Арина Воронова - Дети Брагги
— Что ты… ха! — перекатившись, чернобородый вскочил на ноги, но, лишившись ножа, почему-то даже не подумал потянуться за копьем или секирой: решил, наверное, что с мальчишкой справится и голыми руками. — Только дурак ворует у…
Короткое слово он произнес совсем невнятно, так что Скагги разобрал только «са» на конце.
Добродушный блеск в его глазах исчез, а сами глаза, напротив, стали холодными и жесткими. Скагги показалось, что желудок у него сжался и ухнул куда-то вниз огромным куском противного льда. Не отрывая взгляда от противника, он опустился на колено и, опираясь о землю левой рукой, правой подобрал выскользнувший из ножен нож.
— Только дурак останавливает посланца скальда.
— То-то я смотрю руны колдовские. — Глаза чернобородого сощурились, на скулах выступили желваки. — Давить вас, змеиное отродье, не передавить.
Скагги даже опешил от ненависти, прозвучавшей в его голосе. Неистребимое любопытство толкало его бросить нож — не зверь же он бросаться на безоружного, — расспросить чернобородого, разузнать, в чем тут дело. Но страх подсказывал иное. Чернобородый уже тянулся к застежке плаща.
— Но почему? Я ведь не желаю тебе зла…
— Ну конечно. Потому ты и украл у меня нож.
Скагги про себя возмутился, ведь это чернобородый все заварил, обманом выманив у него меч и дощечку, но промолчал. Едва уловимым движением чернобородый сдернул с плеч плащ и швырнул его в лицо Скагги. Край ткани хлестнул Скагги по глазам, он метнулся в сторону, а чернобородый, воспользовавшись мимолетным преимуществом, швырнул ему в голову камень. От камня Скагги увернулся, понимая, что ничего ему не остается, кроме как немедленно бежать. Но не успел он сделать и шага в сторону, как чернобородый бросился на него, и они оба повалились на прибрежную гальку.
Холодные пальцы вцепились ему в горло железной хваткой. Скагги, подмятый гораздо более массивным, чем он сам, противником, отчаянно извивался, пытаясь сбросить с себя чернобородого. Наконец ему удалось подтянуть к животу ногу и со всей силы ударить врага коленом под дых. Чернобородый дрогнул, немного сполз на сторону, и Скагги немедленно вывернулся из-под придавившего его тела. Нож где-то потерялся. Зря он искал нож, на это ушли драгоценные секунды, противник его уже оправился и теперь вновь бросился на него, целя в горло скрюченными пальцами.
Скагги метнулся через костер туда, где лежала секира незнакомца, но не успел.
Сейчас это вспоминалось как какая-то страшная пляска: недобрые объятия, пальцы-когти, впивающиеся в незащищенную плоть.
Они дрались возле реки. Песок оседал под ногами. Катились вниз камешки. Никак на ногах не удержаться. Чернобородый на мгновение ослабил хватку, в надежде перехватить и крепче сжать противника, но тут Скагги споткнулся и стал падать, правда, при этом зачем-то выбросив вперед и вверх сжатый кулак. Собирался ударить обидчика в челюсть, что ли, или в незащищенную шею. Чернобородый же, мотнув головой, от удара увернулся.
«Ах вот как», — пронеслось в голове у Скагги, и он дернул врага за ногу, одновременно пытаясь дотянуться до ножа, застрявшего среди камней в нескольких шагах от них.
Чернобородый обоими коленями, будто ножницами, ударил по почкам и селезенке… Скагги попытался увернуться, но упал а чернобородый тут же оказался поверх него.
…дощечка… нож…
Скагги показалось, что он мельком увидел блеск стали, и тут же клинок со скрипом вспорол грубую ткань рубахи. Чернобородый нехорошо усмехнулся.
— Ну, так кто победил?
Сталь вошла в тело между ребер. Скагги дернулся назад, освобождаясь от лезвия, увидел свою кровь на клинке, темно-красные капли окрашивали серый песок.
…вот и все…
Но что-то в нем отказывалось смириться с таким исходом. Изображая смертную судорогу, он извернулся, выбросил ногу в тяжелом сапоге и что было силы ударил чернобородого по ляжке. Сам удар не мог причинить большого вреда, зато противник Скагги от неожиданности отпрянул, что дало ему возможность вскочить на ноги. Скагги сгреб врага за волосы и за ворот и свалил его на землю, думая лишь о том, как бы добраться до лежавших в каких-то паре локтей клинков. Однако противник еще даже не упал на песок, поэтому Скагги бросился на него сверху, пригвоздил своим весом и, вцепившись в иссиня-черные волосы, принялся бить его головой о речные булыжники.
Если верить боли, как наставлял его Тровин, клинок вошел достаточно глубоко под ребра, Скагги еще успел подумать, что если не прикончит чернобородого быстро, то сам скоро обессилит.
Чернобородый, как до того сам Скагги, пытался отбрыкиваться. Удар коленом не попал в пах, зато пришелся в живот — всю грудь Скагги обожгло болью, и ему пришлось скатиться с противника.
— Подождать… — прохрипел чернобородый, — надо только подождать…
Однако, противореча собственным словам, ударил снова, а потом, видя, что его противник еле дышит, отступил на шаг.
Зажимая левой рукой рану, Скагги с трудом выпрямился. Едва держась на подкашивающихся ногах, сделал шаг, другой — в надежде не потерять равновесие. Он стремительно слабел. В, голове пронеслось что-то о ворчании Тровина, мол, руны чертить — это еще не все, и выручат они не всегда…
Чернобородый рассмеялся, лицо у него было красным и исцарапанным.
— Ну и синяки у тебя будут, если ты, конечно, до них доживешь! — попытался выиграть время Скагги.
— Щенок, все, что мне нужно, это только подождать, и ты сделаешь мне одолжение и сам сдохнешь, — огрызнулся чернобородый, дыхание у него восстанавливалось.
Скагги пошатнулся. Снизу до него доносился шум реки, сколько раз он засыпал под призывное пение воды… Ему нужно только время, чтобы прийти в себя, а вот его-то у него как раз и нет. У чернобородого же все время на свете… Кровь, постепенно просачиваясь уже сквозь зажимавшие рану пальцы, темными каплями падала на песок. За спиной ревела река.
— Ну хватит, — с деланным добродушием сказал, наклоняясь за ножом, чернобородый. — Послание старика я получил, меня уже и так заждались.
«Даже не от меча», — пронеслось в голове Скагги. Он стремительно наклонился, упал на одно колено, схватил круглый булыжник и швырнул его в голову чернобородого, за первым полетел второй. Чернобородый увернулся от обоих. Скагги, однако, успел обеими руками вцепиться в занесенную для удара руку с ножом и начал выворачивать ее назад — вдруг да удастся переломить сустав. Чернобородый взвыл от боли, нож выпал из перенапряженной руки, а сам он качнулся вперед, обрушив весь вес своего тела на более щуплого противника.
От раны по груди и вниз к животу разливалось странное тепло, он видел, как двигаются губы чернобородого, но не слышал слов. Скагги показалось, что он начинает оседать, вот-вот рухнет. Он отставил назад правую ногу и что было сил вцепился в горло чернобородого.
