Ника Бойко - Посланник Смерти (СИ)
— Соня зови Косу!
— Что? — переспросила я.
— Коса!!! — завопила тетрадь.
Моя чёрная коса, выданная мне перед первым заданием, вылетела из стены и удобно легла в руку, мужчину и надоедливого мальчишку отбросила по сторонам.
— Я же говорила тебе, — не шевеля губами, произнесла я, — каждому своё время, его время пришло, ты не изменил предначертанного.
Чёрный балахон окутал тело и закрыв голову капюшоном, я подошла к лежащему мальчику, коснувшись губами лба больного, почувствовала, как в тетради напротив имени мальчика появилась дата смерти. Ребенок глубоко вздохнул и затих.
— Не умея пользоваться дарами, не используй их. Иногда смерть является благом, запомни это на будущее.
Мальчик заплакал, а мужчина, не отрывая взгляда, следил за каждым моим движением, подхватив тетрадь, я ушла в пустоту.
— Как ты думаешь, шеф уже знает о нашем проступке?
— Конечно, меня волнует другой вопрос, какое наказание она нам придумает?
— Но ведь за двадцать лет полевой работы у нас не было не одного прокола, и я так думаю, Старатели легко исправят нашу оплошность.
— Сонька, ты знаешь Николая, ну мужчину который был до тебя, у него в сто раз больше послужной список и куча благодарностей и где он сейчас и поверь мне на слово, его поступок был менее заметным, чем наш, да и свидетелей было на порядок меньше.
— Значит, нас сошлют в пустоту, навсегда.
— Зачем такие кардинальные меры, — испугалась тетрадь, — хотя она может.
— Спасибо, успокоила.
— Нам сейчас не успокаиваться надо, а продумывать линию защиты.
— Вот оно пагубное влияние телевидения, — проворчала я себе под нос.
Я даже не стала заходить в комнату отдыха, и в канцелярию, для отчёта, а просто направилась в кабинет шефа. Как всегда дверь была открыта настежь, я вошла, хоть она и сидела ко мне спиной и просматривая на большом экране очередную катастрофу, о моём появлении она знала, как только моя нога вступила в коридор. Пауза заметно затянулась и я начала ёрзать на стуле.
— Я дала тебе достаточно времени, чтобы придумать оправдание, — спокойно сказала она и развернув ко мне кресло.
— Я плохо вру, — честно призналась я.
— Так что ты можешь сказать в своё оправдание?
— Ничего, я запаниковала.
Единственное что я не когда не умела делать, это врать и поэтому даже и не пыталась.
— Но ты хоть понимаешь, что тебя ждёт?
— Изгнание во тьму?
— Это было бы слишком просто.
— Что может быть страшнее забвения?
— Перерождение. Хотя давай сыграем в игру, я дам вам с тетрадью пять минут на придумывание правдоподобного оправдания, а я за это время обдумаю наказание.
— Так, у нас мало времени, — тут же оживилась тетрадь, — можем сказать, что я увидела за окном страшную аварию, нет, лучше сказать, что на тебя напали, и это была самооборона.
С каждой секундой теории становились всё фантастичнее, и дошли до похищения инопланетянами.
— Время вышло, — прервала излияния словоохотливой тетради шеф, — так что ты можешь сказать?
— Ничего нового, я провалила задание, и не буду оправдываться.
Тетрадь тут же сникла.
— Молодец, если бы начала изворачиваться, не миновать вам забвения.
— Значит, наказания не будет? — просияла тетрадь.
— Кто сказал? Соня, ты действительно сильно проштрафилась, но сейчас разговор не об этом посмотри на экран и скажи, что ты видишь?
На стене засветилось несколько имен, даты их смерти то появлялись, то снова исчезали.
— Стадия принятия решения, — высказала свою догадку тетрадь.
— Не похоже, — напряглась я, — при ней дата тускло светится, а эти пропадают, такое ощущение, что объект умирает и вновь возрождается, минуя её, но ведь такого не бывает?
— Ты первая кто это заметил. Соня я хочу, чтобы ты выяснила, кто портит мне отчётность.
— Я, но я в этом ничего не понимаю, я не детектив.
— Поэтому ты будешь работать вместе с человеком.
— С живым? А как же конспирация?
— Он знает о нашем существовании, так что ты его не удивишь.
— Но…
— У тебя есть, какие-то свои предложения?
— Моя работа, — схватилась я за соломинку.
— Мы найдём пока тебе замену.
— Тетрадь?
— Отправиться с тобой.
— Шеф, мне придется стать живой, временно, но я ведь не слышу?
— Держи при себе всегда Косу и у тебя не будет такой проблемы, или тетрадь, по крайней мере, сможешь читать мысли видеть свет.
— Мне нужен постоянный доступ в наши архивы, причём расширенный.
— У тебя будет моё разрешение, так же ты получишь разрешение на воскрешение любого объекта, и так же можешь забрать свет любого, не зависимо от возраста и срока линии.
— Мне это не нужно, я не Каратель. Перемещение?
— Стандартное, за секунду в любую точку.
— Временные рамки?
— Остаются, это всегда неизменно.
— Как зовут живого?
— Семён Алексеевич, он следователь.
— Шеф, но как же мне быть с Косой, я же не смогу носить её открыто среди живых?
— Соня, если бы ты знала, сколько сейчас ходит разных неформалов, так бы не задавала бы этот вопрос. И не бойся, Семён знает, кто ты, поэтому поможет. Вперёд на выполнение задания! — весело заявила начальница. — Советую справиться как можно быстрее.
Мы вышли из кабинета.
— А как я его найду? — запоздало спросила я, придется довериться тетради.
— Это не проблема, попрыгали? — вяло отозвалась тетрадь из сумки.
— Пошли, — обречённо выдохнула я, и мы прыгнули.
Я привычно закрыла глаза, не люблю, мелькающие разноцветные круги, открыла уже на лестничной площадке, возле обитой зелёным сукном двери.
— Звони, — посоветовала тетрадь, — пока нас ушлые соседи не засекли.
— Может сразу в квартиру, — и я сделала шаг вперёд.
— Где твои манеры? — осадила меня тетрадь.
Пришлось подчиниться и нажать на звонок, внутри квартиры кто-то сдавленно пискнул и медленно сдох.
— Косу спрячь, — выдала тетрадь.
Я тут же послушно запрятала её за спину, Коса почти на полметра возвышалась над моей головой. В тишине комнаты завозились, заскрежетала цепочка и дверь открылась. Пожилой мужчина уронил на ковер кружку с кофе и схватился за сердце.
— Семён Алексеевич? — высунулась тетрадь, — мы к Вам.
После того заявления не устоял бы никто, мужчина не стал исключением и рухнул на коврик возле двери.
— Спасибо за помощь, — поблагодарила я тетрадь, втаскивая и укладывая на диван мгновенно ставшее неподъемным тело.
Мужчина пришёл в себе после третьей кружки ледяной воды, заботливо опрокинутой мною на его лысую голову.
