Варвара Мадоши - Морской закон, рыбья правда
Одет человек был в простую белую рубашку и полотняные штаны с кожаными вставками, закатанные до колен; но рубашка была из хорошего льна. Никакой обуви. У «мастера» были темные волосы до плеч, связанные сзади в хвост, и залысины, которые материковые жители иногда называют благородными, добавляя, что они признак ученых мужей (ерунда, Зура такие даже у пьяных гуляк видела). Еще он носил очки с диковинными проволочными дужками, чуть ли не кругом охватывающими уши. Стекла поблескивали в полумраке.
— Зачем я вам нужна? — без обиняков спросила Зура. — И кто вы?
Она отметила, что ее собеседник, как и ночью, говорил на диалекте береговых жителей, хоть и со столичным выговором, и обратилась к нему так же.
— Лин-отшельник. Можете называть меня мастером. Меня многие так зовут. А вас как называть?
— Зура, — бросила она. Фамилии у Зуры не было. Если нужно было для чего-то, она называла первую попавшуюся. — И в чем же вы мастер?
— В магии, естественно, — ответил Лин. — Видите ли, я — самый искусный морской маг побережья.
«От скромности не умрет, — подумала Зура. — Бен Лакор и Лерая Светлая, значит, за этот титул годами сражаются… Молодец. Я уже полгода тут наемничаю, а не слышала ни о каком Лине-отшельнике».
— Что касается того. зачем вы мне нужны, — продолжал тем временем этот самоуверенный господин, — мы поговорим после, когда вы немного придете в себя. Серьезные разговоры лучше вести на здоровую голову, не так ли? Не хотите ли есть, пить? Туалет, к сожалению, снаружи, позади маяка, но я могу принести вам…
— Спасибо, — резко мотнула головой Зура, — сама добреду как-нибудь.
И побрела. А что было делать.
Путешествие до сортира и обратно — говорить нечего. Но Зура еле волокла ноги и, вернувшись, упала без сил на скамью у стены дома (точнее, маяка): делайте со мной что хотите, хоть режьте, только встать не просите.
Ухо, понемногу отмирая, начало болеть, запястье — чесаться. Ругнувшись, Зура проговорила про себя простое заклинание, отсекая «пиявок»: у нее сил не хватало сейчас драться руками и ногами, не то что магией. Потом можно накачать.
Даже это короткое путешествие дало ей представление об окружающем пространстве, так оно было невелико.
Маяк стоял либо на небольшом острове, либо на полуострове, глубоко выдающемся в море. Матерая земля виднелась на горизонте серо-лиловым облаком… а может быть, то действительно были облака.
Никаких других островов на морской глади видно не было, скал тоже. Кому приспичило передавать здесь световые сигналы?
— Когда-то здесь был торговый перевалочный пункт, — сказал маг Лин, присаживаясь рядом с ней на скамью. — Морской народ торговал с жителями побережья… Тут над водой один маяк, другой — под водой. Его использовали как ориентир.
— Маяк под водой, значит, — проворчала Зура.
— А что вас удивляет?
— Дикость это. Как с морским народом можно торговать? У них ни рук, ни мозгов. Рыбы и рыбы.
— Вы же с ними воевали, — укорил маг тоном учителя при храмовой[2] школе, разочарованного невнимательностью ученицы. — А ночью уже успели познакомиться с Антуаном. По-моему, он не менее разумен, чем мы с вами. Хотя, должен признать, мышление у его народа своеобразное.
«Антуан», вспомнила Зура, это тот здоровяк, который нес ее на руках. Она готова была поклясться, что в него превратилась огромная рыба, которая помогла ей не утонуть… нет, чушь.
Так она и сказала.
— Да нет, не чушь. Именно превратилась. Только не рыба. Морской народ ближе к наземным животным, таким как вы или я, чем к другим, живущим в океанах. Они не мечут икру, а сами рожают своих детей и выкармливают их молоком.
— Да как угодно. Зачем он меня вытащил, как мне добраться обратно на большую землю и чего вы хотите от меня за помощь?
— Сразу хватаете за жабры, я вижу, — чуть улыбнулся маг. — Мне это нравится. Отвечу по порядку. Вытащил он вас потому, что я его просил спасать людей, попавших в такое положение, а еще потому, что вы ему понравились — очень упорно сражались за жизнь. Обычно-то он эту мою просьбу выполняет с прохладцей… Добраться до большой земли вы можете на моей лодке, но сегодня пускаться в путь не советую — вот-вот разыграется сильный ветер, не хуже, чем вчера. Завтра и послезавтра погода будет спокойнее. Но я хочу попросить вас задержаться. Не потому что вы чем-то мне обязаны — мы с Антуаном спасли вас по морскому закону и не собираемся требовать платы. А потому, что у меня для вас есть работа, и я хорошо заплачу.
— Работа? — Зура посмотрела на него недоверчиво.
Какая может быть работа на этом островке? Неужели клеиться будет… Не похоже ведь.
— Мне нужен телохранитель, — объяснил маг.
— От кого вас тут охранять — от чаек, что ли? — фыркнула Зура.
— Не здесь. Я собираюсь нанести ряд визитов… и на берег, и в подводное царство… — Лин вздохнул, посмотрел на горизонт, кивнул чему-то своему. — Я, добрая Зура, хочу остановить эту войну.
Klodwig. Лин и Зура
* * *Война кормила Зуру, сколько она себя помнила.
Когда Зура была совсем мелюзгой, вся жизнь проходила в повозках матери и в беготне между расставленными на бескрайней равнине шатрами. Материны брачные сестры показывали ей роскошные кошмы, ковры, шитые шелком, золотые и стеклянные чаши, и говорили: «Все это война принесла нам». Обводили рукой широкие степи кругом, высокое небо в мелких точках птиц и говорили: «Это все война принесла нам».
Мы должны быть стойкими, рассказывали они. Мы должны быть сильными, ибо если не убережем нашу землю, ее отберут алчные жители пустынь с востока и с запада, с севера и с юга. Всякий, кто может драться, дерется; всякий, кто не может — чинит попоны, вяжет кольчуги, делает колчаны, готовит воинам еду.
И сердце Зуры билось сильнее, когда она разглядывала материнскую кольчугу, свитую из тонкой и прочной проволоки: прикасаться к этому священному предмету ей не дозволялось.
А если ей случалось увидеть, как по с лихими кличами по степи скакали парни и девицы на горячих конях, соревнуясь, кто кинет дальше аркан, кто кинжал, кто ловчее изрубит набитый сеном тюк на полном ходу, она, случалось, не могла сразу заснуть: лежала и подолгу мечтала, что вскоре вырастет, заплетет волосы в две косы и станет такой же, как они. Какие они были ладные, какие сильные, как свистел ветер в ушах, когда брат сажал ее перед собой в седло, и как загадочно поднимались горы вдали, далекие, неподвижные!
И ласково фыркали кони, задевая ноздрями ее щеки, когда она девочкой пряталась между их длинных узловатых ног, чтобы полюбоваться на учебу молодых.
