Шимун Врочек - Сара
– Нельзя ничего сделать?
– Ваша мама жива?
– Нет.
– Тогда нельзя.
Гарик вышел из посольства. Взял пять бутылок нектара. Теперь сидит с отбитыми почками. Все удачно сложилось.
Милые вежливые люди выслушали. Второй сказал:
– Футбол из-за этого гада не досмотрели. Пошли хоть водки попьем.
А первый говорит:
– Нет. Надо развязать старика.
Сказал:
– Правильный старикан! Гнида, конечно. Но тут я его понимаю.
И добавил:
– Меня Борисом зовут. Мы из Сопротивления.
Компанией смотрели телевизор. Гарик сидел на диване. Ему выделили брюки. Мужчина в очках пояснил:
– Мы патриоты.
Гарик посмотрел на брюки. Они были размеров на пять больше. Гарик сказал:
– Понимаю.
Но это позже.
Сначала Боря отвел Гарика помыться. Ванна была в рыжих потеках. Кран хрипел и плевался. Полотенцем кто-то вытер ботинки.
– Сэнкью вэри мач, – сказал Перельман. Когда Боря ушел, Гарик потянул с себя клочья ленты. Как кору с дерева. Зашипел и передумал. Так и остался в скотче. Как матрос в пулеметных лентах.
Над раковиной было зеркало. С наклейкой «Микки-Маус» и трещинкой.
Гарик вгляделся. Ничего нового не увидел. Только уши обвисли, как у шотландского сеттера. Глаза ушли в подполье.
Тогда был вечер. По мостовой скользили желтые листья. Набережная и небо – в сером цвете. Она сказала:
– Ты постарел, Перельман. Ай-я-яй, не порядок! Будем исправлять.
Перельман видел мефакедшу второй раз. Тиронут утонул в памяти. Арбузы в камуфляже – нет. Убивать голыми руками. Сара – мощная женщина. Могла задушить в объятиях. Гарик и пальцем бы не пошевелил, чтобы этого избежать.
Перельман сказал:
– Могу я вас угостить?
– А зачем спрашивать?
И правда, вопрос был не еврейский. Решился в пять минут.
Умывшись, Перельман вышел из ванны. Подпольщики смотрели телевизор. Гарик сказал:
– У вас зеркало сломано.
Второй повернул голову:
– Что?
– Я говорю, зеркало сломано. Дурная примета.
– Ерунда!
Трибуны освистывали новый матч. Судья бегал по полю за игроками. Он был в черной тунике. Футболисты – в синих и зеленых. Мелькали голые задницы. Мужчина в очках протер очки и сказал:
– Докатились. А была мужская игра!
Боря на него шикнул. Потом раздался стук, и дверь упала в комнату. Кто-то закричал: «Лежать! Тихо! Убью!» и почему-то: «Белый!».
Люди в черных туниках заполнили комнату. Вскочил мужчина в очках. К нему бросились двое. Мужчина упал. Боря заорал тонким голосом:
– Я буду жа!..
Борю смели. Черные люди прыгали из окна.
Гарик не успел открыть рот, как все замерло. В мертвой тишине работал телевизор. Стадион ревел. Комментатор бубнил. За окном матерились.
Гарик огляделся. Сопротивленцы лежали на полу. Слева толпились люди. Справа толпились люди. Все – высокие и худые, в черных туниках. Длинные ноги – как у манекенщиц.
– Вы кто? – спросил Перельман.
Один из черных снял маску. Под маской оказалась блондинка с античным профилем. Красивая, но не во вкусе Гарика. Она спросила:
– Гаринуэль Перельнумас?
– У вас ко мне дело?
Гарику не нравились эльфийки – как женщины. Из чисто практических соображений. Все плоское, только уши выделяются. Иное дело Сара. Там было раздолье.
– Меня зовут Элберет, – сказала эльфийка. – Я командую отрядом. Мы посланы для вашего спасения.
Остальные черные сняли маски. Брюнетки, блондинки, рыжие.
Гарик удивился.
– Одного меня? Так много?!
– Жизнь каждого эльфа – огромная ценность, – сказала командир.
Посмотрела на Гарика:
– Вижу, над вами издевались.
– Вы про брюки? – спросил Перельман.
– Не только.
Блондинка подошла к столу. Античное лицо исказилось.
– Про эту жуть.
Гарик счел нужным пояснить:
– Они называют себя патриотами.
– Курить, пить, есть мертвых животных. Быть свиньей. Это и называется: патриотизм?
Из упавшей бутылки вытекла половина. На полу лежала ветчина. В пепельнице дымился окурок. Тонкая струйка исчезала на глазах.
Перельман сглотнул. Командир сказала:
– Звери! Они и вас заставляли?
– Не успели, – ответил Гарик с сожалением.
Гарик почувствовал знакомую резь и сказал:
– Простите, могу я в туалет?
Командир улыбнулась. Зубы у нее были кукольные. Блондинка сказала:
– Конечно, конечно!
И добавила:
– Но сначала расскажите про Врата.
Гарик очнулся на полу. Вокруг суетились люди в камуфляже. Они перетаскивали тела в черных туниках. Резкий запах крови. Командовала женщина с низким голосом. Бронежилет вокруг роскошных форм. Куда там эльфам. Гарик поднял голову и сказал:
– Здравствуй, Сара!
Женщина присела на корточки. Погладила его по голове и сказала:
– Проснулся? Где твой паспорт?
– Там.
Сара развела огонь и бросила документ. Гарик наблюдал. Сгорала дорого купленная свобода. Что-то болело. Наверное, почки.
Огонь полыхнул голубым и зеленым. Сара пояснила:
– Жучок.
Подпольщики лежали в центре комнаты. Отделали их на славу. Мужчина без очков открыл глаза. Потом сказал Саре:
– Я тебя знаю. Ты работаешь на овощном складе.
Спросил:
– Врата там?
Сара наклонилась к мужчине:
– Тебе-то они зачем?
– Как зачем? – мужчина ожил. Приподнялся, заговорил:
– Найдем Врата и что-нибудь туда сунем! Нам что, жалко мировой ядерный запас?! Для такого-то дела. Всех эльфов одним уда…
Сара выстрелила два раза. Два металлических щелчка.
– Моссад без вас разберется.
Повернулась к Гарику. Сказала:
– Я для чего тебе адрес дала?! Чтобы ты сам пришел. А не посылал уродов. Это секретный объект, между прочим! Врата в другой мир!
– Правда? – сказал Гарик. Слабость была приятной.
– Правда. Ты что, ничего не помнишь? А я тебе, дура, рассказывала. И не пришел не разу. Подлец! Забыл? Или испугался?
– Забыл.
– Прямо не еврей, гой последний! Зла на тебя не хватает!
– Я очень нервничал, – сказал Перельман. – Встретились – помню. Вино брали – помню. Дальше ничего не помню. Но ты – самая лучшая! Это помню.
– Алкоголик!
– Сарочка, выходи за меня замуж, – сказал Гарик. – Только у меня нос греческий и мама – русская.
Сара замерла. Подошла и села рядом. Глаза блестели. Сказала:
– Я еврейка. Дети будут евреи. Чего тебе еще надо, подлец?
– Значит, ты согласна?
– Подожди! Сколько тебе лет?
Гарик постарался выглядеть моложе. Сказал:
– Пятьдесят шесть. А что?
Сара нахмурилась:
– Много.
– Эх, Сарочка, – вздохнул Гарик. – Разве для мужчины это возраст?
