Дмитрий Гаврилов - Завещание Прошлому
— Мы удивительно похожи? — изумился старик. — Вылитый я, — пробормотал он немного спустя, приглядываясь.
— Я был ещё мальчишкой, когда прочитал историю Вашей жизни. Я восхищался Вами, как ученик может боготворить любимого учителя. Я не из страны вообще, как географического пространства — нас разделяет целый век. Но меньше слов. У нас осталось два часа! Вы скоро перестанете существовать здесь и в это время. Взгляните, — я представлю вам самые неопровержимые доказательства…
Незнакомец протянул учёному маленький потрёпанный белёсый том.
— Кажется, это кириллица? — сказал Хевисайд.
— Пролистайте.
На развороте учёный нашел фотографию и несколько минут вглядывался в неё.
— Гм… Когда это они успели? Я никогда так хорошо не выглядел, — улыбнулся старик.
— Это копия с вашего портрета, — пояснил молодой гость, — ни единого позднего фото не сохранилось. И это большая удача!
Затем была страница на английском. Там значилось:
«Оливер Хевисайд», Москва, Наука, 1985 год…
Потом шла аннотация на двух языках.
— Это будет через шестьдесят лет! — вымолвил незнакомец.
— Так… Оливер Хевисайд, год рождения 1850, год смерти 1925… — учёный поднял глаза на пришельца, тот кивнул. — На протяжении всей жизни вёл очень замкнутый образ жизни чудака-одиночки… Разработка операционного исчисления… Расчистка трактата Максвелла и запись его уравнений через напряжённость… Слой Хевисайда-Кеннели… Сведение механической массы к электромагнитной…
Старик отложил книгу разворотом вниз и тяжело вздохнул.
— Научная активность была поразительно высока, однако, огромное число его исследований, — продолжал незнакомец наизусть, — осталось при жизни неопубликованными и неизвестными современникам. Блестящий инженер, физик и математик, он вёл научные исследования до конца жизни.
— Вы полагаете, моё время совсем вышло? — проговорил старик, — Я думал, что протяну ещё немного, хотя конец очевиден.
— У вас не осталось и полутора часов, — подтвердил гость, запалив лампу и поставив ее на стул при кровати.
Хевисайд снова принялся за чтение:
«Предсказан монополь Дирака… Предсказано излучение Вавилова-Черенкова… Разработана система сверхдальней радиосвязи… Пионерские работы в области сверхдвижения… Разработка Единой Теории Поля. Член Королевского общества — не приехал на торжественное заседание по приёму…»
— Добавим к этому вывод знаменитой формулы Специальной Теории Относительности, первооткрывателем которой считают Альберта Эйнштейна, — заключил пришелец.
Хевисайд уронил книгу на колени. Медленно сложил её. Потом он молчал.
— Я полагаю, вам также нужны мои рукописи, — произнес он наконец.
— Нет! Нам нужны вы, лорд Оливер Хевисайд. Считайте, что я предлагаю Вам, ну, в некотором роде загробную жизнь. Только люди ныне, там, в моём грядущем — как боги.
— Этого-то я и опасался, — слабо улыбнулся старик.
— И потому Вы сожгли свои записи? — то ли спросил, то ли подтвердил гость.
— Они слишком опасны для общества, где правят единицы, или для того мира, где не правит никто! — из последних сил проговорил Хевисайд.
— А что вы скажете о мире, который принадлежит только учёным, — возразил незнакомец торопливо.
— Это несчастный мир, — ответил Оливер Хевисайд, — Пожалуй, на сей раз я уклонюсь от вкусного обеда, потому что знаю, как он может быть приготовлен.
* * *— Неужели вы откажетесь от перспективы увидеть венец своего творения?! Как можно? У Вас никогда не было нормальных условий для работы — а там ресурсы всей планеты будут к Вашим услугам… — горячо заговорил пришелец.
Но Хевисайд знаком прервал его:
— Не огорчайтесь, Валентин! — молвил он на всеобщем языке, — У вас ничего не получится с моим перемещением.
Названный Валентином обалдело уставился на старика.
«Он умер семидесяти пяти лет от роду. В департаменте выделили машину для перевозки тела. Это был первый и последний раз, когда Оливер Хевисайд воспользовался автомобилем…» — также наизусть проговорил старик.
Валентин положил руку на шлем.
— Там, в столе! — улыбнулся ему Хевисайд, — Надо выдвинуть ящик и откроется панель. Видите её?…
В руках у гостя оказался небольшой диск-голограмма с изображением четырёхмерного куба, внутри которого чётко выделялась надпись на всеобщем языке Земли: СИВР-356.
Тогда Валентин извлек из сумки на поясе точно такое же удостоверение Института Времени — голограмму в виде четырёхмерного куба на фоне Млечного Пути — и предъявил старику.
— А, двести тридцать седьмой? — протянул учёный. — Орлов Валентин Викторович. Я так и думал.
— Вот незадача! — огорчился Валентин.
— Всё ещё впереди! — ответил тот, кто некогда был Оливером Хевисайдом. — Но, как вы понимаете, мы у себя в будущем также не заинтересованы в раскрытии собственной деятельности.
1987
