Елена Хаецкая - Возвращение в Ахен
— Мела!
Кричала Фрат. Кричала совсем близко, уверенная в том, что он слышит. И те, что шли сзади, слышали ее тоже.
— Мела! Будь осторожен! Тут опасно!
Он нахмурился и замер. Золотистые пятна света пробежали по его лицу, не выделяя, а скрывая его. Голос Фрат вдруг сорвался:
— Мела! Великий Хорс, жив ли ты?.. Мела…
Мела сильно прикусил губу. Как некстати… И Фрат меньше, чем кто бы то ни было, заслужила такое…
Бесстрашная воительница всхлипнула. Он увидел ее на тропе. Она прошептала так, словно он уже умер и она разговаривала с его душой:
— Зачем ты был так неосторожен, Мела?
Он вздрогнул — и это движение выдало его. Фрат застыла с широко раскрытыми глазами, а потом, отбросив в сторону щит, побежала к нему. Беспомощно опустив руки, Мела смотрел, как она летит по тропинке, легко и сильно отталкиваясь от земли. Корни сосен, проползающие под толстым хвойным ковром, золотые солнечные пятна, маленькие ноги, обутые в ременные сандалии…
Она не успела добежать до него. Грубые руки схватили Мелу, отобрали меч, заломили локти за спину и поставили на колени. Мела не сопротивлялся.
Фрат замерла, точно наткнувшись на стену. Стоя на коленях, Мела смотрел снизу вверх, как меняется ее лицо по мере того, как она узнает тех, кто держит его. Она стала тяжело дышать. И тут, словно желая дать ответ на все невысказанные вопросы, один из схвативших Мелу нащупал на его шее кожаный шнурок, сильно дернул и сорвал маленький мешочек. Очень медленно развязал тонкие завязки и вытряхнул на широкую ладонь содержимое мешочка. Нестерпимо ярким блеском сверкнуло золото, уничтожая последнюю надежду.
Это были тяжелые женские серьги с пластинами, изображавшими лебедя и его отражение, — ритуальный дар для Черной Тиргатао.
Мела стоял посреди деревенской площади между двух воинов, вооруженных длинными копьями. Он казался спокойным, как обычно, и только был очень бледен. Оружие у него отобрали, все украшения сняли. Обнаженный до пояса, босой, со связанными руками, он стоял перед Фарзоем и, не мигая, смотрел на вознесенного в яркое небо Золотого Лося.
Фрат и ее отец стояли по правую руку от вождя, девушка на полшага позади мужчины, как и подобает тени воина. Лица обоих были бесстрастны, и никто не видел, как Фрат, таясь от всех, до боли жмет пальцы Фратака.
Пузан тоже был здесь, в молчаливой толпе. Вся его злоба на Мелу куда-то пропала, и он демонстративно вздыхал и бросал на преступника жалостливые взгляды.
Синяки не было видно, но Мелу это не беспокоило. Может быть, странный пришелец с темной кожей поможет младшему брату, кто знает? Они, вроде бы, подружились…
— Мела, сын Арванда, — сказал Фарзой. — Вчера наш народ был опозорен перед лицом Смерти, которая пришла забрать к себе наших погибших. Я сказал, что виновный в этом позоре умрет. Ты слышал?
— Я слышал, — отозвался Мела, и его голос звучал, как всегда, отчетливо и звонко. — Я ведь был рядом с тобой, Фарзой, сын Фарсана.
Вождь поднял левую бровь, и шрам на его лице перекосился, багровея.
— Небесный Лось — Око Хорса, он не терпит лжи, — продолжал Фарзой. — Я говорил с ним всю ночь, желая открыть истину. Я говорил ему: «Дары для Тиргатао украл такой-то» — и Лось наливался алым гневом, отвергая неправду. И с каждым новым именем у меня отлегало от сердца, потому что невыносимо подозревать близких. Твое имя, Мела, я назвал последним. Я был уверен, что золото для Смерти скоро отыщется. И когда Лось остался спокойным и не стал отрицать сказанного мной, мне показалось, что я умираю. Трижды я повторял эти слова, показавшиеся поначалу глупыми и святотатственными: «Золото для Смерти украл Мела». И с каждым разом они становились все менее глупыми и менее святотатственными…
Мела склонил голову.
— Я знал, Фарзой, что тебе долго перебирать имена перед золотым Советником Истины, прежде чем ты доберешься до моего. У меня было время. Я успел бы уйти, если бы меня не задержали.
Вождь, казалось, был более удивлен, чем разгневан.
— Ты был гордостью моего сердца, Мела, — сказал, наконец, Фарзой. — Зачем ты навлек на себя такую бесславную смерть?
— Оставь меня жить, — спокойно сказал Мела, — и избавишь себя от этой муки.
Вождь долго молчал, глядя ему в лицо. Арванд, отец Мелы, умер от ран на руках Фарзоя, когда они вдвоем отбивались от большого отряда врагов. В те годы морасты завоевали соляное озеро и воздвигли на его берегу святыню воинского союза — Дерево Восьми Клыков. Оно было совсем молоденьким, когда они вживляли в него кабаньи челюсти. Оно хранило их удачу многие годы. Великое это богатство — соль. Летом она осаждалась на дно озера, ее выламывали и везли в деревню, где женщины очищали ее от ила, промывали, сушили. И всегда вокруг соли лилась кровь. На эту соль они выкупали своих пленных. Ради нее к народу Фарзоя приходили торговцы из самых разных, подчас очень далеких племен, в том числе и охотники из рода людей.
Серые глаза Мелы серьезно смотрели на вождя. Босой и связанный, сын Арванда стоял прямо, словно ни страх смерти, ни позор осуждения не могли его коснуться.
— Оставь меня жить, — повторил Мела. Не попросил, а посоветовал.
— Нет, — ответил Фарзой и повторил свой вопрос: — Зачем ты украл золото, Мела?
— Ты не захотел спасти моего брата, — сказал Мела. — Тогда я подумал, что смогу выкупить его. Я посмотрел на свои вещи и не нашел среди них ни одной, что мог бы предложить в обмен на моего Аэйта. После этого я украл.
— Я поступил разумно, отказав тебе. Твой брат — тень, а ты хотел рисковать ради него жизнью воинов. К тому же, он уже один раз провинился…
— Это так, — согласился Мела, — но он мой брат. Без него я сам становлюсь тенью.
— Не говори мне, что не можешь сражаться без этого сопляка и жулика! — вскипел вождь.
— Я отвечаю, — сказал Мела.
Великан громко всхлипнул. Мутные слезы потекли по его трясущимся щекам.
— Как они друг за друга… — пробормотал великан, гнусавя от избытка чувств. — Прямо как мы с господином Синякой…
Он сокрушенно потряс головой, потом, заметив, что на него смотрят, побагровел и отвернулся, отстукивая по земле какой-то варварский марш.
— Мела, — уже спокойнее проговорил вождь, — ты слышал, что было сказано у костра Тиргатао.
Мела слегка побледнел. Воин, стоявший справа от него, переложил свое длинное копье в левую руку, а правой схватил его за локоть. Вдвоем охранники поставили его на колени. По знаку вождя к ним подошла Асантао.
— Чего ты хочешь от меня, Фарзой? — безжизненным голосом спросила она. Черная Тиргатао, казалось, выпила ее силы, и колдунье не было дела ни до вождя, ни до старшего брата Аэйта.
