб или какие-либо продукты в небольшой пакет, прикрепляет его к ремню на шее рабыни, связывая концы ремня специальным, известным только булочникам, узлом. При этом узел булочника никогда не спутаешь, например, с узлом продавца овощей или, скажем, обувщика. Никакая девушка не сумеет повторно завязать такой узел, даже если ей каким-то чудом удастся его распутать, что практически невозможно. Каре, по крайней мере, такое не по силам.
