Елена Малиновская - Игра на желания
— Приступайте, — сухо сказала я и скрестила на груди руки. — Не беспокойтесь, я не буду вам мешать.
Седрик еще несколько секунд смотрел на меня, словно убеждаясь, что я ему не лгу. Затем кивнул и все внимание обратил на круг.
Повинуясь легкому движению его руки, магические шары, лениво плавающие под потолком, начали тускнеть. Одновременно вспыхнули тонкие черные свечи, установленные треугольником на полу.
Седрик скинул сюртук на ближайший стул. Оставшись в белой рубашке, медленно засучил рукава, обнажив руки до локтей.
Я заинтересованно приподняла бровь, заметив на его смуглой коже ниточки многочисленных шрамов. Да, они все давно зарубцевались, но некоторые выглядели весьма глубокими. Когда мы встречались, их еще не было. Интересно, откуда они появились? Такое чувство, будто его жестоко подрала огромная кошка.
Между тем магические шары окончательно потухли, и в комнате воцарился приятный полумрак. Седрик прежде успел задернуть плотные бархатные гардины, поэтому сюда не проникал свет от уличных фонарей и отблески зарождающейся зари. Только огни зажженных свечей многократно дробились в высоком зеркале, красноватыми бликами ложась на сосредоточенное лицо Седрика.
Он подошел ближе к кругу. Теперь носки его сапог почти касались меловой черты, и я прикусила губу, удерживаясь от замечания. Не опасно ли стоять так близко? Но, думаю, ему лучше знать, как проводить ритуал вызова неупокоенного духа.
Здраво рассудив, что Седрик вряд ли обрадуется советам полнейшего дилетанта, я продолжала со все возрастающим интересом следить за его действиями. А он в этот момент вспомнил о моем присутствии и бросил на меня быстрый взгляд из-за плеча.
— Госпожа Беатрикс, — сказал он, — ваша роль в ритуале будет заключаться лишь в одном. Когда увидите в зеркале призрака, скажите громко: «Разрешаю тебе войти». Ясно?
Я кивнула, показывая, что поняла его приказ.
— Отлично, — пробормотал Седрик и простер перед собой руки ладонями вниз. — Тогда приступим.
С его пальцев тотчас же полился мягкий зеленоватый свет. Он ложился на пол неровными полосами, которые извивались сами по себе, словно живые.
Мне почему-то было неприятно на это смотреть. Казалось бы, что такого пугающего может быть в фигуре спокойно стоящего мужчины, окутанной легчайшей вуалью начавшего формироваться заклинания? Но я из последних сил удерживалась, чтобы не отвернуться. От непонятного страха мельчайшие волоски на руках встали дыбом, а по позвоночнику прошлась холодная дрожь. Мне даже моргнуть было страшно. Чудилось, что стоит только на миг отвлечься или отвести взгляд — и Седрик исчезнет, а вместо него я увижу восставшего из могилы мертвеца.
Я провела языком по пересохшим губам, заставляя себя следить за тем, что делает Седрик.
Именно в этот момент он забормотал себе что-то под нос.
Звучание его голоса убаюкивало. Я не понимала ни слова из того, что он говорит, но мне хотелось слушать и слушать, словно самую прекрасную песню. Зеленая паутина чар вокруг него стала плотнее, осязаемее. Теперь она напоминала не вуаль, а плотное кружево, которым закрывают лицо невесты перед свадебным обрядом. Но странное дело — оно не отражалось в зеркале. А точнее, в нем вообще ничего не отражалось. Сразу же после начала ритуала зеркало превратилось в провал между двумя реальностями.
Вспомнив про мою простую задачу даровать согласие призраку, я все внимание сосредоточила на черной мгле, клубящейся в дорогой раме. К моему удивлению, следить за ней оказалось куда приятнее, чем наблюдать за Седриком. Она напоминала темную непрозрачную воду, в которую так и тянет погрузиться с головой, ощущая, как твое тело медленно теряет вес и ты словно взмываешь над землей.
Я медленно закрыла глаза. Затем открыла вновь, принуждая себя смотреть перед собой. Было такое чувство, будто веки превратились в каменные неподъемные плиты.
Чары Седрика тем временем распространились по всей комнате. Они обнимали меня, струясь по коже. И их прикосновение было так приятно, будто меня щекотали легчайшим птичьим перышком.
Я опять посмотрела в зеркало. Удивленный вздох замер на губах, так и не сорвавшись. Потому что я вдруг обнаружила, что стою почти вплотную к нему. За меловой линией, ограждающей место материализации духа. И голос Седрика теперь доносится сзади. Но когда я успела подойти и почему он не остановил меня? Никто не имеет права пересекать круг во время призыва.
«Как хозяйка дома, ты должна впустить призрака, — неожиданно вспомнила я распоряжение Седрика. И тут же мысленно добавила за него, осознав, каким именно был его план: — Разрешив ему войти, я отдам духу свое тело. Но позволено ли мне потом будет вернуться?»
Внезапно я осознала, что в комнате наступила тишина. Седрик замолчал. А мрак, заключенный в раму зеркала, вдруг схлынул, и я обнаружила, что смотрю на незнакомого мне светловолосого юношу с темными печальными глазами.
Больше всего на свете я хотела развернуться и постыдно сбежать из комнаты, не дожидаясь окончания ритуала. А потом, когда чары развеются, устроить грандиозный скандал Седрику. Вообще-то о таких вещах надо предупреждать! Почему он не сказал, что в ходе ритуала я должна буду уступить тело не пойми кому? А вдруг этот незнакомец потом не захочет возвращаться в мир мертвых и я буду вынуждена вечно скитаться между двумя мирами? Не мертвая, но и не живая. По-моему, вполне подходящая месть со стороны некроманта отвергнувшей его некогда девушке. Вдруг именно этого и добивался Седрик, чтобы жестоко проучить меня?
Но мой язык не слушался меня. Словно издалека я услышала равнодушный женский голос, в котором с немалым испугом опознала свой:
— Я разрешаю тебе войти.
Губы юноши растянулись в довольной усмешке. Глаза вспыхнули горячей радостью от моего позволения. А в следующий миг зеленые чары Седрика перехлестнули меня с головой, и я потеряла связь с реальностью, погрузившись в мягкое ничто.
* * *— Кто ты?
Я с немалым интересом слушала разговор Седрика с незнакомцем, явившимся из мира мертвых. Мой обморок не продлился долго; впрочем, не уверена, что он вообще у меня был. Меня лишь вышвырнули из моего тела, поэтому несколько секунд я не понимала, где нахожусь. Да и сейчас в общем-то не совсем с этим разобралась. Мне не было холодно. Я не испытывала боли. Я прекрасно видела всю комнату, включая Седрика и ту девушку, которая раньше была мною. Даже меловой круг не был для меня преградой. Я пересекла его, не заметив никакого сопротивления. Но все мои попытки прикоснуться к чему-нибудь заканчивались неудачей. У меня просто не было рук, чтобы дотронуться до чего-либо. Я превратилась в сгусток некоей энергии, несомненно разумной, но, увы, лишенной всяческой физической активности.
