Ишио Ямагата - Герои Шести Цветов Том 5
Адлет слегка покачал головой, словно говорил, что все в порядке.
Но она была права. Он не был спокоен. Только что умерли все люди из его деревни, в том числе, и его друг Раина. Он помнил тот ужасный день, когда Раина спас Адлету жизнь. Когда Адлет еще был ребенком, он хотел быть похожим на Раину. Его друг выжил и боролся, чтобы передать Героям Шести Цветов важную информацию, хоть и стал солдатом-трупом. Друг умер на руках Адлета, успей он чуть раньше, он мог бы его спасти.
— Фреми-сан, не дави на него. Случилось ужасное, — сказала Ролония.
— Да, но я все еще хочу, чтобы вы объяснили, что случилось, — сказал Голдоф.
Ханс ответил:
— Нья. Так и сделаем, как только встретимся с остальными, нья.
Тревожился Адлет не только из-за друга. Адлет страдал из-за последних важных слов Раины.
Он рассказал о Черном Пустоцвете, Святом инструменте, созданном Тгунеем.
«Черный Пустоцвет Святой инструмент в облике человека. Это девушка с белыми волосами и рогом на лбу. Девушка с холодным взглядом».
Адлет не знал, кто еще, кроме Фреми, подходит под описание.
Но слова Раины еще не были доказаны, как и не было доказательств, что говорил он о Фреми. Могла быть и другая девушка с холодным взглядом и рогом на лбу.
Но Раина не мог соврать. Да и вряд ли кто-то, а не Фреми, мог быть Черным Пустоцветом.
«А если она и есть Черный Пустоцвет? Если я не убью ее, мы не сможем спасти мир?» — Адлет должен был убить ее. Он был Героем Шести Цветов. Его долгом было спасение мира.
Но Адлет не мог принять этого, ему казалось, что все тело содрогается при мысли. Если ему придется убить Фреми, чтобы спасти мир, Адлет лучше откажется от миссии.
Если бы он сам был Черным Пустоцветом, то решился бы пожертвовать собой, чтобы защитить мир, и хотя ему было бы не просто, если бы Черным Пустоцветом был кто-то другой из товарищей, он все равно не так страдал бы.
Фреми была другой. Для Адлета Фреми была особенной. Она была особенной с того момента, как они встретились.
Но, если подумать, у него не было хороших воспоминаний о Фреми. Она спасла ему жизнь, но она же несколько раз направляла на него ружье.
Она холодно реагировала на его добрые слова. Она отрицала его тревоги. Снова и снова она говорила, как ей не нравятся его действия.
Но здесь, хоть и не в том смысле, что сказал бы Ханс, были и другие девушки. Например, его друг Ролония. И, конечно, он знал девушек, с которыми тренировался, которых встречал в путешествиях. Но никого из них нельзя было сравнить с Фреми.
Адлет всем сердцем молился, чтобы Фреми не была Черным Пустоцветом. Но он понимал, что такое желание вряд ли исполнится.
— Что-то не так, нья, — сказал Ханс.
Они выбрались из леса и услышали крики Кьема. Там, где их ждали Мора и остальные, разразилось сражение.
Путь в храм охранял Темный специалист Номер 9 и его солдаты-трупы, но теперь он был мертв, и Кьема должны направляться сюда, чтобы остановить Героев, Доззу и Нашетанию. Более того, силы Тгунея тоже идут, скорее всего, сюда. Адлет предсказывал, что они доберутся сюда к полуночи, но не знал, что тогда произойдет. Но ему казалось, что на них нападут со всех сторон.
Им нужно спешить. Было в храме что-то или нет, но они не могли останавливаться.
— Похоже, сражаться придется всю ночь, — сказала Фреми, схватив ружье.
Она прицелилась и выстрелила в голову Кьема. Ханс и Голдоф вооружились и поспешили на помощь Море и остальным.
В мгновение ока около пятнадцати Кьема было убито, а потом восемь человек и Кьема сорвались с места. Не было времени радоваться тому, что все живы.
— Вы опоздали. Что случилось? спросила Мора на бегу. Они должны были встретиться сразу после убийства Номера 9.
— Тупая корова вас задержала? Пусть подойдет, и Чамо забьет ее до смерти, — сказала Чамо.
— Ааа! завопила Ролония и отскочила в сторону.
Фреми, Голдоф, Доззу и Нашетания смотрели на Ролонию с подозрением.
«Придется все-таки объяснять, что случилось», — решил Адлет.
Но Адлета беспокоило и то, что он должен рассказать то, что поведал Раина. Адлет хотел молчать, сколько может, чтобы избежать лишней суеты и взаимных подозрений, да и если он расскажет, они могут убить Фреми на месте.
Адлет сомневался, а Ханс сказал:
— Ньяхихихи, я удивился. Внезапно Адлет обнял Фреми.
— Что? побледнела Мора.
— Он пытался утащить ее в ближайшие кусты, нья. Мы с Ролонией останавливали их, но Адлет не хотел нас слушать. Он начал раздеваться, у меня упала челюсть. Я дара речи лишился.
— Эй, не сочиняй.
Рот Моры был широко раскрыт. Фреми недовольно смотрела на Ханса.
— Что? Зачем он раздевался? Адлета ранили? Чамо почесала голову, не понимая.
— Ты можешь говорить серьезно? спросил Доззу, Ханс пожал плечами. Он взглянул на Адлета, прося его все объяснить.
Адлет знал, что думает Ханс. Они оба хотели скрывать правду и дать Фреми действовать.
Помимо того вопроса, была ли Фреми Черным Пустоцветом, был и другой важный вопрос. Сколько знала сама Фреми? Может, она и не знала, что она Черный Пустоцвет, а, может, скрывала правду.
Если Фреми скрывает то, что знает это, то она точно их враг, но если она ничего не знает, это меняет дело. Тогда Тгуней использует Фреми, она попала к Героям, не зная ничего о своей истинной сущности. А, значит, Фреми тоже хочет, чтобы Черный Пустоцвет был остановлен.
Адлет все решил. Он будет скрывать правду и следить за Фреми.
— Ах, так я начну
Они бежали, Адлет начал рассказывать товарищам о случившемся в лесу. Он не спускал глаз с Фреми.
* * *Среди солдат был кто-то живой. Он знал о Черном Пустоцвете. Только Ролония это поняла. Тот человек был другом Адлета. Они услышали от него о Черном Пустоцвете. Все это Адлет быстро описывал остальным.
Он не сказал только одного. Он не сказал, что Раина успел описать Черный Пустоцвет как Святой инструмент в облике девушки с белыми волосами и рогом.
— Раина тот солдат-труп пытался что-то рассказать. Но его уже не было слышно. Ролония пыталась исцелить его, но
Адлет покачал головой, воцарилась тишина, они бежали дальше по лесу.
— Я, конечно, не могу сказать тебе, чтобы ты не расстраивался Но, Адлет, хотя это больно, не дай этому разрушить тебя, — сказала Мора, пытаясь приободрить его.
Товарищи остановились, Нашетания положила ладонь на грудь.
— Смелый юноша достоин почтения, — сказала она.
Голдоф тоже приложил к груди руку, Доззу остался на задних лапах, а передними коснулся грудки. Чамо склонила голову, по лицу ее было видно, что она не знает, что сказать.
