Ольга Монро - Альтернативная концовка
-Вы не слушаете меня? - принцесса по-птичьи наклонила головку, при этом умудряясь выглядеть так очаровательно, что у писца из головы мигом вылетели все чёрные мысли. - Расскажите мне, какой он, мой жених... Верховный жрец при храме Бастет не раз восхвалял передо мной достоинства Владыки Двух Земель, но так и не подумал, что жить мне придётся не с земным воплощением Хора, а с живым человеком...
-О, это страшные слова, принцесса! Никогда больше не говорите так! - в глазах Пиопи читался неподдельный испуг, он даже поднял лицо к потолку, словно ожидая, что оттуда на него обрушится гнев богов. - Фараон, жив-здрав-невредим, - это наше солнце, спустившееся с небес для того, чтобы повелевать Обеими Землями и вершить справедливый суд над нами, покуда мы ещё ходим по земле, а не спустились в Дуат, чтобы предстать пред троном Осириса. Вы должны почитать его, преклоняться перед ним, и вам зачтётся это, когда сердце ваше окажется на чаше весов, и вам придётся читать "Исповедь Отрицания" перед сорока двумя богами!
-Но ведь даже у богов есть слабости! У богов есть предпочтения! Что любит фараон, с кем он проводит время, кто услаждает его слух песнями, а взор - танцем? Неужели вся его жизнь сложена из непрерывных обрядов, справляемых у статуй богов, и бесконечных торгов, периодически перетекающих в военные стычки? - в своём отчаянном воззвании принцесса заломила руки, подавшись ближе к писцу. Точно оттиснутый силой, повеявшей от хрупкой девушки, Пиопи отшатнулся назад и закрылся ладонью. Принцесса пришла в себя очень быстро. С сожалением взглянув на писца, она вернулась в прежнее томное положение и опустила взгляд. - Простите меня, почтенный Пиопи, я не должна была допытываться о том, что лежит за гранью обыденного понимания. Должно быть, вы правы: я взбалмошная своевольная девчонка, не способная владеть чувствами и эмоциями... Вы должны отправляться обратно к фараону без меня и передать, что наречённая невеста не оправдала его ожиданий и способна лишь вечно оставаться при храме Бастет. Я же вернусь обратно и смиренно попрошу верховного жреца, чтобы он оставил меня хотя бы охранницей...
-Нет-нет-нет, даже и не думайте! - опомнившись, замахал руками Пиопи. - Если вы полагаете, что таким образом сможете отделаться лёгкой кровью, то вы глубоко ошибаетесь, милейшая принцесса: отдуваться за вас я не собираюсь!
"Ещё бы ты не собираешься! Представляю, как вытянулось бы лицо "нашего солнца", когда вместо прекрасной девицы ему подсунут раскрашенного и разряженного в золото и шелка писца!" - едва сдержалась от ехидного смешка принцесса, внешне являя удивительный пример кротости.
-Нет, и ведь вы только подумайте, что такое могло прийти ей в голову! - вскочив на ноги, заверещал писец. Нервный взмах - и всклокоченный парик сдвинулся ему на лоб. - О, боги! Вы послушайте только, что говорит эта девушка! О, великий Ра, ты, проезжая каждый день по Небу в священной лодке, видишь, какие страдания я терплю из-за своего мягкосердечия! Не гневайся на эту девушку, ибо несмышлёна она от рождения или по увечию на голову! - побушевав над смиренно склоненной головкой своевольницы, Пиопи с удивлением воззрился на тихонько заливающихся смехом рабынь, затаившихся по тёмным углам. Надменно вскинув подбородок (так что парик снова сдвинулся, на этот раз - на затылок), он подобрал полы юбки и вихрем вылетел из шатра принцессы. В спину ему полетел нарастающий хохот.
-Ладно-ладно, хватит веселья, - отсмеявшись, потребовала принцесса. Рабыни, скаля белоснежные зубы, склонились к госпоже. - Думаю, этот надутый верблюд ещё долго поостережётся оговаривать меня в том, что я делаю. Кемет, готовься ко сну, а ты, Рен, сбегай-ка к меджаю по имени Аха и скажи, что принцесса желает получить половину выигрыша, - девушка жестом отпустила рабыню и, блаженно растянувшись на подушках, закинула руки за голову: - Пусть даже и не думает, что я забыла о своей доле в споре...
* * *
"-...И стали кости его серебряными, тело его - золотым, а волосы - из чистого лазурита... И весь он стал такой старый, что песка в пустыне значительно прибавлялось каждый раз, когда он выплывал в своей лодке на небо...
-Может быть, стоит испробовать что-нибудь ещё? - наклонившись над отцом, жалостливо сморщилась триединая Хатхор. Её солнечный отец, великий Ра, прикрыв золотые веки, тихонько похрапывал, сцепив пальцы на животе. И, конечно же, напрочь забыв о том, что только сегодня утром разослал во все концы гонцов, призванных, дабы собрать богов на срочный совет. Как назло, первым из высших существ прибыл Хепри, и, пригревшийся на утреннем солнышке отец всех богов изволил задремать, да так глубоко, что явившийся в полном составе совет вынужден был заняться вопросом его пробуждения. Вечно молодой, смущённый и пристыжённый Исидой, Хепри скромно притулился в уголке, опустив голову и не вмешиваясь. И делал, надо сказать, совершенно верно, ибо жена Осириса, так же участвующего в совете, когда дело касалось интересов её мужа, была неумолима...
-Ну и какие у тебя есть предложения, милочка? - ехидно скрестила руки на груди Великая Мать. - В Дуате души умерших уже в очередь выстроились, того и гляди взбунтуются и разнесут по колоску Поля Иару! В конце концов, там Амт голодная сидит в одиночестве! И стоило собираться здесь из-за этого старого крокодила!
-Здесь есть ещё один крокодил? - оживился старый Собек, подхватываясь с кресла.
-Заколыхался, - язвительно проворчала Исида, усмехаясь: Собек издавна славился среди богов потрясающим слухом, позволяющим ему услышать всё, что угодно, кроме того, что нужно.
-А что? - изумился крокодил. Стоящая при его кресле Бастет терпеливо усадила отца на место и, как маленькому ребёнку игрушку, дала ему кубок с вином.
Боги заволновались, в голос обсуждая сложившееся положение. Исида требовала немедленного смещения Ра с поста главного и установления первенства Хора. Хор, изображая святую наивность, топтался рядом, потупив глазки и ковыряя носком сандалии пол. Осирис украдкой подрёмывал, в особо пиковых местах кивая речам деятельной супруги. Не менее активный в политическом отношении Сетх встряхивал песочными прядями, вопрошая: "А чего это опять Хора на первое место?! И без того ему привалило в результате тяжбы богов!" Исида кричала о том, что "тяжба и без того длилась восемьдесят лет, и что она давно подумывает о том, чтобы подать на пересмотр её результатов". Мрачный Инпу деликатно помалкивал, наблюдая поверх плеча Маат, как она страусиным пером вычерчивала формулы для урегулирования сложившегося положения. Не понимал ровным счётом ничего, но был увлечён, раз больше нечем. Пользуясь общей неразберихой, Нефертум и Непери соревновались в том, кто быстрее и качественнее вырастит первый - цветок лотоса, второй - колосья ржи. Проигравшего выбирала Анукет, она же следила за тем, чтобы невинное состязание ненароком не бросилось кому-нибудь в глаза.
