Однажды в Древней Греции (СИ) - Леженда Валентин
Пока строились жуткие чёрные планы лучезарный жених взял себе слово и смертные, расположившиеся за многочисленными заваленными всевозможными блюдами столами, поспешно притихли во всю таращась на златокудрого красавца.
Встав со своего почётного места, покровитель высоких искусств торжественно поднял над головой кубок, с неудовольствием отметив что кто-то под шумок успел его подменить. Вместо золотой ёмкости в руках Аполлон держал медную да ещё с приличной вмятиной на днище. Но близкое присутствие Зевса не позволяло устроить «родственничкам» будущей невесты тотальный разнос с дознанием, пытками и массовым сожжением виновных на жертвенном костре.
- Чем бы смертные не тешились… - тихо проговорил сидящий справа от отца невесты Гименей, понимающе перемигиваясь с Дионисом. – Лишь бы не грустили…
- О, прекрасная невеста… - так начал Аполлон, в точности воспроизводя заученный на память текст, сочинённый самим Громовержцем. – Зачем бежишь ты от меня словно невинная овечка, преследуемая матёрым волком…
Все присутствующие после этих странных слов изумленно уставились на жениха и, в особенности, Дионис с Гименеем.
- В сценарии так и написано! – наклонившись к ошеломленным олимпийцам, сконфуженно пробормотал повелитель искусств. – Ведь Зевс отвечает за всё мифотворчество… Попробуй искази хотя бы одно слово…
И снова выпрямившись, Аполлон торжественно продолжил свою речь, опасливо глядя на одобрительно кивающего Зевса, весьма комфортно устроившегося за дальним столом среди наиболее ободранных «родственников» невесты.
- Словно трепетная голубка, спасающаяся от ненасытного орла, несешься ты сквозь облака в мои крепкие объятья! Ведь я не враг твой! Смотри, ты изранила свои прелестные маленькие ножки об острые шипы жестокого терновника. О, молю тебя, остановись же, наконец! Ведь я Аполлон, сын Громовержца, а не простой смертный безграмотный сын плотника…
Испуганная невеста быстренько заглянула под стол, рассматривая свои ноги, но никаких царапин там, понятно, не обнаружилось.
- Похоже, у бедняги путаются все мысли от счастья… - с пониманием заговорили гости. – Эк, приложило с непривычки! Видно очень невеста понравилась… любовь штука такая, плющит часто не по детски…
- Пусть же лавровый венок лишь из твоих рук украшает мою недостойную голову, - продолжал нести околесицу лучезарный жених. – Пусть и отныне осыпаешь ты своими поцелуями мою серебряную кифару и мой золотой колчан…
В этом месте, не сдержавшись, Дионис с Гименеем дружно захохотали, но увидав незаметно показывающего им кулак Зевса, быстро сделались снова очень серьезными.
- Пусть никогда не вянет, о лавр, твоя зелень! – горестно заламывая руки, выдал Аполлон. – Стой же до самого неба вечно зелёным! Фух.. ну и бред! Кажется, всё!!!
- Очень и очень интересно! – подал голос со своего места отец невесты. – Дружище, да вы в душе настоящий поэт. Какая образность, каков слог. Просто великолепно!
И Пеней яростно зааплодировал. Ничего не понимающие в происходящем гости дружно присоединились. Один лишь Лессал корчил из задних рядов злобные рожи, с ненавистью сверля взглядом наглого блондина.
- Ну есть уже мо-о-о-о-ожно или ещё нет? - нетерпеливо донеслось с дальних столов.
- Можно! – разрешил Дионис и разговоры вокруг мгновенно смолкли, сменившись мерной работой добрых трёх сотен ненасытных античных челюстей.
***
После небольшого возлияния аккурат к вечеру обвенчал Гименей влюблённых согласно местным обычаям, посыпав им головы ячменем и овсом и вручив каждому в руки по огромному осиновому венику.
- Мы же со своей стороны… – заявил поднявшийся во весь рост Дионис, – решили внести небольшое дополнение к вашему славному и необычайно милому обычаю… Пусть эти ваши веники хорошенько пройдутся по спине бывшего жениха Дафны…
Лессал, уплетающий в этот самый момент за обе щеки сочную баранью ногу, резко подавился, истошно кашляя и плюясь во все стороны.
Мгновение и вокруг незадачливого бывшего жениха образовалось абсолютно пустое пространство. Почувствовав неладное, гости ловко рванули со своих мест, оставив после себя лишь перевёрнутые в беспорядке скамьи.
- Беги, приятель… - отчаянно прокричал кто-то из наиболее верных друзей горемыки и сын плотника истошно перхая побежал.
Закусив нижнюю губу, Аполлон не спеша прицелился довольно тяжёлым осиновым веником и, издав залихватское «е-е-е-х!», умело метнул довольно нестандартно выглядевшее орудие в бегущего замысловатыми зигзагами Лессала.
Наверное, можно даже лишний раз не упоминать о том, что «снаряд» безошибочно поразил цель, однако на ногах беглец всё же устоял к немалому разочарованию златокудрого проказника.
Немного смущённая происходящим Дафна неумело крутила в руках свой веник.
- Дорогая, позволь лучше мне… - ласково проговорил юной жене повелитель высоких искусств, принимая из маленьких белых ручек вторую метлу.
На этот раз Аполлон целился намного тщательнее, даже прикрыв левый глаз и запуская обидное «оружие» чуть ниже предыдущей попытки.
После положенного «е-е-е-х!» осиновый веник со свистом рассёк прохладный вечерний воздух и триумфально настигнув цель, опрокинул Лессала прямо на землю, вонзившись длинной ручкой в наиболее мягкую часть его тела состоящую из двух полукруглых совершенно беззащитных перед божественным произволом половинок.
- Ох… - поморщился распивающий вино с какими-то весёлыми нищими Зевс. – Прямо промеж глаз… то есть тьфу ты… промеж ягодиц!!!
- Друзья! – торжественно изрёк Гименей. – С этого самого дня хочу предложить ввести сей новый обычай в качестве обязательного обряда завершения каждой брачной церемонии…
Присутствующее одобрительно загудели.
- Назовём его… - покровитель брака на секунду задумался. – Назовём его «Позорное изгнание бывшего жениха»!
- А если у невесты нет бывшего жениха? – резонно возразили из толпы, что говорило ещё не о полном её (толпы) опьянении.
- Вполне справедливое замечание! – кивнул Гименей. – В этом случае можно назначить на эту роль кого-нибудь из близких друзей будущего супруга… скажем, наиболее отважного из них!
Эллины, судя по всему, не возражали.
Но никто так и не увидел как сражённый наповал Лессал мужественно встал на ноги и, выдернув ненавистный веник из пострадавшей задницы, медленно побрёл к заходящему солнцу.
Наверняка даже сам Зевс не почувствовал, что всё произошедшее будет иметь очень далеко идущие для всего Олимпа роковые последствия, потому что именно в этот самый момент и творилась бессмертная греческая история.
***
Ближе к полуночи на очередной тучке вниз спустился запыхавшийся Эрот.
- Где новобрачные, надеюсь, я не опоздал? – нервно спрашивал каждого встречного слегка волнующийся юноша. – Как так, они уже уединились в доме? Да это же просто катастрофа! Немедленно отведите меня туда!
Тут же нашлись наименее пьяные доброхоты, которые препроводили Эрота под белы руки прямо к дому счастливого отца-пастуха, уже добрые два часа храпящего в стоге свежесобранного сена.
Без стука Эрот деловито зашёл в избу, из которой буквально через минуту вылетел стрелой, держась за правый глаз. Следом за юношей гнался ревущий как раненый лев Аполлон.
Отбежав на безопасное расстояние, специалист по плотским утехам гневно потряс в воздухе маленьким кулаком:
- Распустились тут, понимаешь! А я говорю, что без моего соизволения и консультации заниматься любовью строго возбраняется!!!
- Да пошёл ты знаешь куда? – взревел яростно размахивающий руками покровитель высоких искусств и тут же добавил куда именно по его мнению должен был пойти обнаглевший коллега олимпиец. – Вуайерист проклятый! Может ещё факел над ложем подержишь до самого утра?
- А вот и подержу! – дерзко ответил юноша.
- Только через твой труп! – зловеще пообещал Аполлон, легко подбирая ближайшую перевёрнутую пьяными гостями скамью.
