Маргит Сандему - Лихорадка в крови
Ёте выбился из сил и присел рядом с Виллему на бугорок. Она не ответила на его веселый призывный взгляд.
В теснине стоял терпкий дух прокаленных на солнце деревьев. Из-под ели, где лежала кружевная тень, сладко пахло влажной лесной почвой. За спиной у Виллему склон почти отвесно спускался к реке.
Прохладная вода так и манила! Вот бы сейчас окунуться, мечтала Виллему. Толстые, негнущиеся драгунские штаны доставляли ей много неудобств.
Ущелью не было конца. Оно разрезало горный хребет и уходило вдаль, это они видели, когда спускались сюда с плоскогорья.
Зловещее место! Глухая теснина, настолько узкая, что по ней едва можно было проехать.
— А ты смелая девица, — услышала Виллему рядом с собой чей-то голос.
Она с удивлением обнаружила, что Ёте сидит уже совсем рядом, в задумчивости она успела забыть о нем.
Ёте смотрел ей в глаза.
— Не каждая на твоем месте решилась бы так открыто признаться, что ей нужен мужчина… Я знаю, многие девушки так думают, но вслух этого ни одна не скажет.
Виллему молчала. Ее признание предназначалось только Доминику, мнение остальных ее мало заботило.
— У тебя горячая кровь, — задумчиво продолжал Ёте. — Неужели ты все-таки надеешься заполучить своего возлюбленного?
Виллему не слушала его. Ее внимание было поглощено Домиником. Он скинул рубаху, она вновь увидела его смуглую золотистую кожу, узкую полоску черных волос, сбегавшую к низу живота… Лицо было замкнутое, он сосредоточился на работе.
Виллему взглянула на его руки. Сильные, жилистые, красивые. Как приятно, когда они касаются лица, кожи, когда они ласково и нежно пробегают по всему телу…
Ёте был опытный соблазнитель. Он будто случайно слегка коснулся рукой ее колена. В этом невинном жесте не было, казалось, никакого тайного смысла.
— Может, отойдем в сторонку, потолкуем немного? — дружески предложил он. — Ты, небось, уже устала от постоянного надзора своего сурового родственника? Ты же взрослая женщина, можешь и сама постоять за себя.
Виллему наконец-то вернулась к действительности.
Любая девушка на ее месте не усмотрела бы никакого подвоха в таком, казалось бы, невинном предложении. Но Виллему за свою короткую жизнь достаточно нагляделась на мужское коварство. Ей случалось давать отпор и грубым насильникам, и опытному соблазнителю, с которым ей довелось лежать в одной кровати. Она всегда твердо знала, чего хочет, и действовала сообразно своим желаниям.
— Ты прав, я достаточно взрослая и могу сама постоять за себя, — резко сказала она. — Поэтому не надейся меня одурачить.
Ёте усмехнулся:
— Я и не собираюсь тебя дурачить, просто предлагаю тебе кое-что, от чего на моей памяти еще никто не отказывался.
Виллему хотела уже дать ему отповедь, как вдруг Доминик обратил на них внимание.
— Ёте! — крикнул он. — Иди-ка сюда, теперь очередь Фольке отдыхать, он слабее тебя!
— Наш разговор не окончен, — шепнул Ёте Виллему и неохотно поднялся.
— А по-моему, мы уже все сказали друг другу.
Через мгновение она уже забыла про Ете и вновь задумалась о Доминике. Она пыталась мысленно заставить его взглянуть на нее, но, видно, дар внушения, присущий ей, ослабел после всех обрушившихся на нее испытаний. На Доминика не действовали ее внушения, и он сосредоточенно ворочал камни.
Виллему не могла знать, что в душе у Доминика разыгралась настоящая буря. Зачем Виллему последовала за ним? Он приложил столько сил, чтобы постараться забыть ее. Но достаточно ему было снова увидеть ее прекрасное лицо, ощутить дыхание ее необузданной страсти, побыть с нею наедине, как чувства вспыхнули в нем с прежней силой. Он чуть не задохнулся от ревности, когда этот опытный соблазнитель Ёте положил руку ей на колено. Доминик с трудом удержался, чтобы не швырнуть в него камень, который держал в руках. Собственная ревность испугала Доминика.
Но что Виллему себе позволяет! Не отодвинулась, не сбросила руку этого волоокого красавца! Доминик не мог слышать ее слов и тем более не мог угадать ее мыслей.
Проклиная себя за неудачу, Ёте снова принялся расчищать камни. В жизни у него было только одно желание — разбогатеть, не прилагая к этому больших усилий. Легче всего было разбогатеть, женившись на богатой невесте. Он сразу понял, что имеет дело с девушкой благородного происхождения и что она отличается от тех деревенских простушек, которых он до сих пор завоевывал с такой легкостью.
Ёте чувствовал, что к Виллему нужен совсем иной подход. Хотя и у нее была своя слабая сторона — страсть и чувственность. Если он не будет допускать промахов, она в конце концов уступит ему. Обожжется на-собственном пламени.
Где ему было знать, что страсть Виллему принадлежит только одному человеку?
Наконец путь был свободен, отряд мог двигаться дальше. У всех сразу стало легче на душе.
Достигнув дна ущелья, люди бросились на землю и пили прямо из реки. Потом они поили лошадей и лили на себя воду.
Виллему с завистью смотрела на полураздетых мужчин. Она огляделась по сторонам. За выступающей скалой был небольшой водопад, а значит, и заводь, в которой должно было быть поглубже.
Двое из отряда были заняты лошадьми, другие разбрелись по узкому берегу речки. Виллему незаметно скользнула за скалу. Она не ошиблась, под водопадом и в самом деле была большая заводь — лучшего места для купания и не придумать! Виллему скинула с себя надоевшую драгунскую форму и, обнаженная, бросилась в воду.
Никогда она не испытывала такого блаженства! Разгоряченная летним зноем и собственным жаром, сжигавшим ее изнутри, она наслаждалась мягкой прохладой прозрачной воды, любовалась брызгами, в которых играли солнечные лучи.
Виллему не заметила, что вокруг стало подозрительно тихо…
Доминик, державший лошадей, вдруг обнаружил, что рядом с ним никого не осталось, однако истинный смысл случившегося не сразу дошел до его сознания.
На одной из скал в кустах притаился Фольке, он раздвинул ветки и, затаив дыхание, смотрел куда-то вниз, под водопад. Рот у него раскрылся от удивления. Круглые глаза стали еще круглее, взгляд слегка затуманился.
Рядом с ним стоял Ёте.
— Ну и тело! — вздохнул он про себя и облизнулся. — Никогда такого не видел. Я получу ее во что бы то ни стало. И как можно скорее! Сегодня же!
Кристоффер тоже не мог отвести глаз от купающейся Виллему, он притаился неподалеку от Фольке. Хоть он и считал, что его в жизни уже ничем не удивить, он был растерян. Такое он видел впервые.
Рядом с Кристоффером стоял Йенс. Слезы жгли ему глаза, горло перехватило. Отчаяние и безнадежность чувствовал он, созерцая это прекрасное женское тело. Ему случайно приоткрылся мир, доступа в который он был лишен.
