Оксана Панкеева - Дороги и сны
– И вам это тоже незачем знать, – надулась Санька. – Могут у нас с Настей быть свои личные дела, которыми мы не хотим делиться со всей Семьей?
– И напрасно не хотите. Семья не ограничивается твоим папой, и в ней достаточно взрослых людей, которые смыслят в некромантии побольше твоего. И, что тоже немаловажно, умеют общаться с духами, не причиняя при этом вреда ни случайным прохожим, ни окружающей среде. Ты могла бы спросить меня.
– И вы б мне велели не лезть, куда не положено, – выдала очередную порцию яда маленькая паршивка и опять присосалась к своему шоколаду.
– Если ты пыталась дозваться Жака, то это совершенно бесполезно. Дух не придет ко мне так же, как не пришел к тебе.
– А почему? Дядь Макс, ну вот скажи как специалист, почему он не придет?
– Я уже объяснял, а ты пропустила все мимо ушей, полагая, что я тебя утешаю глупыми детскими сказками.
– Знаете, насколько я помню, ваше объяснение было туманным, уклончивым и больше чем на детскую сказку не тянуло. Версия про скопированную в сети личность и то интереснее, хотя тоже бред первосортный.
– Между тем это не сказка, а вполне реальное явление. Не все уходят… э-э-э… туда. Некоторые уходят в другие миры. Это, кстати, напрямую связано с тем самым парадоксом Чудновского, который ты упоминала. Думаешь, почему для меня так важен был вопрос, понимали ли вы друг друга без «лютика»?
– То есть если бы понимали, это значило бы… что он… покойник?
– Для своего мира – да. А для этого – нормальный живой человек.
– Насчет «нормальный» – это вы ему польстили, – невесело ухмыльнулась нахалка, не выпуская при этом трубочку изо рта.
– А он… ведет себя неадекватно?
– Дядя Макс, ну как вы думаете, может пришелец из другого мира вести себя адекватно? Настя его уже боится до смерти. Одна его битва с диким хищным пылесосом чего стоила! А охота на голубей с последующим расчленением и пожиранием?
– Постой, давай не будем путать неприспособленность к существованию в чужом мире и клиническую психопатологию. Разумеется, он не знает, что такое пылесос, не умеет пользоваться продуктовым терминалом, воспринимает диких животных как объект охоты и никогда в жизни не видел компьютера. Это естественно. Но при этом он сознает, где находится, помнит, как его зовут, может объяснить, как сюда попал?
– А, ну в этом смысле он все соображает, но как сюда попал – не помнит. Говорит, что провел пару недель в Лабиринте и очнулся только здесь, на кладбище. Чего он там в Лабиринте делал и как туда провалился – помнит, но не говорит.
– Как он себя ведет? Депрессии, суицидных намерений не замечали?
Плоская Санькина мордашка озарилась задумчивой подозрительностью.
– Да нет, – произнесла малявка, поразмыслив. – Неужели он нарочно мог нажраться сырых балабух? По-моему, все-таки и правда не знал…
– А позавчера что с ним случилось?
Санька вздохнула:
– У него каждый день что-то случается. Сначала он этих балабух наелся. Потом несвежих консервов. Потом сварил себе суп из городских голубей, и тоже как-то нехорошо ему после того было. Потом еще оказалось, что у него аллергия на помидоры… А вы что, чувствуете на расстоянии?
– Нет, но объяснять не буду, это касается служебных тайн. Что он вам вообще о себе рассказал?
– Практически ничего. Только упомянул, что у них там война, что он был в плену и что ему срочно надо вернуться, кое-какие долги отдать. Я так понимаю, кузен Диего на кого-то крепко сердит, и, когда он вернется, кое-кому не поздоровится. Очень уж нехорошо он смотрит, да и вообще он какой-то излишне агрессивный.
– Так, – вздохнул Макс, – понятно.
– Когда вы его заберете? Он нам уже, если честно, надоел со своими продовольственными проблемами. Я ума не приложу, чем его кормить…
Конечно, это было некрасиво, не по-мужски и даже, можно сказать, по-свински – взваливать на сопливых девчонок заботу о неуправляемом отпрыске, у которого к тому же проблемы с головой и с питанием. Но пустить его сейчас туда, куда он так рвется, дать в руки оружие неуравновешенному барду и бросить его в зону военных действий – все равно что самолично вручить веревку и мыло, да еще подходящий сук указать. Нет уж, один раз он отделался контузией и проклятием, больше может и не повезти…
– Я не могу забрать его сейчас. У меня нет возможности переправить Диего на родину так, чтобы никто ничего не узнал. А узнают – меня с работы уволят.
– Вы что, издеваетесь? – настороженно поинтересовалась Санька. – Дядя, крутите вы что-то, я ж чувствую…
– Саня, это личная просьба, и, даже если тебе кажется, будто я чего-то недоговариваю, тебе об этом лучше не знать, иначе придется потом обманывать Диего, а он может сообразить. Так что просто прими на веру – я не могу его забрать. Кстати, насчет работы это правда. Пусть Диего тихо сидит у дяди Вити… Ты что ему обещала?
– Что, как только появится Толик или ты, мы его сразу же…
– Вот и скажи, что ты со мной виделась, я обещал что-нибудь придумать, и продолжайте тихо ждать Толика. Я поворошу кое-какие старые знакомства, сделаю для Диего поддельный личный файл и медицинскую страховку на всякий случай, но все равно постарайтесь, чтобы он не мелькал и не привлекал к себе внимание. Концентратами его больше не кормите. Я дам вам доступ к своему счету, и пусть питается чем-нибудь съедобным и безопасным – только имейте совесть и не мотайте все, что там найдете, на пирожные, оккультные причиндалы и всякие компьютерные прелести, ладно? Твоим родителям я сам все объясню. Маме сегодня же, а папе – когда увидимся.
– Только не сдавайте меня папе!
Эта просьба была высказана жалобным девчоночьим голоском и даже сопровождалась демонстративным хныком, но хитрые глазенки ясно намекали: сдашь меня папе, дядюшка Макс, – я тебя тоже сдам с потрохами, и объясняйся со своим ненормальным сыном как хочешь. Ну как у таких доброжелательных и покладистых родителей могла вырасти такая стервочка?
– Конечно, не сдам, – утешительным тоном пообещал Макс, притворившись, будто намека не заметил, а печется лишь о душевном комфорте несчастного ребенка. – Разумеется, если только он не задаст мне прямой вопрос в Лабиринте. Тут уж, сама понимаешь, можно сказать правду или не ответить вовсе, но в любом случае…
– Но вы же не дадите ему повода задавать такие вопросы?
– Ни в коем случае. И еще я возьму на себя все формальности с регистрацией обнаруженного вами природного портала на кладбище. Ты ведь понимаешь, что вы обязаны были в тот же день о нем сообщить хотя бы собственным родителям? Такие места ставятся на учет и ограждаются, ведь кто-то может пострадать!
– Думаете, там портал?
