Проведи меня через туман. Летопись первая: Велесовы святки (СИ) - "Kira Bullet"

А вот в пятницу был назначен урок Колдоведения. Муромцева Алексина Егоровна была взрослой женщиной. На глазах у нее были надеты очки с толстыми линзами, делающими ее зрачки еще больше. Одета она была в строгий пиджак с юбкой до пола и с накинутым расписным платком на плечах. Однако цвет ее костюма был изумрудно-зеленый, что в совокупности с очками делало ее похожей на человекоподобную стрекозу.

— Это наш с вами первый урок и ваше первое разрешенное колдовство в этом кабинете, — говорила преподаватель, сидя за учительским столом. — Я попрошу изучить вас дома первую главу со страницы три и до страницы восемь. Это введение в предмет. Сегодня же мы будем пробовать первое заклинание, входящее в программу вашего курса. Запишите себе в пергамент, оно на-зывается «Леваре», что с латыни переводится как «облегчать, поднимать».

Класс зашуршал бумагой и перьевыми ручками, скрипя ими по поверхности шершавых листов.

— Первый раздел нашего предмета: домоводство. Эти навыки вам точно пригодятся. Научитесь заколдовывать утварь, и в вашем жилище всегда будет чисто. Итак, положите перед собой на стол ваши художественные кисточки и поднимите вашу рабочую руку с перстнем.

— Кисти? Как они помогут нам в домоводстве? — хохотнул какой-то мальчишка с задних парт. Звали его Енисей Войнович.

— А вы, молодой человек, думаете, что сразу сможете поднять в воздух веник? Я бы с удовольствием на это посмотрела, но я работаю не первый год! Готовим кисти! Заклинание «Леваре» делает предмет невесомым, позволяющим поднять его в воздух.

Все выполнили требования и приготовились. Учитель приподняла свою руку и сделала легкое движение кистью вправо где-то на 25 градусов, а затем плавно приподняла указательный палец, чуть рассекая воздух снизу вверх. Ее длинная кисть с пушистой щетиной легко взлетела и зависла в воздухе.

Объяснив всем технику выполнения, она стала наблюдать.

Из разных концов класса стали доноситься пыхтения, одобри-тельные возгласы или раздраженное «цоканье» языком.

Мирослава чуть подождала, наблюдая за своим соседом по парте. Кисть Яромира с пятого раза все же взмыла в воздух, зависнув прямо перед глазами парня. Она висела в воздухе неровно, будто балансировала, но все же оторвалась от парты. Алексина Егоровна одобрительно кивнула головой.

Когда Мирослава сделала свою первую попытку — ничего не произошло. Магия, которую она раньше чувствовала в районе перстня — теперь замолчала. Повторив движение еще несколько раз, девочка поняла, что устала так, будто целый день разгружала товарные вагоны. Ну или отсидела на шести уроках высшей арифметики…

— Что такое, Мирослава? — подошла к ней преподаватель. — Дай руку?

Она аккуратно приподняла левую кисть девочки и осмотрела перстень, кивая мыслям в своей голове.

— Сложно. Необыкновенно. Нужен другой подход, попробуй… — она не договорила, так как в другом конце класса раздался визг учеников.

Виталик Пожарский, у которого случился рассинхрон со своим перстнем на классном часу, в очередной раз доказывал принадлежность к своей фамилии. Его кисточка тоже висела в воздухе, но пылала таким сильным огнем, что искры летели во все стороны. Его сосед Матвей мгновенно вскочил и отошел в сторону от греха подальше. Сидящие за ними Влас Кочубей и Елисей Войнович громко заржали. Алексина Егоровна махнула рукой, и огонь пропал, а она внимательно посмотрела на мальчика.

— Столько талантов поступило в этом году, — улыбнулась женщина, чем удивила Виталика, который уже ждал нагоняя за нарушение техники безопасности. — Виталий, останься после уроков, я объясню правильную технику.

Учитель повернулась обратно к Мирославе:

— Твой камень горд, учти. Вряд ли кто-то из ныне живущих подскажет тебе, как с ним работать. Будем пробовать разные подходы, — она почесала квадратный подбородок. — Приходи в следующий понедельник. Пока поработай с этим перстнем, может еще отзовется. У вас до которого часа уроки на следующей неделе?

— Расписание выдадут на выходных, но обычно после обеда последнее занятие, — ответила Мирослава, чувствуя обиду. Она была единственной, чья кисть вообще не оторвалась от поверхности парты.

— Вот приходи потом сразу ко мне, как узнаешь.

Выходные пролетели так, словно их и не было. Все сидели за уроками, конспектируя и отвечая на вопросы после параграфов. Кипы раскрытых книг были разложены по всем столам в комнатах учеников, из-за чего не видно было их самих. В воскресенье все валились с ног от непривычно большого объема домашней работы и рано легли спать, проболтав с друзьями и соседями совсем недолго.

Утром второго понедельника сентября девочка, к ее удивлению, не встретила Яромира ни в момент выхода из хребта, ни на завтраке. Никита и девочки тоже только пожимали плечами. Парни вчера рано легли спать, а когда объявили подъем, то его в постели уже не было. Ее соседки по комнате тоже его не видели. Они так же, как и Мирослава, не знали, в какой комнате он живет. Никита уже чуть позже сказал, что их заселили в левую комнату «Каменного» блока.

Мирослава, вспомнив, что Полоцкий последние дни выглядел каким-то разбитым и слишком бледным, решила быстро сбегать до палат медзнахарского госпиталя. Однако медзнахари ее не пустили, аргументируя тем, что многие ученики с непривычки к такому влаж-ному воздуху Подгорья заболели, и ей не стоит разносить заразу. На деле и она сама в последнее время мучилась с противным насморком…

День тянулся мучительно медленно, а сидеть одной за большой партой было безумно скучно. Оказывается, они с Яромиром даже на занятиях умудрялись много общаться и постоянно друг другу помогали. Ощутив яркий контраст, девочка чувствовала себя немного потерянной, хотя она все перемены общалась с девчонками. Они, будто чувствуя ее поникшее настроение, ни на минуту не оставляли одногруппницу в одиночестве.

Третья пара, которой был поставлен английский язык, закончилась, и Мирослава двинулась к кабинету Колдоведения. Как разбираться в этих “норах-коридорах” школьного уровня она так и не поняла, но, что удивляло — кабинет всегда находился сам, так что больше за прошедшую неделю никто не опаздывал на занятия.

Громко постучав, Мирослава открыла дубовую дверь и заглянула внутрь. Алексина Егоровна склонилась над пергаментами и что-то перечеркивала в них красными чернилами. Наверное, проверяла чью-то самостоятельную работу. Подняв голову и прищурившись сквозь толстые линзы очков, она махнула девочке рукой, приглашая войти.

Перенеся оценку в журнал, преподаватель убрала все листы в сторону и, тяжело вздохнув, посмотрела на ученицу:

— Как тебе Ведоград, Мирослава? — женщина выглядела приветливой и немного уставшей.

— Нравится, — улыбнулась девочка, ни разу не кривя душой. Она подошла ближе, встав от учительского стола в паре шагов.

— Это самое главное, — кивнула Алексина Егоровна. — Ты не рассматривай наше занятие как «подтягивание отстающего двоечника». У тебя особый случай. Алмаз сам по себе камень противоречивый. На прошлой неделе я написала мастеру, который тебе изготавливал перстень: он уверяет, что кольцо на удивление гармонично, а это прекрасно и странно при союзе благородного алмаза и брутального железа.

Мирослава это уже и так знала, а теперь ждала, подскажет ли ей кто-нибудь, что с этим делать.

— Я могла бы сказать, что тебя ждет непростая судьба, и что вообще передо мной сидит будущая великая ведьма, но я не предсказательница, увы. Однако все те, у кого был раньше перстень с таким камнем — были поистине могущественными волхвами, воеводами, колдуньями и всеми прочими, которых можно объединить одним словом — ведьмагами. Но не будем вешать на тебя такие неподъемные ярлыки!

Девочка жевала нижнюю губу. Почему алмаз выбрал ее? Себе она не казалась ни великой, ни, тем более, могущественной. Да уж, могуществом так и пышет, да только кисточку не может в воздух поднять.

— Мастер-проводник в письме мне написал, что своему алмазу ты будешь доказывать право его носить. Долго он будет тебя изучать, может быть даже очень долго. А это, к сожалению, непозволительная роскошь в наших условиях, как ты понимаешь.