Терри Гудкайнд - Второе правило волшебника, или Камень Слёз
— Мы постоянно сражаемся с Владетелем.
— Мне кажется, что, возможно, сейчас все по-другому.
— Я должна рассказать остальным. Я должна рассказать им, что ты можешь показывать пророчества. Нам нужна твоя помощь, чтобы понять их.
— Нет. То, что я показал тебе, я не покажу никому. И никакая боль, которую вы мне причините, не заставит меня это сделать. Я больше никогда не покажу ничего ни тебе, ни другим сестрам.
— Но почему?
— Вам не дозволено видеть пророчества. Только читать.
— Но ведь...
— Такова воля Создателя. Ваш дар скрывает от вас пророчества. Вам не предназначено видеть их, как и неподготовленным людям не дозволено их слышать. Ты сама мне это говорила.
— Но это может помочь нам.
— Видение пророчеств поможет вам не более, чем той девочке, которой я рассказал лишнее, или тем тысячам погибших, о которых ты говорила. Как вы держите меня здесь в заточении, чтобы остальные не могли услышать то, что им не дозволено слышать, так и я должен, должен держать в заточении пророчества, оберегая их от всех, кроме других пророков. Такова воля Того, Кто наделил нас даром и всем остальным. Если бы Он избрал тебя, Он бы дал тебе ключ для понимания пророчеств. Он наделил бы тебя даром, но Он не сделал этого.
— Но, Натан, сестры причинят тебе боль. Они будут мучить тебя, пока ты не откроешь им все.
— Я ничего им не открою, какую бы боль они мне ни причинили. Скорее они просто убьют меня. — Он склонился к сестре. — И они ничего мне не сделают, если ты им не расскажешь.
Она посмотрела на пророка так, как никогда не смотрела раньше. Никто не был столь таинствен, как он. Он был единственным, кому сестры Света не могли доверять до конца. Все остальные говорили им правду о своем даре и о своих способностях, но Натан — сестры знали — никогда не говорил им, на что он способен. Интересно, подумала Маргарита, что еще он знает, какие еще у него возможности.
— То, что ты показал мне, я унесу в могилу.
— Спасибо тебе, дитя.
«Дитя». Другие сестры могли бы сурово наказать его за подобное обращение.
Но Маргарита не из их числа. Она встала и одернула платье.
— Утром я скажу тем, кто работает в архиве, о пророчестве, прошедшем ветвление. Скажу, какая ветвь истинная, а какая — ложная. Они же сами истолкуют пророчество с помощью того дара, каким наделил их Создатель.
— Такова Его воля.
Она сложила письменные принадлежности в ящик.
— Натан, почему ты хотел, чтобы пришла аббатиса? Что-то я не помню, чтобы ты когда-нибудь звал ее.
Она подняла глаза и встретила холодный, отчужденный взгляд пророка.
— А это, сестра Маргарита, тоже из тех вещей, которые тебе знать не дозволено. Хочешь причинить мне боль, чтобы попытаться заставить меня говорить?
Она взяла со стола книгу пророчеств.
— Нет, Натан, не хочу.
— Тогда, может, передашь аббатисе мое послание?
Она кивнула:
— Что я должна сказать ей?
— А ты пообещаешь и эту тайну унести с собой в могилу и не повторять моих слов никому, кроме аббатисы?
— Как скажешь, хоть я и не понимаю, почему ты этого хочешь. Ты можешь доверять сестрам...
— Нет! Маргарита, я хочу, чтобы ты выслушала меня. Когда идет битва с Владетелем, доверять нельзя никому. Я и без того подвергаю себя опасности, доверяя тебе и аббатисе. Никому не доверяй! — Нахмуренные брови придавали ему рассерженный вид. — Только тот, кому доверяешь, способен предать.
— Хорошо, Натан. Что мне сказать аббатисе?
Он пристально посмотрел на нее и еле слышно прошептал:
— Скажи ей, что камень — в пруду.
Маргарита удивленно сморгнула.
— Что это значит?
— Ты и так уже достаточно напугана, дитя мое. Лучше тебе не подвергать себя новому испытанию.
— Сестра Маргарита, Натан, — мягко сказала она. — Я не «дитя», а сестра Маргарита. Пожалуйста, обращайся ко мне, как я того заслуживаю.
Он улыбнулся.
— Прости меня, сестра Маргарита. — От его взгляда по спине у нее пробежали мурашки. — И еще кое-что, сестра Маргарита.
— Что?
Он потянулся и отер слезы с ее лица.
— Я ничего не знаю о твоей смерти. — Она облегченно вздохнула. — Но я знаю кое-что еще очень важное, что связано с тобой. Это касается битвы с Владетелем.
— Если это поможет мне нести в мир свет Создателя, скажи, что ты знаешь.
Он задумался, глядя куда-то мимо нее, в пространство.
— Придет время, очень скоро, когда ты столкнешься кое с чем, и тебе понадобится ответ на вопрос. Не знаю, на какой вопрос, но, когда тебе понадобится ответ, приди ко мне, и тогда я буду знать. Это ты тоже не должна говорить никому.
— Спасибо, Натан. — Она легонько коснулась его руки. — Да благословит тебя Создатель.
— Нет, благодарю, сестра. От Создателя мне более ничего не надо.
Она удивленно посмотрела на него.
— Это из-за того, что мы заперли тебя здесь?
На его губах заиграла легкая улыбка.
— Пленники бывают разные, сестра. Что касается меня, Его благодать мне не во благо. Единственное, что может быть хуже прикосновения Создателя, это прикосновение Владетеля. Да и то не уверен.
Она отняла руку.
— Все равно я буду молиться за тебя, Натан.
— Если ты так заботишься обо мне, освободи меня.
— Прости, я не могу этого сделать.
— Точнее, не хочешь.
— Понимай, как знаешь, но тебе придется остаться здесь.
Он наконец отвернулся. Маргарита направилась к двери.
— Сестра? А ты не могла бы прислать мне женщину? Чтобы она провела со мной ночь или две?
В его голосе была такая боль, что Маргарита чуть не расплакалась.
— Я думала, ты уже вышел из этого возраста.
Он медленно повернулся к ней.
— У тебя есть любовник, сестра Маргарита.
Она пошатнулась. Как он узнал? Он не узнал, он догадался. Она молода и хороша собой. И конечно, ее должны интересовать мужчины. Он просто догадался. Но, с другой стороны, ни одна сестра не знает всех его возможностей. Он единственный волшебник, кому они не могут доверять до конца, поскольку не знают всей степени его могущества.
— Ты прислушиваешься к сплетням, Натан?
Он улыбнулся.
— Скажи мне, сестра Маргарита, ты уже определила для себя тот день, когда станешь слишком стара для любви, даже если речь идет об одной короткой ночи? Пожалуйста, скажи мне точно, сестра, когда мы теряем потребность в любви?
Минуту она стояла молча, смущенно опустив глаза.
— Я сама пойду в город, Натан, и приведу тебе женщину. Даже если мне придется заплатить из своего кармана. Не обещаю, что она тебе покажется прекрасной, — не знаю, каковы твои вкусы, — но, могу поклясться, она будет не глупая, ведь, по-моему, ты ценишь ум больше, чем хочешь показать.
