Временные трудности (СИ) - "Desmondd"

— Мои искренние поздравления, молодой господин! — вырвал его из размышление смутно знакомый голос.

Хань встрепенулся, но увидав, что его поприветствовал один из спешащих по своим делам слуг, отвернул голову. Поздравления? С чем его можно поздравлять во время этих унижений? Или эти неблагодарные твари издевались?

По дороге на тренировочную площадку ещё двое слуг внезапно поздравили Ханя, это не только бесило, но и ставило в тупик. Мало того что они не помогли в трудную минуту, не принесли еды, не помогли бежать, и мало того что приняли сторону этого негодяйского негодяя, насмешкой богов и демонов именуемого учителем, так теперь еще и поздравляли! С чем? С унижением? Издёвками? Избиениями? Тем, что теперь всё это увидит ещё и Мэй Линь?

Видать, именно в этом и дело — чернь не ценит хорошего отношения, лишь радуется, когда господин в беде. Вновь на кончике языка завертелась подходящая цитата, а руки зачесались в поисках кисти, чтобы её записать, но этот порыв тут же смыла волна обиды.

— За что? — пробормотал трясущимися губами Хань. — Разве я когда-либо вас обижал?

К несчастью, эти тихие слова услышали отнюдь не слуги.

— Если у тебя есть силы говорить и возмущаться, значит баланс твоей ци смещён в сторону рта. Мы это, конечно же, исправим. Как именно, ученик?

— Наверное заставите меня стоять в стойке, учитель? Или бежать? — ответил Хань.

— Потрясающе! Как видишь, регулярные упражнения сделали тебя очень догадливым. Сто кругов, колени к животу!

— Да, учитель!

Хань привычно вздохнул и побежал, задирая колени, игнорируя боль в мышцах и животе, жжение в меридианах от удерживаемой ци. Он знал, что не было смысла ни спорить, ни жаловаться, оставалось только выстоять, пережив пытку. Но его сосредоточенность едва не дала сбой, когда он увидел, что Мэй, которую никто не заставлял ничего делать, бежит рядом, повторяя его движения с видимым усердием. Мэй вырвалась вперёд, и Хань увидел, как в высоком вырезе её ципао мелькает стройная прекрасная ножка. Ци забурлила, скопившись в точке внизу живота, но из-за изнурительного бега тело даже не смогло отреагировать самым естественным образом. Вместо возбуждения возникло лишь бешенство — ведь рядом с Мэй нёсся учитель и старательно её лапал, делая вид, что исправляет ошибки в движениях. Хань закрыл глаза и побежал вперёд, лишь бы не видеть этих издевательств. Но, увы, это не помогло, даже стало хуже — то ли чувство ци, то ли воображение позволяли всё ощущать и видеть в мельчайших подробностях. От отчаяния Хань закусил губу, и капли крови закапали на утоптанную землю тренировочной площадки.

☯☯☯

Хань шёл медленно, закрыв глаза и даже прикусив от усердия до сих пор побаливающий язык. Сгусток ци, скопившийся в животе, передавал энергию в ладони. У него было не так много времени — ведь минуты, когда злодейский учитель давал Ханю передышку и позволял заниматься своими делами, можно было пересчитать по пальцам руки. Именно в эти пальцы направил Хань ци, одновременно пытаясь замаскироваться и раствориться в пространстве. Можно было, конечно, подать ци ещё и в глаза — но не хотелось снова увидеть какого-нибудь безжалостного и бесчувственного предка.

Ладонь скользнула по стене, ци затрепетала и проникла внутрь. В комнате никого не было, так что Хань пошёл дальше, к следующей комнате. К сожалению, особняк был большим, а Хань знал лишь общее направление поисков. Вскоре ему улыбнулась удача — ци, проникнув сквозь стену, ощутила чью-то очень знакомую энергию. Мэй! Хань почти что вскрикнул от радости, но величайшим усилием воли сдержался.

То, что Мэй заняла комнату рядом, недалеко от Ханя, могло иметь лишь одно-единственное объяснение — она к нему неравнодушна. Приготовившись пригнуться и заблокировать возможный удар в голову, Хань выглянул за угол, но в соседнем коридоре никого не было, и удара не последовало. Он тихо выдохнул, успокаиваясь, и подошёл к двери.

Вновь задержав дыхание, Хань толкнул дверь. К счастью, она оказалась не заперта, очень хороший знак. Чистая и яркая ци Мэй манила, так что Хань отбросил все сомнения и шагнул вперёд. Солнце, светившее прямо сквозь открытое окно ослепляло, но он не стал останавливаться, двинувшись к замершему в тени силуэту.

— Как же я рад, что ты здесь! — сказал Хань, всхлипнув. — Как признателен, что не один, а с тобой!

Он отбросил все сомнения, решил открыть своё сердце и высказать ей всё, что думает. Ведь именно так должны поступать настоящие герои!

— Наконец-то я дождался от тебя добрых слов, ученик! — разрезал тишину самый отвратительный голос на свете. — Но раз ты забыл добавить «учитель», то это значит, что нас с тобой ждёт новая тренировка!

Хань так и не смог потом сказать, потерял ли он сознание сам, от ненависти и разбившихся надежд, или учитель помог ему метким ударом по голове.

☯☯☯

Хань не знал, то ли виновато вчерашнее происшествие, то ли мерзкий характер учителя, а то ли всё вместе, но сегодня он придирался к Ханю по поводу и без повода. Постоянно понукал, осмеивал и наказывал за промахи. И это вызывало ещё больше промахов, которые приводили к ещё большему количеству наказаний.

Разумеется, с Мэй всё было по-другому. Когда тренировалась она, он её лишь хвалил, обхаживал и облапывал — всё так же под видом корректировки стоек и движений. Хань вопил внутри от отчаяния — негодяй использовал всё те же демонические техники, которыми околдовал родителей Ханя, воинов и слуг!

— Нельзя всё время тренироваться, — вещал учитель, даже не обращая внимания на противоречие своих слов. — Тренировки следует не только прерывать, но и сменять. Перемежать укрепление тела тренировками разума, затем развивать силу духа, а затем начинать сначала — чтобы каждый аспект великой триады развивался гармонично. Нельзя всё время напрягаться, телу, разуму и духу для восстановления нужен отдых. Но отдых не означает праздности, если эти аспекты не толкать вперёд, до предела возможного и дальше, тогда карп никогда не сможет пройти через драконьи врата. Противоречиво, не правда ли?

— Да, учитель! — машинально ответил Хань.

«К демонам и духам все эти драконы и триады, не хочу учиться, хочу вернуться в прошлое, безо всех этих учителей, духов и жестокости отца! Ну, конечно, не полностью, кое-что хорошее есть и сейчас!» — подумал Хань, кося взглядом на замершую в изящной стойке Мэй Линь. Ханя и без того качало от усталости, а от этого тихого ненавистного голоса прямо тянуло упасть и уснуть на месте.

Но он знал, что не следует поддаваться порыву. Больше не стоит — ведь он уже не раз испытал последствия. Вместо жёсткого лежака в тесной комнатушке он приходил в себя утром тут же, прямо на земле: окоченевший и слабый, с камнями, впившимися в бока и спину, да и к тому же с гудящей головой. И, разумеется, вместо того, чтобы отправить Ханя к доктору, учитель заставлял его бежать ещё больше кругов и таскать ещё более тяжёлые камни. Приговаривая: «Ты ведь так долго спал, значит, хорошо отдохнул!» и «Хорошая тренировка — лучшее средство от любых хворей!». Хань встрепенулся и с особым рвением прогнал по телу ци — лишь бы только не заснуть, лишь бы не продемонстрировать Мэй неподобающее и неприглядное зрелище.

— Именно из таких противоречий состоит всё в нашем мире. Именно так можно подойти к границе мастерства, а потом через неё и перешагнуть. Но у настоящего мастерства есть дополнительная ступень. Когда тренируется тело — свободны дух и разум. Когда тренируется разум — свободны тело и дух. Таким образом, один из трёх аспектов всегда празден и ленив, совсем как наш Хань. Решение этой проблемы простое, но одновременно сложное. Нужно тренировать сразу два аспекта из трёх, давая отдыхать и восстанавливаться лишь одному из них. Заучивать свитки, тренироваться с мечом и копьём, развивать выносливость и стойкость.

— Но я читала, что сосредоточиться лучше на чём-то одном! — сказала Мэй.

Хань был с ней полностью согласен — к примеру, он прекрасно разбирался в каллиграфии и достиг невиданных высот, а после всех этих издевательств не смог бы написать ровно даже самый простой иероглиф.