Светлана Велесова - Ученье - свет. Только объясните это темным
– Тогда съездим в другой раз, – Ника глянула на ведра и брошенные тряпки. Надо все это убрать. И пусть квартира сохнет. – Ну что, последний рывок, и сходим в магазин, купим чего–нибудь пожевать?
Хорошо, она отдала сумку с деньгами на хранение бабушке Настасье. Хоть они избежали «всемирного потопа».
– А может, ко мне? Заодно искупаемся, – Даша оттопырила свою промокшую после уборки кофту. На ней явственно проступали следы известковой побелки. Джинсы на коленях тоже были мокрыми, и хлюпало в кроссовках.
От душа Ника отказываться не стала. Вдруг еще и накормят? И, если совсем повезет, дадут выспаться в нормальной кровати. Ее матрац вряд ли за один день высохнет. Стоит хоть немного побаловать себя удобствами.
Дашина мама встретила их со скептической улыбкой.
– Где вас носило? Что вы так выделались?
– У Вероники прорвало трубу. Пришлось ликвидировать последствия. А чем это так вкусно пахнет? – Даша сунулась на кухню, но мама завернула ее обратно и подтолкнула в сторону ванной.
– Сначала мыться, переодеваться, и только потом завтракать. Даша, дай Веронике халат Дениса и его тапочки.
– Спасибо, – Ника смущенно улыбнулась.
– Не нужно стесняться, – Анна Николаевна улыбнулась и ушла на кухню, откуда пахло блинами и жареной яичницей.
– Кто там? – послышался мужской голос.
– Даша с подругой.
– Это папа, – Даша потащила ее к себе в комнату переодеваться. – Ты, главное, его не бойся. Он с виду очень грозный, а на самом деле добряк.
Ника и не думала бояться. Быстро переоделась в сухие вещи и по праву гостя первая отправилась купаться.
Полчаса спустя они с Дашей, умытые и благоухающие шампунями, сидели на кухне, пили вкуснейший зеленый чай и заедали не менее вкусными блинами. В отличие от изысков бабушки Настасьи, квартира, где проживало семейство Воронцовых, была обставлена в современном стиле и оснащенная новейшей бытовой техникой. Кем бы ни работали родители Даши, жили они в достатке. Правда, им не удалось выкупить все пять комнат бывшей коммуналки. Две спальни отошли соседям. Но они были довольны и трехкомнатной квартирой.
– Так куда запропастился Денис? – Анна Николаевна оглянулась от плиты, где готовила зажарку для картофельного рагу с мясом. Рядом на сковородке тушилась капуста, скорей всего, тоже на гарнир к мясу.
Виталий Дмитриевич – отец Даши – выглянул из–за газеты, ожидая от них ответа. Перед ним стояла чашка свежесваренного крепкого кофе и на тарелке пара галет с тонкими ломтями красной рыбы, украшенной укропом. Кажется, бедного мужчину посадили на диету, судя по тому, как он поглядывал на блины и розетки со сметаной и сгущенкой. И ничего он не страшный. И очень даже симпатичный. Теперь Ника поняла, на кого похожи близнецы. Черные волосы на висках мужчины тронула седина, придав его лицу еще больше благородства. И хотя синие глаза смотрели строго, в уголках губ угадывалась улыбка.
Ника с Дашей переглянулись.
– А… а он… – девушка взглядом утопающего попросила у нее помощи. Воображение отказывало ей в придумывании причины, почему брат по ночам бегает в парке голый.
– Бабушка Настасья попросила его починить кран… – Ника запнулась, когда почувствовала под столом пинок от Даши, поняла, что ляпнула что–то не то, но продолжала вдохновенно врать. – Как починит, сразу придет.
– Прямо водопроводная эпидемия, – удивилась Дашина мама.
Виталий Дмитриевич стукнул газетой об стол.
– Денис чинит кран? Когда он умудрился стать сантехником? Я третий день прошу его отвезти машину в сервис.
– Виталий, не начинай, – вступилась за сына мать. – Мальчик проявляет уважение к старшим.
– Ну да, как же. И во сколько мне обойдется это его уважение? Если он что–нибудь испортит в чужой квартире…
– Всем привет, – Денис совершенно бесшумно вошел на кухню. Никто не слышал, как хлопнула входная дверь, поэтому на какой–то миг все опешили. Он же схватил блин и, подтянув ногой табурет, подсел к столу.
– Денис, что у тебя за вид? – Анна Николаевна в ужасе смотрела на его грязную футболку, исцарапанные руки и лицо.
Зная, что парень зверски хочет есть, Ника придвинула к нему тарелку с блинами.
– Чинил кран, – он незаметно ей подмигнул.
Она покраснела. Даша хихикнула.
– И как? Кто победил? Ты или он? – Виталий Дмитриевич скептически отнесся к трудовым подвигам сына.
– Я, конечно. Я его просто выдернул. Теперь там работает бригада слесарей.
Мужчина хмыкнул, мол, что я вам говорил. Даша с обожанием смотрела, как он ест. Анна Николаевна подставила ему тарелку с яичницей с луком и помидорами. Она приготовила ее себе, но, как любая мать, не пожадничала для сына.
Ника поняла, что ей пора собираться, и встала из–за стола.
– Спасибо вам за все…
– Не уходи. Есть разговор, – парень дернул ее за халат, заставив сесть обратно.
– Сейчас?
Денис забрал у отца чашку с кофе, выпил одним глотком и потащил ее к себе в комнату. Усадил на разобранный диван и закрыл дверь на замок. Ника осторожно вытянула из–под себя простынь. Встать она не решилась, потому как парень явно был немного не в себе.
Дверь осторожно толкнули и, убедившись, что она заперта, не стали ломиться.
– Денис, что случилось?
– Ничего, мам. Я только поговорю с Вероникой с глазу на глаз.
– Денис?! – Раздался Дашкин голос.
– Дайте нам минуту!
За дверью стихло.
– Держи себя в руках, – посоветовала ему Ника.
– Я пытаюсь, – парень сел за компьютер и зачем–то его включил. Видимо, привычные действия помогали ему совладать с эмоциями. – Тебе хорошо. Ты с этим живешь с детства, а как мне дальше жить?
Он повернулся к ней на крутящемся кресле. Ника знала, что ее ждет этот разговор, и успела к нему морально подготовиться.
– Так же, как и раньше, – она старалась говорить как можно спокойнее. Хотя не ощущала спокойствия внутри. Нужно помочь Денису примириться со случившимся. И она старалась изо всех сил. – Только придется сменить университет. Тебе нельзя проходить медкомиссию. Или подожди пару лет, пока не закончится перенастройка организма. Когда изменения физиологии закончатся, ни один тест не покажет, что ты оборотень.
– Оборотень, – он выдохнул это слово едва слышно. Ника чувствовала, как оно повисло в воздухе, выдавая отчаяние Дениса. Желание все вернуть назад. И следом за ним понимание, что ничего уже не изменить, и от этого злость на неизвестные силы, сыгравшие с ним такую шутку. Минуту он смотрел куда–то мимо нее.
Ника мышкой сидела на краешке дивана, боясь пошевелиться. Пусть думает. Ему придется много переосмыслить в своей жизни. Но именно от этих нескольких минут будет зависеть, примет он изменения, как дар, или назовет проклятьем.
