Нобору Ямагути - Тристанийские каникулы
- Ч-что?! Теперь ты смеешься надо мной?!
- Знаете... у меня ведь нет причин смеяться, не так ли? Знаете, нуу, чтобы я, глядя на дворянку, смеялась... ведь так? - Сиеста с сияющим лицом утихомиривала свою соперницу. Затем она отвернулась и как бы невзначай пробормотала:
- Дворянка, у которой тело - словно у ребенка...? Хи-хи...
- А? - выдохнула Луиза. - Что ты сказала?! Эй!
- ...Нууу... ничего. Как бы то ни было, знаете, здесь ведь жарко. Жарко, жарко. Ах, жарко.
Луиза дрожала как осиновый лист. Сайто пробурчал:
- Эй, хозяйка.
- Чего тебе?
- Так все в порядке, если я ненадолго поеду в Тарб?
Луиза, испустив тяжелый вздох, произнесла: "Сколько раз ты собираешься спрашивать одно и то же?" - и, изогнувшись всем телом, начала изо всех сил пинать фамильяра. Сиеста с криками: "Успокойтесь! Мисс Вальер! Пожалуйста, успокойтесь!" - вцепилась ее сзади в плечи. В тот момент, когда все они начали свою обычную ссору...
...с шумом появилась сова.
- А?
Птица села Луизе на плечо, после чего с шуршанием стукнула ее крылом по голове.
- Что с этой совой?
В клюве птица держала письмо. Луиза забрала послание. Заметив подпись на письме, она опять приняла серьезный вид.
- Что это за сова?
Сиеста заглянула через плечо.
Лицо у хозяйки стало серьезным, после чего она приказала: "Сайто, давай, поднимайся".
- Что за дела?
Заглянув внутрь послания, Луиза пробежала глазами по первому листу бумаги. После чего пробормотала:
- Поездка домой отменяется.
* * *
- Что значит "отменяется"? Несмотря на то, что Сиеста в коем-то веке пригласила меня... Я очень-очень разочарован, - канючил Сайто, глядя, как хозяйка возвращается к себе в комнату и начинает пересматривать багаж, однажды собранный для поездки в родное поместье.
Луиза показала фамильяру письмо, которое только что принесла сова.
- Ну нет, ведь я не могу прочесть здешние письмена.
Хозяйка быстро села на кровати в позу "сэйдза" и начала рассказывать:
- После того недавнего инцидента... Ты же знаешь, что Принцесса впала в депрессию?
Сайто кивнул. Это было печальное происшествие. Что ни говори, но когда твой погибший возлюбленный... был воскрешен врагом и намеревался тебя похитить. Естественно, впадешь в депрессию.
- Мне очень жаль ее... однако, кажется, ей не дадут навсегда погрузиться в пучину скорби.
- Что ты имеешь в виду?
Луиза растолковала то, что написано в послании.
О том, что Альбион отказывается от прямого вторжения до тех пор, пока не восстановит свой флот, поэтому приступает к военным действиям в тылу противника - похоже, именно это предполагали министры во главе с Мазарини. О том, что с помощью вероломных способов - подстрекать в городах к бунтам и мятежам, - атаковать Тристейн изнутри... недопустимо, чтобы подобное произошло. О том, что Анриетта и правительство, напуганные подобными коварными замыслами врага, бросают все силы на поддержание общественного спокойствия...
- Поддержание общественного спокойствия - это отлично, однако что нам-то сказано делать?
- Скрывая свои личности, выполнять миссию по сбору информации. Не ведется ли какая-нибудь угрожающая деятельность? Какие слухи бродят среди простолюдинов?
- Ух ты, шпионить!
- Ты сказал - "шпионить"?
- Нуу, так в моем мире называют работу по сбору информации.
- Хм... Как бы там ни было, так называемая агентурная деятельность...
Почему-то у Луизы был недовольный вид.
- Что случилось?
- Да ведь... разве это - не примитивная работа?
- Нет, разве информация не является серьезным делом? Мой дедушка рассказывал, что когда-то Япония проиграла в войне только потому, что пренебрегала сбором сведений.
- Что?
- Нет, это... И дальше что?
В письме Анриетты были указания: найти в Тристании гостиницу и поселиться в ней; скрывая свои личности, заняться продажей цветов или чем-либо подобным; собирать любую информацию, расходящуюся среди простолюдинов. Чтобы оплатить расходы, которые необходимы для выполнения миссии, к письму также прилагался вексель.
- Я все понял.
- Вот почему я повторно собираю вещи. Мне нельзя брать с собой много одежды.
Луиза указала на свой багаж, который полегчал до одного чемодана.
- Заставляют работать, несмотря на то, что сейчас - летние каникулы... - с измученным видом пробормотал Сайто.
- Не ворчи! Давай, отправляемся быстрее!
Так или иначе, они оба отправились в Тристанию. Чтобы скрыть свое реальное социальное положение, они не могли использовать экипаж. Они также не могли использовать имеющихся в Академии Волшебства лошадей, поскольку те были собственностью школы. В конце концов, они отправились пешком.
По главной дороге, которую все сильнее и сильнее припекало солнцем, Сайто и Луиза шли в Тристанию. На то, чтобы добраться до столицы пешком, требуется два дня.
Укоризненно глядя вверх на солнце, фамильяр пробормотал:
- Проклятье... Приблизительно в это время я пил бы холодную воду в доме у Сиесты, и тем не менее...
- Не ворчи! Давай! Идем! - Луиза прикрикнула на фамильяра, который обязан был тащить весь багаж.
* * *
Прибыв в столицу, Сайто и его хозяйка, прежде всего, посетили кассу, где обменяли вексель на золотые монеты. Шестьсот новых золотых монет. Это составляло четыреста экю.
Сайто вспомнил про золото, полученное от Анриетты, и теперь спрятанное внутри пояса, завязанного тесьмой. Там осталось около четырехсот новых золотых монет. Вроде, мне сказали, что это - двести семьдесят экю.
Первым делом фамильяр заглянул в лавку портного, где купил для своей хозяйки скромную одежду. Луизе этот костюм не понравился, однако... пентаграмма и плащ были теми предметами, которые словно так и кричали во всеуслышание: "Вот это - дворянка". А значит было невозможно затеряться среди простолюдинов и собирать информацию. Тогда нет смысла в том, что мы с большим трудом дошли сюда, разве не так?
Однако у Луизы, одетой в скромный костюм, был недовольный вид.
- Что случилось?
- Недостаточно.
- Что именно?
- Затраты, рассчитанные на порученную нам миссию. Всего четыреста экю, если купить лошадь, от них совсем ничего не останется, ведь так?
- Разве нам можно иметь лошадь? Кажется, в письме указано: "...скрывать свой социальный статус"? Иными словами, полагаю, это значит: "Притворись простолюдинкой". Ходи пешком. Ведь у тебя есть ноги.
- Я справлюсь с тем, чтобы притвориться простолюдинкой, однако, если не будет лошади, невозможно целиком отдать себя служению государству.
