Арина Алисон - Космический нянь (обновление от 30.07.09)
Сознание медленно выплывало из тумана, и я с трудом открыл глаза. В голове — ни одной мысли. Перед собой разглядел лицо симпатичной женщины за сорок, по щекам которой текли слезы. С недоумением рассматриваю его, не понимая, кто же это может быть. Подкрашена, золотые серьги и очень обеспокоенный взгляд.
— Сережа, как ты себя чувствуешь? — мягко спросила она, глядя в глаза.
В голове все так же стоит густой туман. С большим трудом понимаю, что она говорит. Слова вроде и знакомы, но как-то медленно трансформируются в понятные.
Повернул голову в сторону. В углу располагается еще одна кровать, рядом же стоит какое-то сооружение из трубок и бутылочек, тянущихся к лежащему на ней мужчине. С недоумением смотрю на окружающие меня предметы и людей. Постепенно в голове всплывает понимание, что это конструкция называется капельница.
Я снова перевел взгляд на женщину. Ёе лицо показалось смутно знакомым, как будто мы когда-то давно встречались. Заметив, что я внимательно её рассматриваю, она обеспокоено спросила:
— Серёжа, такое впечатление, что ты меня не узнаешь? Это же я, Наташа, твоя сестра. Что случилось?
Сестра?! Какая сестра?! Сестра…
— Наташа?! — пробуя на звук, повторил я.
Женщина, судорожно всхлипнув, с трудом удержала рвущееся рыдание, однако несколько слезинок все же скользнули по щеке.
…и вдруг воспоминания лавиной хлынули в мою голову.
— Наташа!!! Ох!!! И правда, что это со мной?! — крякнул я, стараясь не свихнуться от стремительного потока, всплывших в памяти событий.
Она сквозь слезы, радостно вскрикнув, ухватила меня за руку.
— Медсестра со скорой помощи натолкнулась на телефон, лежащий в кармане твоей рубашки, и, найдя в записной книжке мой номер, позвонила и сообщила, что тебе плохо. Сказала, что тебя сейчас на скорой собираются везти в больницу. Мы в это время находились в ресторане аэропорта. Встретив детей, я решила дождаться прибытия твоего самолета, а чтобы не сидеть в зале ожидания, мы пошли в ресторан пообедать. Когда медсестра позвонила, я уточнила, куда повезут, и попросила её подобрать Андрюшу, чтобы сопровождал. Сама же, забрав твою сумку, смоталась домой за вещами для больницы, которые могут здесь понадобиться, — затараторила она, плача и смеясь одновременно.
— Да ладно тебе, сестричка. Успокойся. Мне еще не так много лет, чтобы помирать столь внезапно, — попытался я успокоить её.
— Врачи понятия не имеют, что с тобой. Я сразу же вызвала дядю Пашу, поскольку знаю, как в этих больницах могут проверять и лечить. По его требованию тебе сделали кучу анализов всевозможных, но так и не разобрались, что случилось. Он с час назад ушел, но обещал наведаться попозже, — все так же торопливо выдала она.
— Не надо меня лечить. Тем более не известно от чего именно. Если, конечно, не хотите, чтоб я пораньше загнулся, — фыркнул я.
— Ох, Сереженька, может все-таки, попытаешься вспомнить, что же с тобой произошло или что могло привести к таким последствиям? Ну, хоть что-то, — взмолилась сестрица.
Я задумался, вот что ей на это сказать?! Что пока летел домой, смотался в другой мир, прожил там восемь лет, совершил кучу разных дел и поступков?! А, вернувшись, не прошел по габаритам, теперь вот пытаюсь утрамбоваться в прежние рамки, а у меня не очень получается?! Не поймет. Вообще никто не поверит. И если конечно не желаю остаться на многие лета в этом заведении, но несколько в другом отделении, то лучше лишнее не болтать.
— Точно, что и почему, не знаю. Только предположения. Жара в последние несколько дней здорово достала. Наверное стоило посидеть и отдохнуть в гостинице в кондиционированном помещении, а не носиться по экскурсиям, а тут еще проблемы с отлетом. В самолете я помню, что почти сразу же заснул. Смутно помнится, услышал объявление стюардессы, что уже приземляемся. Почему-то резко дернулся… затем стало не хватать воздуха… Ощущение такое, как будто сердце прихватило… — описал я общими словами ситуацию.
Вроде бы даже и не соврал нигде, лишь умолчал о некоторых деталях, а уж дальше народ и сам додумает.
— Очнулся уже в больничной палате. Рядом с койкой сидишь ты, — закончил я свое пояснение.
А про себя подумал:
— Говорят, что критерием того, а все ли ты, что должен, сделал в этой жизни — является сама жизнь. Получается, раз я жив, то мне еще есть над чем работать в этом мире?!
Тело ощущалось совершенно необычно. Я надеялся, что это ненадолго, сознание тогда тоже не сразу пришло в норму. Главное не впадать в панику, это только напрягает, а то могу так и застрять посредине.
Уже на следующий день, почувствовав, что состояние улучшилось, я позвонил сестре, чтобы забрала меня из больницы. Услышав просьбу, через пару часов она уже примчалась с моими вещами. Врачи Наташиному напору особо не сопротивлялись, тем более, что так и не поняли, что же со мной и от чего лечить.
Заходил я в свою квартиру со смешанными чувствами. С одной стороны это мой дом, где я прожил четыре года, а с другой — последние восемь лет я находился в совершенно другой обстановке, резко отличающейся от всего этого…
— Ты как? Может еще чего нужно? — спросила сестра, с любопытством наблюдая мою реакцию.
Видя, что я никак не реагирую, она потащила меня на кухню и показала, что холодильник полон, а в шкафу полно круп, и консервов.
— С голоду не помрешь. Понадобится чего, заходи или звони, парни занесут. Если будет лень готовить еду, приходи к нам. Надеюсь, ты не забыл, что мы на одной площадке живем? А сейчас отдыхай, — сообщила Наталья и умчалась на работу.
Устроившись в кресле и включив релаксационную музыку с шумом дождя и пением птиц, я два дня посвятил попыткам вспомнить подробности своей жизни в этом мире. Не смотря на то, что память вернулась полностью, я обнаружил, что сейчас мое восприятие и взгляды на многие вещи и ситуации сильно отличаются от тех, что были до попадания в другой мир. Ощущение было такое, как будто вернулся в места своего детства, и вижу вместо острова сокровищ — пыльный чердак со старыми вещами, а вместо пиратских кладов — коробки с фантиками и цветными стеклышками. Дремучие леса, в которых когда-то играл в партизан, на самом деле оказались маленьким заросшим парком.
Не могу сказать, было мое новое виденье лучше или хуже — оно было просто другое.
Пройдясь по воспоминаниям, задумался о том, чем теперь хотелось бы заниматься. На данный момент присматривать за племянниками желания не было. Мальчишки подросли, теперь их все сильнее интересовали отношения с противоположным полом. Оба учились в университете и их все чаще зазывали на студенческие вечеринки, поездки на природу с шашлычками и прочим безобразием.
