Гай Орловский - Ричард Длинные Руки
Вожак сказал успокаивающе:
– Я же сказал, мы вам ничего не сделаем.
– Потому что не сможете, – отрезал Бернард. – Вы мне надоели. Даже Господь долго терпит, но потом больно бьет. Убирайтесь!
– Что с тобой? – спросил вожак.
– Я не так терпелив, как наш Господь, – отрубил Бернард.
Вожак облизнул внезапно пересохшие губы. Его соратники начали поглядывать на него выжидающе. Но он колебался, не понимая, что за спокойствие в этом крупном немолодом человеке. Парень, что выглядит здоровым и крепким, это обо мне, явно нервничает, вон покрылся весь испариной, а этот спокоен, чересчур спокоен…
– Где твой меч? – спросил он.
Бернард буркнул:
– Ты еще не понял? Чтобы справиться с вами, мне меч не понадобится.
Вожак впился взглядом в его лицо, стараясь увидеть признаки страха или неуверенности. Все-таки их шестеро против двоих. Шестеро вооруженных против двух безоружных. Но этот чересчур спокоен, словно в его власти разом оборвать их жизни. Может быть, это какой-то странствующий колдун?
Я в изумлении видел, как толстые губы вожака раздвинулись в примирительной усмешке.
– Ты прав, – сказал он, – мир прекрасен! Нехорошо в такой светлый день причинять друг другу неприятности… Мы уходим.
Я перевел дух. Вожак повернулся, явно доверяя Бернарду свою спину, сделал шаг-другой…
– Дик! – взревел Бернард.
В мою сторону метнулись двое с поднятыми мечами. Сам Бернард словно исчез, затем там завертелось, послышались крики, звон металла, но я видел летящее в мое лицо острие, метнулся в сторону, закричал по-заячьи, кого-то сшиб, в плечо больно кольнуло, сильный удар по черепу высек искры из глаз. Я кричал, размахивал кулаками, бил, а потом сквозь красный туман услышал брезгливое:
– Перестань!.. Не по-христиански глумиться над мертвыми.
Я тряхнул головой. Тело сотрясала крупная дрожь, зубы стучали. Двое на земле с вывернутыми шеями, у одного голова треснула, как спелая тыква, но оттуда вытекло столько крови, что мой желудок начал подниматься к горлу.
– Сильно ранило? – спросил Бернард.
Я осмотрел себя дикими глазами. На боку распорота рубашка, из длинного пореза сочится кровь. Второй порез на плече, но лезвие лишь срезало клочок кожи. В голове все еще звон, словно угодили по ней камнем. Пальцы нащупали быстро растущую опухоль.
Бернард тяжело дышал, в глазах бушевало пламя. Но он цел, в руках два чужих меча, а за его спиной четыре тела. Один стонал и все пытался приподняться.
Убедившись, что мне ничто не угрожает, Бернард вернулся, деловито наступил на горло раненому, я услышал хруст, будто трещала яичная скорлупа. Я потащился обратно к ручью, долго смывал кровь свою и чужую, прикладывал мокрую рубашку к голове. Боль постепенно утихла, но шишка осталась громадная, и еще я догадывался, что принцесса увидит меня с громадным безобразным кровоподтеком.
Ланзерот, вернувшись, взглянул в мою сторону недобро, поморщился. Я слышал, как он велел Бернарду:
– Все, от повозки больше ни на шаг.
Бернард возразил:
– Да это случайные бродяги!.. Увидели, что нас двое, решили поживиться. Это не люди Той Стороны, точно!.. Даже Дик вон сумел двоих заломать голыми руками. Странный он у нас…
– Это не люди Тьмы, – согласился Ланзерот. – Но они прекрасно понимают, что перехватить нас вслепую – это искать иголку в стоге сена. Зато могли нанять десятка два разбойничьих шаек. Вообще пустить слух, что везем несметные сокровища! И сообщить наши приметы.
Бернард сказал бодро:
– Побьем. Но ты прав, рука устанет всех… Да и след потянется…
– А кого-то могут все же ранить или убить, – закончил Ланзерот жестко. – Тем временем настоящие враги нападут на след… Так что, Бернард, давай лучше считать, что нападали не случайные разбойники.
Бернард поднялся.
– Ладно, – ответил он со вздохом. – Господи, и это в мирных землях!.. А что за перевалом?
Я с похолодевшим сердцем смотрел вслед. Что я странный – нехорошо. Сплоховал. Ведь я по своему статусу должен был броситься первым расседлывать коней, таскать хворост, стараться услужить господам, а я сразу в ручей плескаться, как будто это я принцесса. Да тут и принцессы моются только по большим праздникам. Хуже того, мне никто ничего не сказал. Как будто и они считают меня казачком-то засланным. Причем паршиво засланным.
Я пугливо взглянул в сторону тел. Рудольф, явившись первым, быстро оттащил всех в ближайшую низинку, забросал хворостом. Остались только широкие лужи крови, но даже принцесса не обращала на них внимания.
Понятно, эти повозочники – вроде элитных коммандос, а разбойнички – это первогодки… нет, даже куча подвыпивших слесарей, у которых вообще не бывает шансов против профи. Вообще, если вспомнить всех этих Ахиллов, Зигфридов, Добрынь, Сосланов и прочих пандавов, то получается, что и тогда были элитные войска и простые, были герои для особо важных заданий и герои попроще, вроде нынешнего ОМОНа.
Но и я, гм… Мое счастье, что здесь до акселерации еще века. Даже вожак, самый крупный из разбойников, ниже меня на голову, а весит не больше двух пудов. Скорее, меньше. А во мне все-таки восемьдесят пять кило. Не мускулов, я ж не спортсмен, но и не жира…
Я смывал кровь и слюни с одежды, но трясло меня не от ледяной воды. Хорошо, что оставят в мирной деревне, как только минуем земли герцога… Пожалуй, уже миновали, здесь королевства не крупнее московского микрорайона, но лучше пройти земли и его друзей-соседей.
Бернард у костра чинил седло. Под его весом оно вообще могло превратиться в желе, но пока лишь обрело форму лепешки. Коровьей.
– Спасибо, – сказал я. – Как ты понял, что они… не передумали?
Он хмыкнул, глаза неотрывно следили за стежками крупной иголки. Помню, у нас их зовут цыганскими.
– Дик, – ответил он благодушно, – ты жил хоть не в тесном каменном городе, а в малой деревне… так ведь?.. но ты все равно глух и слеп. Ты не видишь, что вон там в кустах затаилась лиса… Боится нас, но уйти не может, под веткой лисенок, еще дурной, не понимает, что надо сидеть тихо. Прямо под нами крот наткнулся на корни, грызет… Толстый крот, матерый! Слева косуля, не слышишь? Если пойти по запаху, то через сотню шагов наступишь ей на голову, спит в кустах, набегалась. А не чувствуешь, какие летучие мыши над головами? Не мыши – коровы с крыльями!
Я прислушался, но едва-едва уловил какой-то странный хруст, что никак не мог быть шелестом кожистых крыльев.
Бернард усмехнулся.
– Жуку не повезло.
Глава 6
Мы тащились день за днем, избегая стычек, но, когда избежать не удавалось, забрасывали ветками трупы и ехали дальше. Иногда священнику удавалось настоять, чтобы хоронили «по-христиански». То есть в земле рыли могилу, священник читал что-то из своей книги, мы все бросали по горсти земли в яму на трупы, как будто прощались с родственниками.
