Андрей Буревой - Одержимый. Книга пятая
«Ну эйр Матиас Риатис… Если встретимся ещё когда‑нибудь с тобой — точно морду тебе набью! Прямо от души!» — обозлённо подумал я. И, опять погладив бедненькую Энж по плечу, сказал, утешая её: — Ну ничего, ничего, моя хорошая, всё уже позади…
Мои слова заставили воспрять духом погрузившуюся в не слишком‑то радостные воспоминания златовласку. Тоска ушла с её чела и она, чуть улыбнувшись, благодарно коснулась пальчиками моей руки.
Так как‑то сам собой наш разговор и затух. И не разгорелся вновь уже по вине прислуги, притащившей нам целый огромный поднос всякой всячины — на любой вкус. Ибо всё внимание голодной девушки немедля сконцентрировалось на еде… Да и я, признаться, отдал должное здешней кухне. Ну а потом и вовсе не до разговоров стало. Встретивший нас паренёк подскочил, дабы уведомить о том, что уже можно посетить купальню. Куда сразу же поспешила умчаться Энжель, даже не доев утащенную с блюда на тарелочку картофельную тарталетку. Помыться, очевидно, златовласке хотелось не меньше чем поесть…
Я же никуда торопиться не стал. Сначала спокойно куриную ножку доел, вина глотнул, потом на второй этаж таверны неспешно поднялся и приготовленные нам комнаты осмотрел. В одной из них оружие бросил, да снял доспех. Сменную одежду из сумы достал. И лишь затем отправился в купальню.
Хорошенько помылся, услугами брадобрея воспользовался, в чистое переоделся… В общем, в порядок себя привёл и в зал вернулся. Где, как я и надеялся, меня уже дожидались. В «Золотого Орла» заявился заинтересовавшийся моими расспросами о найме дилижанса Том… Ну да с ним мы недолго сидели — быстро сошлись в цене и ударили по рукам. Кучер, получил на руки задаток в виде золотого ролдо, клятвенно заверил, что вернётся завтра поутру с дилижансом, и исчез. А я остался дожидаться всё ещё плескающуюся в купальне Энжель.
Спустя полчаса и пару бокалов вина, мне это дело надоело. Велев подскочившей по взмаху моей руки прислуге показать леди её комнату, когда она накупается и туда же препроводить портного и скорняка когда они явятся, я отправился к себе. Дабы немножко отдохнуть — на кровати поваляться. А то так в сон клонит, что просто сил никаких нет…
Поспать спокойно мне, понятно, не дали. Разбудили сразу же, едва я, кажется, только сомкнул глаза. Это Энжель ко мне заглянула, дабы узнать, сколько мы ещё пробудем в Коуридже, чтобы сориентировать пришедшую к ней с помощницами портниху.
С трудом оторвав голову от подушки и кое‑как открыв один глаз, я ответил златовласке, что отбываем мы завтра утром. И добавил, что понимаю, что ничего достойного леди за это время не пошить даже самой проворной мастерице, но время не терпит. Потому пусть она пока закажет себе хотя бы обыкновенное дорожное платье, ну и всё остальное, разумеется.
Энжель, показав кивком, что всё поняла, ушла. Чтоб буквально миг спустя вернуться, разбудить меня, и смущённо спросить, сколько денег она может потратить на обновки.
— А сколько надо? — окончательно просыпаясь, спросил я.
— Да я даже не знаю… — растерялась немного Энжель. И замерла в сомнениях. Тут же впрочем, оживлённо встрепенувшись, и пообещав: — Я сейчас спрошу! — умчалась прочь.
Протерев глаза, я перевернулся на спину и уставился в потолок. Принялся возвращения златовласки ждать… И пролежал так, наверное, с четверть часа, отчаянно борясь со сном. Если не больше. Так и не дождался — уснул. И был практически тотчас же разбужен…
— Тьерра Лиханна просит за свою работу целых сорок монет серебром… — чуть помявшись, сообщила растормошившая меня Энж. И выжидающе уставилась на меня.
— Тебе надо четыре золотых ролдо? — уточнил я, не сразу поняв, о чём толкует девушка. И, отчаянно зевая, полез в суму за кошелём.
— И ещё мастер Нуарих желает получить полновесный золотой за сапожки… — тут же добавила златовласка, стоило мне только высыпать на ладонь немного денег.
— Хорошо, — кивнул я, отделяя пяток золотых кругляшей от их собратьев и передавая требуемую сумму своей подопечной. А когда она, сжав денежки в кулачке, ушмыгнула из моей комнаты, отчаянно зевнул, встряхнул заметно полегчавший кошель, прежде чем бросить его в суму, и задумчиво поделился с бесом: «Да, недёшево выходит одеть благородную девушку…»
«А раздеть — ещё дороже!» — съехидничал, оскалившись, этот паршивец, намекая понятно на что. Из‑за чего у меня прямо руки зачесались чем‑нибудь его огреть.
Понятно, что несмотря на всю остроту желания шмякнуть чем‑нибудь тяжёлым поганую нечисть, оно так и осталось несбыточной мечтой. Просто в силу нематериальности беса. Потому пришлось мне удовольствоваться лишь многообещающим взглядом в его адрес, да завалиться спать дальше.
Правда уснуть сходу не удалось. Так разбередил мне душу своим чересчур остроумным замечанием зловредный бес, что аж весь сон ушёл. И, покрутившись на постели, я с нескрываемой досадой обратился к нему: «До чего же жаль, что ты обретаешься здесь не живьём… А то бы я тебе такую трёпку задал!..»
«А как бы я тогда в тебя вселился, остолоп?» — фыркнул на это бес.
«Не знаю, как тебе это вообще удалось, учитывая что я не человек, — буркнул я. — Об одержимых ангелах или демонах вроде нигде не упоминается…»
«Так они это иначе называют, — просветил меня рогатый. — Не одержимостью, а наличием ментально — энергетического симбионта. — И, разважничавшись, с откровенным хвастовством заявил: — Причём не абы какого — а крайне полезного симбионта! И доступного далеко не каждому!»
Проделанный нечистью эдакий срыв покровов на некоторое время погрузил меня в ступор. Я даже не сразу и опомнился… Выпучившись на эту наглую скотину. А когда всё же пришёл в себя, то смерил раздувшегося — не иначе от непомерной гордыни, беса долгим взглядом и с чувством выдал: «Никакой ты не редкостный симбионт, да ещё ишь ты — крайне полезный, а самый обыкновенный паразит! Откровенно зловредный!»
Ох и разобиделся на это рогатый… Не передать! Ну да оно и понятно — правду никто не любит.
Точно поругались бы мы с ним, судя по тому как он вскипел, если бы не Энжель. Опять заглянувшая ко мне.
— Кэр, они отказываются брать у меня деньги… Хотят чтобы ты сам с ними расплатился… — войдя и шмыгнув носиком сказала она. И, пояснила затем тихонечко, отчего это у мастеров возникло такое желание: — Браслетик мой заметили…
Пришлось мне подниматься и топать в комнату моей подопечной, решать возникшую проблему. Не на пустом месте возникшую, в общем‑то. Опасения портнихи и скорняка вполне понятны, ведь находящееся под полной опекой лицо не имеет права распоряжаться деньгами. И если кто‑нибудь возьмёт их у Энжель, то я вполне могу забрать потом отданные монеты. Не взирая ни на какие договорённости между златовлаской и мастерами. И получится, что работали они забесплатно.
