Майра - Провинциалы
– Угу.
– Номер группы, позывные и прочая информация – в моём компьютере. Бери – и марш собираться в дорогу. Встречаемся здесь в восемнадцать сорок. Опоздавшим придётся объясняться лично с Торквемадой.
Когда наконец за стажёром закрылась дверь комнаты, Полонский спросил:
– Как его зовут-то? Ты нас даже не представил…
Алекс отмахнулся.
– Витька он, как и ты. Не до церемоний тут. Вчера только из полицейского колледжа прислали, а он уже успел кличку заработать – Террорист. В лазерном тире сверхогнеупорное чучело ухитрился искромсать, Торквемаде пришлось платить. Я такие выражения слышал только раз в жизни – когда контрабандистов на Фелизее брал.
– А родом он откуда?
– Шут его знает. В его деле записано, но я не запомнил. Где-то у чёрта на куличках.
– Ну, я тоже не столичная штучка.
Алекс вальяжно раскинулся в кресле.
– Да, я и забыл, что ты у нас провинциал…
– А ты – нет?
– Я родился на Нептуне! – ответил Папалексис с достоинством. Так, наверное, его далёкий предок извещал всю тогдашнюю Ойкумену, что он – уроженец свободных Афин.
Пелестон был спасательной станцией в системе Адальмета. Кроме него, вокруг гигантской оранжевой звезды вращалось восемнадцать планет, из них одиннадцать населённых. Работы спасателям хватало, поэтому жизнь на Пелестоне подчинялась жёсткому режиму и была по-военному регламентирована. Прибывшей сюда для поимки опасного беглеца полицейской группе во главе с Алексом Папалексисом это было только на руку: чтобы получить необходимую информацию обо всех прибывающих на Пелестон, надо было просто послать запрос в центральное справочное космопортов, а не бегать по жаре с высунутым языком, как на какой-нибудь недоразвитой, недавно колонизированной планете.
– Хоть в этом повезло! – брюзжал Алекс, который, несмотря на своих средиземноморских прародителей, плохо переносил влажный и душный климат Пелестона. – И почему все здешние океаны не вымерзли ещё в их, пелестонский, ледниковый период?
– Здесь не было ледникового периода, – мстительно сказал стажёр Витя. За каких-нибудь полторы недели общения с Папалексисом его свободолюбивая и крайне эмоциональная натура успела получить не одну глубокую рану. За всеми инструкциями стажёр предпочитал обращаться к Полонскому, чем постоянно ставил того в неловкое положение.
– Шли бы вы отдыхать оба! – сказал детектив, едва сдерживая раздражение. Вечные пикировки этой парочки мешали ему сосредоточиться. Хотя Алекс уверял, что Гин-Гроан на Пелестоне не появится и не даст им шанса отличиться перед начальством, Полонский чувствовал неясное беспокойство. Он, как и Алекс, считал себя невезучим, только с точностью до наоборот: если ожидалось неприятное происшествие, то оно случалось не где-нибудь, а именно рядом с Полонским. Судьба детектива, как благонадёжный гражданин какой-нибудь раздавленной диктатурой цивилизации, выполняла этот закон неукоснительно.
Витя выразил желание прогуляться до ближайшего космопорта и посмотреть на спасательные катера, а Папалексис, кряхтя, отправился принимать холодный душ. Полонский, оставшийся в одиночестве нести дежурство, вздохнул с облегчением.
Он наслаждался покоем целых сорок пять минут, прежде чем пронзительно заверещал зуммер, а на мониторе бешено замигал сигнал тревоги. Некто, идентифицированный биокардом как Гин-Гроан с Тупелекта, только что прошёл через посадочные шлюзы в космопорт "Пелестон-3".
До космопорта было десять минут ходу, поэтому Полонский взял автолёт. Он сильно сомневался, что таможенникам удастся задержать Гин-Гроана надолго, как было договорено. Где-то поблизости околачивался Витя, но в свете загубленного им термостойкого чучела в лазерном тире, неясно было, что лучше: натравить стажёра на экс-главу наркомафии или, наоборот, оттащить от последнего как можно дальше. Всё-таки приказ был брать Гин-Гроана живьём…
В здании космопорта царила тишина, какая бывает после пронёсшейся бури. Зал ожидания для кислорододышащих был пуст, откуда-то тянуло запахом слабой взрывчатки из тех, что применяются на военных учениях. Полонский и Папалексис мрачно переглянулись. К ним приближался таможенник, вполне похожий на человека, если не считать третьего глаза на лбу, прикрытого радужным веком. Этот глаз обычно использовался для ночного виденья, с того дня как он открывался, жители системы Адальмета считались совершеннолетними.
Сухо поздоровавшись с землянами, таможенник пригласил их в отдел досмотра, где, по его словам, "всё это произошло". Детектив затосковал от тяжёлых предчувствий. Алекс, которому не дали вытереться после душа, яростно мотал головой, разбрасывая вокруг холодные капли.
Отдел досмотра вполне можно было снимать для выпуска местных видеоновостей, присовокупив сюда текст вроде: "Сегодня в здании космопорта "Пелестон-3" была сделана попытка задержать опасного преступника. В результате применения нескольких взрывпакетов и плазменных гранат пострадало ценное оборудование таможни, за которое в прошлом месяце спасательная станция заплатила поставщикам кругленькую сумму. Последними на место происшествия, как водится, прибыли представители Криминальной Полиции Галактики"… Полонский громко скрипнул зубами.
Гранат было, как минимум, две, обе они угодили в наиболее уязвимое место любой службы порядка – в узел связи. Экраны были разворочены и оплавлены, по полу деловито ползали автоуборщики, их пластиковые гусеницы душераздирающе скрипели на осколках стекла и обломках более прочных материалов. Четверо мрачных таможенников с радужными веками на лбу сидели прямо на столах, подобрав ноги, а в углу, тоже на столе, сном праведника спал стажёр Витя, с головой укрывшись своей форменной курткой.
Полонский с уважением потрогал искорёженную металлическую опору и вопросительно взглянул на таможенников. И услышал следующее.
Гин-Гроан с Тупелекта с первого же взгляда производил благоприятное впечатление. Его надбровные роговые пластины благородного сиреневого оттенка говорили о среднем возрасте, а безупречное местное произношение – о таком же безупречном образовании. Услышав просьбу таможенников вторично пройти через биокард в целях безошибочного установления личности, он кротко улыбнулся и покорно направился к упомянутому автомату. Потом, столь же безропотно, прошёл его в третий раз. После четвёртой попытки опознания, выдав четвёртый, в корне отличный от всех предыдущих результат, биокард вдруг отключился от своих прямых обязанностей и принялся делиться рецептами популярных коктейлей.
Пока двое таможенников застыли в недоумении, а третий пытался привести в чувство свихнувшийся автомат, Гин-Гроан уложил их четвёртого товарища приёмом какой-то экзотической борьбы и во весь дух припустил к стоянке автолётов. Но столкнулся в дверях со стажёром Витей по прозвищу Террорист. Никто из присутствующих не знал ни Вити, ни его прозвища, и это сыграло свою роковую роль в происходящих событиях. Поверженный Гин-Гроаном таможенник завопил: "Держи его!" – и бросил Вите первое оружие, какое попалось под руку. Им оказалась плазменная граната малой мощности, в просторечье именуемая "хлопушкой" – такие выдаются таможенникам на всякий случай, для острастки. В тот же примерно момент бывший глава наркомафии сильно толкнул стажёра, пытаясь пробиться к автолётам и улизнуть. Витя, сгоряча не разобравшись, тюкнул бандита гранатой по макушке, отчего у гранаты слетел предохранитель, а потом, одумавшись, швырнул её подальше от публики, в угол. В углу весело поблёскивал идеальной чистотой стекла и хрома новенький пульт околопланетной связи. Граната угодила в его центральный экран и там полыхнула взрывом.
